Анастасия Бельская - Я — осень, а ты май

И с каждым поцелуем все больше и больше погружаюсь в секс — очень сильно стараясь заглушить слова Киры и ее последние вопросы.

Настена

В шесть утра я осторожно выпутываюсь из рук Максима, которые обхватывают меня, подобно капкану, и тянусь к шерстяным носкам. Смотрю на недовольно обнявшего мою подушку мужчину — и усмехаюсь его словам о «раздельном сне».

Кто там бурчал, будто спать вплотную некомфортно? Вот, полюбуйтесь — сам всю ночь стискивал меня, словно цербер, не давая даже на миллиметр отодвинуться в сторону. Не то, чтобы я хотела, но…

Улыбаюсь, натягивая через голову его толстовку, и бреду на кухню, за кофе. Я не просто так поднялась так рано — мне еще нужно погладить вещи Марусе в садик, привести себя в порядок, и… Подумать.

Стоя с утюгом в руках, и раскладывая в аккуратные стопочки детские вещи, я мысленно прогоняю еще раз разговор с Кирой на свежую голову, и пытаюсь понять, где тут подвох.

Ясное дело, что не из благих целей бывшая Макса прибежала ко мне, и принялась давать советы. И уж совсем тупостью будет воспользоваться этими советами, без повода вынося мозг мужчине, и колупая наши только-только наладившиеся отношения.

Но с другой стороны…

Я захватываю в прихожей плед, и выхожу с кофе на улицу, завернувшись, и оглядывая поникшую природу. Деревья уже голые, а земля с утра промерзла, и будто готова к снегу.

А я снова с голыми коленками, и абсолютно не хочу зиму. Но, может, в этот раз будет чуть-чуть полегче, а? Ведь вдвоем с таким большим и теплым Ворчуном почти невозможно замерзнуть…

— Ненормальная, — слышится позади недовольный голос, и мне на талию накидывают еще один плед, стиснутый с дивана, — мало того, что тебя с утра в постели не найти, так теперь еще и в доме нету.

Максим обвязывает меня пледом, наклоняясь, и проверяя, надежно ли укрыты колени. Затем тяжело разгибается, и делает глоток кофе прямо из моей кружки — а я смеюсь его скривившемуся лицу.

— Гадость какая. Слушай, я с утра итак не самый приятный человек на свете, а ты меня еще вот этим встречаешь?

— Ну, может, потому я и сбегаю из спальни до твоего пробуждения… — Улыбаюсь, наклоняя голову вбок, и просто любуясь его помятой кожей, хмуро-сведенным бровям, и растрепанным с утра вихром на макушке.

«Люблю тебя».

Аж язык колет сказать это сейчас. Не потому, что это идеально-романтичный момент, а просто я так чувствую в обычное серо-тысячно-одинаковое утро, где бурчащий на все мужчина укрыл мои ноги от холода.

С таким не страшно зимовать.

Если только зима — не он.

— Ты смотришь на меня, как ненормальные сектанты на своего идола, — разбавляет мои душевные порывы Максим, и смотрит на небо, — переобуться бы уже… А то снег выпадет, я до сих пор катаюсь на «лете».

— Ага, — передергиваю плечами, и Максим тут же уводит меня в дом, бурча себе под нос что-то про непослушных маленьких женщин.

Я бужу Малышарика, и день начинается по-настоящему, с беготней и сборами. Как-то само собой Максим присваивает себе самую большую кружку, наливая туда чай, и болтает с Машей, пока я плету ей косички. А затем мы вместе выходим из дома — и дочь виснет на наших руках, понукая нести ее до машины.

Это — настолько «семейная» идеальная картинка, что я запрещаю себе наслаждаться этим. Просто молча пристегиваю Малышарика, и сажусь на переднее кресло, привычно ощущая тепло под попой. Это Макс включил обогрев — и так он делает каждый раз, когда я сажусь в машину.

— Сегодня после работы поеду переобуться, — сообщает Максим уже у самой редакции, — доберешься сама?

— Думаю, сегодня придется опять задержаться. Вряд ли главред одобрит мою обложку с первого раза.

— Это да.

Максим отстегивает ремень, и наклоняется для «прощального» поцелуя. Плевать, что мы идем в одно место работать — на целый день все прикосновения под запретом, и я уже знаю, что буду скучать.

И поэтому целую любимые губы дольше положенного, чему Максим, на удивление, не мешает, а сам погружает пальцы мне в волосы.

— До вечера, моя сладкая, — шепчет он, когда мы отрываемся друг от друга, и первый выходит из машины, ожидая меня.

И сам даже не понимает, отчего я зависаю, и не сразу открываю дверь. Но как ему объяснить, что вот это вот «моя» — первое слово, которое неосознанно доказывает — он тоже в меня влип. Пусть еще не настолько, как я в него, но уж точно больше, чем просто уйти в случае мелкой ссоры или недопонимания.

Кайф. Какой же кайф быть наконец с тем, кого любишь, и чувствовать в ответ взаимность…

На работе день летит настолько быстро, что я только под вечер немного прихожу в себя, и нахожу время на поесть и заглянуть в телефон. Ксения присылает видео, как они с Машей играют после садика, и я любуюсь счастливой дочкой, в который раз радуясь, что судьба подкинула мне среди объявлений именно эту няню. Затем зачем-то открываю наш с Максом чат — там новых входящих нет, но это и логично. Он предупреждал, что поедет менять колеса, так что пока ему некогда. А я снова допоздна, и сейчас жду от Денчика окончательный вариант обложки, со всеми исправлениями от главреда.

Я уже собираюсь убрать телефон, как вдруг вижу в инстаграм входящую заявку на подписку. У меня закрытый аккаунт — и довольно мало фото и друзей там, и я с любопытством смотрю, кого вдруг занесло.

Уже маленькому кружку аватарки я узнаю персиковые губы и карамельные волосы, от которых вдруг начинает противно «сосать под ложечкой». Ее белозубая улыбка настигает, словно акулья пасть, и я удерживаю себя, чтобы не отклонить заявку — и нажимаю принять, подписываясь в ответ.

Зачем?

Я не знаю. Видимо, это бабская глупость вкупе с любопытством не дает мне просто кинуть девушку в черный список, и забыть о ней, как страшный сон. Да и потом, это просто подписка в инстаграм. Просто фотки, которые она выкладывает там. Просто страничка соцсети, куда я уже намыливаю пальцы, и с каким-то волнением открываю ее ленту.

Ее последнее фото больно ударяет поддых, и я роняю вилку, поднося телефон поближе. Какая-то современная автомастерская, и Макс возле своей машины — а впереди него Кира делает селфи, и они оба смотрят в кадр. Я приближаю фото максимально близко, глядя на лицо своего мужчины — он не улыбается, а скорее равнодушен к происходящему, но мне все равно не нравится, что он есть в ее инсте.

А уж тем более, когда внизу красуется подпись «Готовимся к холодам».

Сука. Не просто так она подписалась — она хотела, чтоб я это увидела. Это чистейшая провокация, и я знаю, что не должна на нее покупаться.

Но какого, блин, черта, они делают в этой мастерской вместе?!

Я листаю ленту дальше, отмечая что она ведет весьма активную инстаграмную жизнь. Наверно, это логично, учитывая ее работу — тут много фото с известными людьми, с которыми она общалась на радио. Но я ищу совершенно другое — и нахожу уже через пару-тройку кадров — снова фото своего мужчины.

На этот раз оно не оставляет никаких сомнений, кто они друг другу. Любовники, пара, сожители — кто угодно, но не просто два друга, встретившиеся случайно где-то в городе.

На фото они в обнимку в квартире, на одном стуле, и рука моего Максима спокойно улеглась на ее бедре. А голова Киры прижата к нему в том самом доверительном жесте, показывающим всем — это мое, тут занято, можно смотреть, но руками не трогать.

И все бы ничего, но фото выложено совсем недавно.

Я в ужасе загибаю пальцы, и понимаю — это тот день, когда он решил не ночевать со мной, а ушел к себе под предлогом выспаться на нормальной кровати.

И, кажется, действительно ушел туда, где кровать получше. Вот только выспался ли?

Я уже с ноющем сердцем читаю подпись к этой фото, и глаза застилают слезы. Знаю, что это глупо, и все это можно подстроить, но как приказать сердцу успокоиться, если там пару смайликов-сердцец, и написано «Всегда рядом».

Снова боль

Настена

Я не буду пилить своему мужчину.

Я не буду ему ничего предъявлять, потому что знаю, как его это бесит.

Я доверяю Максиму, и ценю наши отношения, а еще достаточно адекватна и умна, чтобы видеть явную провокацию, и не играть по правилам Киры.

Я не знаю, когда сделано это фото. Дата публикации — ни о чем не говорит. А уж тем более эта фотка из мастерской, потому что на ней они вообще не выглядят хоть сколько-нибудь романтично.

Но противное сердце и ревность ноют, не давая мне потопить простые вопросы — откуда такие совпадения?! Почему они встретились там сегодня, и какого черта фото, где они «пара», выложено именно в день, когда мы были не рядом?!

Все это я прожевываю, заталкиваю глубоко в себя, и на ближайший час ухожу в работу. Мне надо остыть. Надо продумать все еще раз на «трезвую» голову. Не валить Максима вопросами, которые больше похожи на упреки — а поговорить без обвинений, и просто прочесть в его взгляде и эмоциях — я с тобой, маленькая. Только с тобой.

И больше мне ничего не нужно.

Когда я уже собираюсь домой, звонит Максим, и я слегка дрожащими пальцами принимаю вызов. Еще нет. Еще не спокойна. И слишком болезненно сжимается все внутри, когда я вспоминаю инстраграм Киры.

— Малыш, я закончил, еду домой. Ты в редакции?

— Да, но уже тоже все. Сейчас собираюсь выходить.

— О. Тогда не спеши, дождись меня, я встречу. А вообще, как ты смотришь на то, чтобы попросить Ксению уложить Марусю без нас сегодня?