Жили здесь довольно неплохо. Он бы и сам, наверное, не отказался от таких условий, доведись ему куковать последние годы в одиночестве. Чисто гипотетически. Марк всегда был уверен, что не доживет до того возраста, когда не сможет сам себя обслуживать. Скорее всего, его раньше кто-нибудь пристрелит. Не самая плохая смерть, надо сказать.

Глафира выглядела ужасно. На мертвенно-бледных щеках полыхал румянец, первый ажиотаж и подъем после встречи с Анжелой Петровной схлынули, и она оказалась лицом к лицу с горькой правдой: она не сможет за тридцать дней построить новый дом. Ей придется отсюда уехать в крошечную квартирку, вернуться на работу и поручить детей детским садам, школе и продленке. В конце концов, от этого еще никто не умер, но сама мысль об этом была ужасна.

При виде Марка она не высказала никакой радости, просто сообщила, что ей дали тридцать дней на то, чтобы найти подходящее жилье для детей. И этим она и займется.

– От отца осталась пятикомнатная квартира. Одна из комнат тридцать метров, мы сможем перегородить ее на две части и сделать две детские. Таким образом у каждого ребенка будет по комнате, у нас с тобой персональная спальня и еще останется общая гостиная. Ах да, в квартире три туалета. И вряд ли опека к нам когда-нибудь еще наведается. – Марк попытался подойти к ней, но Глафира дернулась, как от электрического тока.

– Я никуда не поеду с тобой, Марик, – упрямо поджала она губы. Не может простить. Ну ничего. Он подождет, торопиться некуда.

– Ты готова ради какого-то старика пожертвовать детьми? – усмехнулся он, садясь на стул посреди комнаты, скрещивая руки на груди и откидываясь немного назад. Стул заскрипел под сильным телом, но Марк контролировал ситуацию. Он никогда не падает и в любой момент сможет вскочить на ноги.

– Нет, просто я не готова жить с человеком, не разделяющим мои ценности, – пожала плечами Глафира и принялась заплетать растрепавшиеся волосы в косу.

Марк не стал с ней спорить. Он всегда добивается своего, добьется и ее.

– Хорошо, будь по-твоему. Я знаю, что ты не хочешь никуда уезжать, не хочешь менять свою жизнь, и я с этим согласен. Точнее, не согласен, но я к этому готов. Я готов на все ради тебя, понимаешь? Поэтому мы отстроим твой дом, – торжественно провозгласил он.

– Ты в своем уме? – вспыхнула Глафира и, оставив волосы в покое, уставилась на Марка во все глаза. – Мне дали тридцать дней. Дожди начинаются, еще неделя – и сюда даже не смогут приехать грузовики с материалами.

– Значит, они приедут сюда завтра и послезавтра. Я найму рабочих, я отстрою твой дом, Глафира, я тебе обещаю.

Марк попытался поймать ее взгляд, но она отвернулась. Ладно. Ничего страшного. Все планы полетели к чертовой матери. Он собирался арестовать Данилу и уехать вместе с ним. Объявить официально о завершившейся операции, поставить в известность коллег за границей, чтобы министр не смог ничему помешать. И за три дня расколоть Данилу.

Но из-за пожара все пошло наперекосяк. Если он сейчас арестует преступника, ему придется уехать и заняться им вплотную. Времени на Ташин дом у него не будет, и уж этого она ему точно не простит. Нет, он должен остаться. И не просто остаться, а держать свою жертву постоянно под присмотром.

У Марка в голове созрел удивительный в своей простоте план…

Даня прыгал по поляне, пытаясь согреться и напевая один из сетевых шедевров, щедро сдобренных ненормативной лексикой. Марк остановился возле поляны и наблюдал за идиотом. Смысла прятаться не было. Тот прыгал недолго, нога угодила в чью-то нору, спрятанную под листьями, и он свалился на землю, громко завопив.

Мгновение спустя Марк оказался рядом с ним и поставил ногу на спину Данила.

– Привет, – не улыбаясь поздоровался он.

– Ты че, мужик, – захрипел Даня, придавленный к земле, и попытался вырваться, – охренел? А ну отойди!

– Следователь по особо важным делам Чернов, – глумливо представился Марк.

– Черт, – выругался Даня, разом обмякнув и распластавшись по земле.

– Можешь звать меня Марком Александровичем.

– Ну и че, пристрелишь меня здесь? – светским тоном поинтересовался Данила.

– Нет, ну что ты. Это было бы непрофессионально, да и просто скучно, – хохотнул Марк. – Я тебя арестую, отвезу к себе на работу, могу даже экскурсию провести, будет что вспомнить долгими вечерами.

– Отпусти, а? – попросил Данила. – Как-то прям неприлично вести беседу, не видя собеседника.

– Отпущу, но рыпаться не советую, – предупредил Марк и сделал шаг в сторону, освобождая Данилу.

Тот немного полежал, убедившись в том, что действительно свободен, затем встал вначале на четвереньки, а потом и во весь рост и вдруг рванул в направлении тропинки, по которой приходила Таша.

Марк догнал его в два шага, скрутил руку за спиной и снова бросил на землю:

– Это ты лично такой тупой или в будущем у нас просто нация выродится? – глумливо поинтересовался он.

– Ну ладно, че, и попробовать нельзя? – вздохнул Данила. – Отпусти, я больше не буду.

– Я тебе не верю, друг мой. Полежи, отдохни.

Не снимая ноги с Даниной спины, Марк наклонился, сорвал травинку и принялся насвистывать.

– Слушай меня внимательно: дважды повторять не люблю. Отца своего хочешь увидеть?

– Хочу, – согласился Данила.

– Если я тебя сейчас арестую и увезу, ты его больше вообще никогда в жизни не увидишь. Но я могу дать тебе возможность повидаться и наврать старикану что-нибудь поубедительнее, чтобы он не узнал, что его сынуля в тюрьме.

– С чего такая щедрость? – насторожился Данила.

– Просто бизнес, ничего личного. Нам за тридцать дней нужно построить дом.

– В каком смысле? – не понял Даня.

– В прямом. Нужно построить дом для одной хорошей женщины. Ты ее знаешь.

– Так это она меня выдала? – разочарованно протянул Данила.

– Нет, что ты, это просто я очень хороший следак. Так вот, у хорошей женщины сгорел дом, у нее забрали детей и сказали, что если она за тридцать дней дом не отстроит, то детей ей не вернут.

– И? – не понял Данила. – Ты хочешь, чтобы я дал денег или помог какими-нибудь технологиями из будуще… – договорить он не успел, ощутив болезненный тычок под ребра.

– Не зли меня, – ласково попросил Марк, – денег и у меня хватает. Проблема в бездорожье. Профессиональная техника сюда не проедет, материалы придется возить на небольших авто и строить все собственными руками.

– Ты ж не хочешь сказать, что это буду я строить… – заржал Данила и тут же осекся. – Или хочешь?

– А ты ничего, смышленый, – похвалил его Марк, одним рывком отрывая от земли и ставя на ноги. – Пойдем, труд сделал из обезьяны человека, так что у тебя тоже есть шансы.

* * *

Глафира проснулась среди ночи и резко села в кровати. Ее разбудил какой-то звук. Ночная птица? Шум голосов? Ветер или дождь? Звук повторился.

Глафира резко повернула голову и уставилась в окно. Снова.

Как была, в короткой ночной рубашке она вскочила с кровати и в два шага подошла к окну. Звук снова повторился. Кто-то кидал в окно небольшие горсти земли.

Глафира чуть не закричала: она совсем забыла про Данилу, они же договорились встретиться! Она распахнула окно и едва сдавленно прошептала в темноту:

– Уже иду.

Как вдруг что-то большое и темное ворвалось в открытое окно, бросилось на нее, поволокло за собой, одновременно зажимая ей рот. От страха у нее подкосились ноги, но существо не дало ей упасть.

– Пообещай не кричать, и тогда я открою рот, – прошептало оно ей на ухо голосом Данилы. Глафира выдохнула и разом обмякла. Кивнула. Даня отнял руку ото рта.

– Идиот, – сердито прошептала Глафира, готовая вцепиться ему в глаза. В темноте номера Даню практически не было видно – одет в черное, только глаза сверкают в тусклом свете уличного фонаря.

– Ну, знаешь ли, – насмешливо прошептал он в ответ. – Мы в ответе за тех, кого приручили. Ты обещала мне в полночь порцию своих дивных кексов и не пришла! А по большому счету, накормив меня таким деликатесом, ты, как честная женщина, должна была выйти за меня замуж!

– Заткнись, – прошипела Глафира, – ты с ума сошел? Зачем ты залез в окно? А если бы тебя кто-то увидел?

– Я бы объяснил, что лезу в окно к любимой женщине, – пожал плечами Данила. – Старички были бы в восторге!

– Еще варианты будут?

– Будут. Как там Жоржик?

– Лучше всех, я оставила его у соседки, он выглядел полостью довольным жизнью.

– Продал хозяина за сосиску, – вздохнул Даня, обходя Глафиру и укладываясь на ее кровать прямо в одежде.

– Что за наглость? – задохнулась та.

– Скажи-ка, а что задумал твой дружок? – светским тоном поинтересовался Даня.

– Мой дружок? – не поняла Глафира.

– Да, непобедимый Марк. Знаешь, мне сегодня выпал случай с ним познакомиться.

– Что? – воскликнула Глафира, а Даня тут же приложил палец к губам и зашипел:

– Тише, милая, ты во всем такая страстная?

Глафира подошла к кровати, присела на краешек и, наклонившись к Дане, прошипела ему в лицо:

– Что ты несешь?

– То, что твой Марк меня все-таки нашел, но не арестовал. Сказал, что мы вместе будем строить тебе дом.

– Строить что? – тупо переспросила Глафира, не в состоянии понять происходящее.

Марк собирался арестовать этого клоуна, она сказала, что если он это сделает, то она с ним никуда не поедет. И теперь, получается, Марк позволит ему уйти? Ради нее? Глафира ощутила такое ликование, что с трудом удержалась от крика радости. Он ее любит, действительно любит! Все утрясется, дети вернутся, они уедут, он ее прикроет, и она сможет быть счастлива? Она действительно сможет быть счастлива?

– Дом строить, – вздохнув, повторил Даня. – Это очень романтично, не находишь?

– Шагай отсюда, строитель, – ласково предложила Глафира.

Встав с кровати, она подошла к небольшому холодильнику, где хранилась вся снедь, которую принесли ей сердобольные односельчане. На скорую руку побросала часть припасов в пакет и протянула Дане: