– Что с ним? – первым делом поинтересовалась Анжела, когда Таша вошла в дом.

– Скучает по одному человеку, – вздохнув, ответила та, не удивившись гостье.

– Вы извините, что я так, без приглашения, – решила на всякий случай извиниться Анжела Петровна. – Николь жду. Я решила ее забрать домой.

– К няне? – усмехнулась Глафира.

– Нет, к себе, – покачала головой Анжела. – Я отправлю ее в школу рядом со своей работой, а после школы буду забирать, у меня есть небольшая комната рядом с кабинетом, она может делать там уроки, пока я занята. А потом буду водить ее на танцы. Если вдруг не получится, то секретарь отведет, а я заберу. Это все решаемо.

– Привозите ее на каникулы, – присев на стул напротив Анжелы Петровны, предложила Глафира.

– Конечно, я и сама приеду. Научите меня готовить?

– И даже печь, – кивнула Глафира.

Некоторое время женщины посидели молча, прислушиваясь к голосам, раздававшимся из Митиной комнаты.

– Смотри, это электрическая свечка, – объяснял он Николь, которая даже прослезилась оттого, что ей придется вернуться домой. Сердце ее разрывалось от первой взрослой дилеммы – выбора между матерью и Митей. В силу возраста пересилила любовь к матери, но уезжать все равно не хотелось.

– Я договорился с твоей бабушкой, она мне скажет, когда ты приедешь на каникулы, и я эту свечку зажгу, – продолжал говорить Митя, время от времени шмыгая носом, – чтобы, если ты приедешь ночью, тебе не было страшно.

Вместо ответа Николь бросилась на шею Мите и крепко его обняла.

* * *

Марк уверенно вошел в комнату для допросов и почувствовал былой азарт. Как же ему все-таки этого не хватало! Сидение в засаде – самое сложное в его работе, но все эти выматывающие дни, месяцы и даже годы ожидания – они стоят вот этого момента триумфа, когда ты понимаешь, что выиграл не благодаря, а вопреки.

Марк махнул коллегам, чтобы включали запись. Взял стул, повернув его спинкой вперед, сел и уставился на Даню. И что она в нем нашла? Не красавец, но такой типаж наверняка нравится женщинам: симпатичный, легкий – вечный Питер Пен.

– Начинай, – кивнул он Дане. Тот выдул пузырь из жвачки и попытался качнуться на стуле, но не получилось. Забыл, что здесь стулья прикручены. Внимательно ощупал взглядом Марка. Глафира была права – не стоило ему все-таки его недооценивать. Но он не был бы там, где он был сейчас, если бы боялся проигрыша и не шел на риск.

– Я прилетел к вам из будущего… – начал он, но не успел договорить. Одним плавным кошачьим движением Марк оказался у него за спиной и положил руки на голову. Один поворот, и его не станет. Он наклонился к уху Дани и прошептал:

– Ты можешь сказать правду и спасешь ее, а можешь продолжать нести чушь, и тогда она окажется где-нибудь по соседству в колонии.

– О чем ты? – Даня замер, мышцы напряглись. Он мог бы ударить Марка, вполне вероятно, что мог бы даже разбить ему голову. Он бы даже с удовольствием его убил, но отец вряд ли бы одобрил этот поступок. При мысли об отце стало совсем тошно, и Даня, не удержавшись, резко откинул голову назад, целясь Марку в нос. Тот отскочил в последнюю секунду и уже поднял руку, чтобы нанести ответный удар, как дверь распахнулась. Марк поднял глаза – двое мужчин среднего возраста, одновременно вытягивают удостоверения:

– Управление собственной безопасности. Чернов Марк Владимирович?

– Да, – настороженно кивнул Марк.

– Пройдемте с нами, пожалуйста, – кивнул один из мужчин, не двигаясь с места и не сводя с Марка глаз.

– А в чем дело?

– Приказ министра. Пожалуйста, пройдемте с нами, – с нажимом повторил он.

Внутренний отдел? Это что-то новенькое. Мысли вихрем закружились в голове. Марк ожидал, предвидел и даже подстраховался на случай разных вариантов развития событий, но внутреннего отдела в его списке не было. Ну что же, так даже лучше, интереснее.

* * *

Его привели в кабинет министра. Ну, конечно же, у того везде были глаза и уши. Марк кивнул не по форме и остался стоять посреди министерского кабинета.

– Я займусь, спасибо, – кивнул министр, и двое мужчин молча покинули кабинет, но Марк был уверен: они остались ждать в приемной. Внутренний отдел не занимался сопровождением на министерский ковер, чай, не секретари.

– Присаживайся, Марк, в ногах правды нет, – тяжело кивнул министр, не двигаясь с места и буравя Марка взглядом из-под полуопущенных век. Марк вдруг подумал о его молодой жене: что она чувствует, ложась с ним в постель каждый вечер? Кажется, она возраста старшей дочери министра. При мысли о Нине внутри ничего не дрогнуло. Девушка была влюблена, но она не первая и, даст бог, не последняя.

Марк сделал несколько шагов и сел в массивное кожаное кресло с немного протертыми подлокотниками, стоящее возле стола министра.

– Ты понимаешь, что я могу тебя не просто уволить, а могу посадить. Ты самовольно проводишь операции по захвату людей, не ставя никого об этом в известность. Как это вообще называется, Чернов?

– Выполнение приказа, – не дрогнув, ответил Марк, не сводя глаз с министра. Боится. Ну конечно же, он боится. Из того, что Марк смог извлечь за все это время, было достаточно ясно, что Данилу прикрывает некая мощная структура, иначе не смог бы он менять документы как перчатки и проваливаться под землю. И структура эта вполне официальная.

– Приказ? – В мутных глазах министра читалось удивление.

– Да это же вы мне сказали отыскать Эндрю Карлссона! Я его и отыскал. Им оказался Данила Мамонтов, которого я задержал и доставил по назначению.

– Я приказывал отыскать, а не задерживать. – Министр буравил Данилу строгим взглядом. – Ты должен был доложить о своих действиях.

– Я взял на себя инициативу, – пожал плечами Марк, – не был уверен, что вы одобрите задержание.

– И правильно, – кивнул министр, снова прикрывая глаза.

– Вы в этом замешаны по самые уши, – усмехнулся Марк. – Если я сегодня не вернусь домой, то в полночь наши коллеги за океаном получат от меня подробное письмо с описанием всех личин Эндрю Карлссона. – Марк решил отбросить вежливость. Сохранять видимость того, что он не понимает, что происходит, не было никакого смысла.

– Не получат, – ухмыльнулся министр. – Видишь ли, Марк, я ведь тоже не лаптем щи хлебаю, как ты себе вообразил. Вообще ужасная ошибка считать себя умнее других. Твой компьютер изъят, вся твоя виртуальная деятельность проверена и приостановлена, в полночь никто ничего не получит. И, кстати, Эндрю тебе не просто Данила, это подполковник Мамонтов, твой коллега в некотором роде.

Марк закашлялся:

– Подполковник? Этот альфонс, соблазняющий девок, чтобы получить через них доступ к отцам? – Губы Марка искривились в злой усмешке. – И за сколько девиц сейчас дают подполковника?

– Молчать! – вдруг коротко рявкнул министр. – Я не в праве распространять информацию, но «девки», как ты выражаешься, – это малая толика всего, во что он вовлечен!

– Данила? Вовлечен? – с усмешкой повторил Марк. – Он умеет что-то еще, кроме как соблазнять девиц?

– Заткнись! – вдруг заорал министр, грохая кулаком по столу и вставая с места. – Данила – сын очень достойного человека, Генриха Мамонтова, моего доброго друга, которого ты убил, сволочь! Откуда вы такие беретесь? Молодые, борзые, считаете, что все вокруг тупицы, кроме вас? – Министр обошел стол, подошел к креслу, где сидел Марк, и навис над ним. Тому стало не по себе. Этот придурок – подполковник? Разведка? Он выполнял задание, а Марк схватил его во время выполнения? Нет, не может этого быть, просто потому что не может.

– Зачем вы поручили мне это дело? – Марк резко встал и практически столкнулся лицом к лицу с министром. – Хотели меня закопать? Боялись за свое место?

Министр несколько мгновений постоял на месте, затем сделал шаг назад, хмыкнул и тряхнул головой, становясь похожим на крупного старого пса.

– Ты так ничего и не понял, Чернов. Ко мне обратились коллеги с просьбой проверить, насколько надежно прикрыт подполковник Мамонтов. Попросили выделить лучшего человека и использовать его вслепую. Сможет ли он докопаться до правды? Это было нужно. Ведь зарубежные коллеги тоже не дремлют. Я выделил тебя, потому что считал тебя самым лучшим. И еще потому, что подумывал, что мне нужен новый заместитель. А Нина тебя очень хвалила. Решил, что если ты докопаешься, то повышу тебя, а там, глядишь, и моя пенсия не за горами. Но ты решил действовать самостоятельно. Понимаешь, что за это полагается?

Развернувшись к министру спиной, Марк подошел к окну. За окном шумела жизнь, суетились тысячи людей, напоминавшие трудолюбивых муравьев. Им и дела не было до тех игр, в которые играли люди, сидящие высоко. Гораздо больше их беспокоили рядовые полицейские, инспекторы дорожного движения, безопасность собственного двора и спокойные поездки в метро.

Где-то там далеко была Глафира, которая, наверное, тоже зависела от людей, сидящих высоко. Но ей было плевать. И на него ей тоже было плевать. Она предпочла другого. Единственного, кто оказался Марку не по зубам. Можно было бы ударить по ней, доказать подделку документов, поднять дело о поджоге, но этим он только подтвердит свою ничтожность. Она и так считает его ничтожеством, она ничего про него не поняла.

– Чернов, я тебя слушаю, – окликнул его министр, вырывая из мира грез. Марк повернулся к нему:

– Я готов понести наказание. Зовите внутренний отдел.

– Это я еще успею. Ты слышал, о чем я тебе говорил?

– Простите.

Марк тряхнул головой, министр снова вернулся за стол и сел, положив руки перед собой и прикрыв веки:

– Нине, говорю, позвони и извинись. Уж не знаю, что ты там ей наговорил, деятель, но сохнет девчонка и страдает. Ты позвони, позвони, а внутренний отдел, он никуда не денется.

* * *

Переезд занял немного больше времени, чем рассчитывала Глафира. Дом нуждался в небольшом косметическом ремонте – слишком уж долго он стоял без хозяев. Она переоборудовала кабинет рядом с кухней в большую просторную комнату для Анны Ивановны и договорилась с врачом и медсестрой из «Особняка», что те будут приходить раз в неделю, чтобы контролировать ее состояние. Все основные заботы она взяла на себя.