– А как насчет моего свитера? – справилась Мэкси, как-то странно взглянув на Джулию.

– Какой еще свитер? Ты его здесь не оставляла.

– Знаю.

Прищурившись, Мэкси принялась разглядывать новый наряд Джулии – свитер и юбку из последней коллекции Перри Элмосо. В наступающем сезоне именно этому ансамблю наверняка суждено определить американскую массовую моду с налетом дерзкого вызова и необычным использованием кашемира в двух вариантах: один – ослепительно-яркая туника, расписанная красным, голубым и желтым в духе кубистских работ Сони Делоне; другой – удлиненная узкая черная юбка, так идеально гармонировавшая с черными туфельками без каблука и красновато-малиновыми колготками Джулии. Свитер (а Мэкси купила точно такой же в минувшую субботу) стоил восемьсот долларов и настолько бросался в глаза, будучи привязанным к сезону нынешнего, 1984 года, что носить его на следующий год будет уже нельзя. Его даже в офис не наденешь больше чем на пару недель. Трехсотдолларовую юбку можно было наверняка использовать и потом, но покупка свитера – безрассудный жест, свидетельствовавший либо о чрезмерном богатстве, позволявшем приобретать вещи, не думая о цене, либо о такой безумной страсти к моде, когда покупают ради возможности несколько раз продемонстрировать на людях свой наряд, чтобы затем навсегда хранить его дома для собственного удовольствия.

Джулия Джейкобсон не могла, по расчетам Мэкси, относиться к первой категории: тогда бы она вряд ли согласилась на секретарское место в ожидании возможности работать каким-то помощником редактора в «Редбук». Она взяла на себя роль церемониймейстера на «похоронах» «Бижутерии и бантов» и, руководя операцией из бывшего художественного отдела, проявила такт, умение, энергию и поразительную бодрость духа. Пробежав по редакционным комнатам, чтобы не видеть тоскливых физиономий Леона и Милтона, Мэкси убедилась, что в помещениях, насколько это возможно при их ветхости, царит безупречная чистота. Поистине Джулия – незаменимый работник.

– Послушай, – произнесла Мэкси, присаживаясь рядом с Джулией. – У меня есть к тебе предложение.

– Не надо. – Джулия даже вздрогнула. – Пожалуйста…

Мэкси проигнорировала ее слова.

– Сколько тебе будут платить в «Редбук»?

– Сто семьдесят в неделю, но дело не в деньгах.

– А в том, что ты будешь помощницей заместителя редактора отдела моды, так ведь?

– Именно так.

Глаза Джулии засверкали в предвкушении туманного будущего, когда она, восседая в первом ряду на показе новой коллекции в Нью-Йорксом доме моделей с карандашом наготове, станет время от времени заносить в свой блокнот все наиболее стоящие, на ее взгляд, модели.

– Ты когда-нибудь играла в «Монополию»? – И Мэкси в упор взглянула на Джулию, казалось, все еще погруженную в свои грезы. – Помнишь ощущение, когда надо пройти через «до»[42] и двигаться по доске дальше, чтобы получить свои две сотни долларов из банка? Приятно, правда?

Джулия неожиданно опустилась с небес на землю.

– Что ты задумала, Мэкси? Я ведь, слава богу, больше на тебя не работаю С прошлой пятницы даже зарплату не получаю Ее здесь вообще уже не существует.

– Нет, существует. Новая притом. И выплачивать ее я собираюсь каждую неделю.

– Да? И сколько людей будут ее получать? – скептически бросила Джулия.

– Пока нисколько. А потом десятки и даже сотни.

– А что они все будут делать?

– Выпускать новый журнал.

– Но ты же как раз попыталась сделать это на прошлой неделе и…

– Забудь о прошлой неделе. Ты была совершенно права, когда высмеяла мои планы насчет «Бижутерии и бантов». Детский лепет, я знаю. Но за эту неделю я повзрослела на тысячу лет.

– Неужели это правда?

– Можешь мне поверить.

– Никогда не верю тем, кто просит об этом.

– Ты прошла испытание! – с явным удовлетворением воскликнула Мэкси. – Все в порядке. Я предлагаю тебе место редактора отдела моды в новом журнале «Би-Би» плюс к этому – должность моего помощника по всему кругу вопросов, пока я не найду кого-нибудь, кто смог бы разгрузить тебя от этих обязанностей, чтобы ты целиком могла заняться только модами.

– «Всему кругу вопросов»? Что-то мне кажется, елеем запахло? И что это за новый журнал «Би-Би»? Уж не старое ли издание «Бижутерии и бантов» в новой облатке? Сколько страниц там отводится моде? Какие права я получила бы, если… А зарплата? И потом, вдруг журнал прогорит. Значит, я лишусь своего места в «Редбук»?

– Триста долларов в неделю, это для начала, плюс возможность приобретать всю одежду по оптовой цене. И полная самостоятельность в рамках общей концепции «Би-Би». А она весьма простая и заключается в следующем: «Женщины хороши такие, какие они есть». Ты же не будешь против этого возражать, правда? А вот и Джа-стин, твой будущий консультант по любым вопросам, связанным с иллюстрациями. Джастин, знакомься – это Джулия Джейкобсон, новый редактор отдела моды «Би-Би». Надеюсь, вы оба будете работать в тесном контакте.

Джулия обернулась и, пораженная, прямо-таки уставилась на Джастина, словно по мановению волшебной палочки возникшего на пороге. Прислоненная к дверному косяку фигура выражала такую упругую мощь, что невольно казалось: этот человек держит на своих плечах все здание. Приблизившись к Джулии, буквально завороженной «Никонами», которые болтались у него на груди, подобно концам шарфа, переброшенного вокруг шеи, он взял ее руку и слегка пожал.

– Джастин… Этот Джастин тоже будет работать в журнале? – еле выдохнула Джулия.

– Да, «этот Джастин» будет. Я же говорила, что ты должна мне верить. Пусть ты и не склонна доверять тем, кто об этом просит, – рассмеялась Мэкси. – А вот и… – Она обернулась к вошедшим. – Привет, мальчики! Знакомьтесь: Милтон Бицет и Леон Людвиг, они займутся дизайном нашего офиса. Заходите, мальчики, знакомьтесь с Джулией Джейкобсон, редактором отдела моды. Учтите, она будет подписывать ваши счета, так что будьте с ней паиньками. А тебе, Джулия, паинькой быть не надо. Леон, какого цвета должен быть ее офис, если, конечно, она не перекрасит волосы?

– Это должна быть атмосфера леса, как можно больше батика, на стенах – тапа, на полу, естественно, килим и пальмы в кадках…

– Леон, я спрашивала всего лишь, какого цвета будет краска. У нас в «Би-Би» стены материей никто не собирается обтягивать. Это и дорого, и негигиенично. Офис без материи на стенах – это же беспрецедентно, не так ли, Джастин? В истории декора вам двоим будет отныне обеспечено почетное место, в «Архитектурном дизайне» наверняка появится статья на сей счет, и вы даже можете украсить обложку еженедельника «Пластик», если сумеете применить весь свой талант и творческое воображение. А я, пожалуй, сделаю вас обоих тогда моими редакторами отдела дизайна, но сперва покажите, на что вы способны.

– Стены офиса будут белыми, – предложил Милтон, оскорбленный в своих лучших чувствах, – а украшением – большая коробка мыла «Аякс» и коллекция губок.

– Как вы думаете, можно мне поставить у себя на столе одну белую розу в белой вазе? – робко поинтересовалась Джулия, краснея от волнения (подумать только, покупать одежду у оптовиков, работать с Джа-стином!).

– Роза за мной, – объявил Джастин.

– А за мной ониксовая ваза, – добавил Леон. – Конечно, белая.

– Хм… – фыркнула Мэкси, – а я-то думала, что белые стены будут в моем офисе, это так гармонировало бы с моей светлой прядью. Но позволить себе два одинаковых офиса мы не можем.

– Значит, белый достается Джулии, – заключил Леон, к которому почти вернулась прежняя бодрость. – В конце концов, она будет подписывать наши счета, а это кое-что да значит.


– Пэвка, как я рада, что мы с тобой вместе обедаем. Сколько же я тебя не видела? – И Мэкси порывисто бросилась в его объятия, шурша складками клетчатой юбки, обнажавшей ее соблазнительные колени. («И кто это сказал, что коленки не относятся к самым прекрасным частям женского тела?» – мелькнуло в голове Пэвки.)

– Я тоже скучал по тебе, но не хотел мешать! Ты, говорят, теперь страшно занята, – ответил Пэвка, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучал упрек. Он чувствовал, что последнее время она его попросту избегает. «Эмбервилл пабликейшнс» полнился слухами о ее грандиозных планах, но конкретно никто ничего не мог сказать.

– Да, мы красили стены в офисе, – сдержанно заметила Макси.

– Что ж, это… хорошее начало.

– Я тоже так считаю.

Мэкси принялась изучать меню гриль-бара в гостинице «Четыре времени года», ставшего своеобразным клубом, где встречались воротилы издательского дела и агенты рекламных фирм. Это были настолько важные шишки, что их доставляли сюда почти исключительно на лимузинах, запрудивших сейчас Пятьдесят вторую улицу возле Парк-авеню, как бывает разве что на похоронах известных гангстеров.

– Ну а когда с покраской будет покончено, – терпеливо продолжил Пэвка, сделав заказ, – вы займетесь занавесями, мебелью, коврами и прочим?

– Да, скорей всего, именно так мы и поступим и уж, во всяком случае, будем действовать в этом направлении, – кивнула головой Мэкси, словно всерьез обдумывая будущий план действий.

– И если я правильно понял, твоя конечная цель – выпустить новый журнал? – наступал Пэвка, но Мэкси и не думала сдаваться.

– А, да, журнал… В конечном счете, думаю, что так. Но лишь в конечном, речь не идет ни о завтра, ни о послезавтра. Однако рано или поздно мы придем к тому, что решимся наконец издавать… миленький… маленький… журнальчик.

– А у него, может быть, уже есть официальное название?

– Нет, еще не придумали. А то, что придумали, нельзя считать названием.

Глаза Мэкси оттенка яшмы вдруг стали такими ярко-зелеными, какими бывают только образцы цвета на выставке. Она была полна решимости не выдавать Пэвке ни одной из своих редакционных тайн. Сейчас она напоминала несушку, которой хотели помешать снести первое яйцо.

– Но как же так, милая, неужели ты собираешься оставить дитя без имени?