– Не знаю. Мама достает сейчас лучших адвокатов, но сам Джастин понятия не имеет, как этот кокаин к нему попал. Поскольку у него на квартире собирались люди… кто-то из гостей, по его мнению, мог принести наркотики с собой. И все же он признал, что есть один парень, которому он давал ключи от дома. Но кто это, он так и не сказал. Говорит, встретил его на съемке, и отрицает, что тот может быть замешан.

– А почему, собственно?

– Наверно, такой уж идеальный человек, – язвительно заметила Мэкси. – Вот Джастин и отказался назвать нам имя этого святого. К тому же его сейчас нет в городе.

– Ты можешь получить какие-нибудь новые сведения?

– Я сама об этом думаю. На первой съемке, которую проводил Джастин, было двадцать четыре натурщика в плавках. На следующей – он снимал «Туалеты знаменитостей» для рубрики «Творческий беспорядок и его позитивная роль». Через месяц – Билла Бласса, демонстрировавшего тридцать способов, как носить старые свитеры. Кроме мод, Джастин еще много снимал для «Би-Би». Я сейчас как раз просматриваю все его фото.

– Двадцать четыре натурщика, говоришь? И все из одного агентства?

– Джулия заказывала их по четырем разным каналам. А может, даже по пяти.

– Достань счета. Они должны быть у тебя в бухгалтерии. Потом передай их мне – я кое-кому позвоню. А потом перезвоню тебе, если что-то прояснится.

– Сейчас же пойду за счетами.

– Они должны быть у меня не позже завтрашнего утра. Придется ведь звонить людям на работу, домой я им звонить не могу.

– Их тебе привезут. Рокко, я хочу еще сказать, что с твоей стороны это крайне любезно. Я так тебе признательна. Никогда этого не забуду.

– Какая, к черту, любезность, – отмахнулся Рокко. – Ты ведь знаешь, как я всегда любил Джастина. Чертов ублюдок! А как Анжелика все это восприняла? – В его голосе впервые послышалось беспокойство.

– По-своему.

– Что это должно означать?

– Если кто-нибудь все это переживет, так это моя дочь, – фыркнула Мэкси.

– Ты ее не понимаешь, – ответил Рокко. – Моя дочь самый чувствительный ребенок, какого я знал.

– О, ее чувства столь тонки, что при своей толстокожести я их, наверное, не состоянии заметить?

– Вот именно. Уверен, все это нанесло ей травму, которую ты просто не видишь, не говоря уже о том, чтобы помочь Анжелике от нее избавиться.

– Рокко, у меня идея. Я попрошу Эли, чтобы он отвез Анжелику к тебе, ладно? Вечером вы с ней поедете куда-нибудь поужинать, чтобы она оправилась от шока.

– Хм. У меня как раз на сегодня назначена встреча с одним человеком. Конечно, Анжелика может к нам присоединиться. Не знаю, правда, стоит ли. Пожалуй, что нет. Лучше все-таки этого не делать. Она все равно проводит ближайший уик-энд у меня – тогда все и обсудим.

– Хорошо. В любом случае, спасибо тебе. Держим связь.

Мэкси тихо положила трубку и поискала глазами что-нибудь подходящее: шмякнуть бы об стену, чтоб разлетелось на миллион осколков и чтоб шуму побольше. Впрочем, предмет не должен быть слишком уж дорогим. Чересчур много для этого жалкого ничтожества!


– Су, говорит Рокко Сиприани.

– О, мистер Сиприани. Как поживаете? Чем могу быть вам полезна? – защебетали на другом конце провода.

– У меня небольшой вопрос. Насчет четырех ваших натурщиков, – как бы между прочим начал Рокко.

Сузи отвечала за прокат моделей в своем агентстве.

– О чем речь. И кто из наших мальчиков вас интересует?

– Сейчас скажу. Тут есть некоторая деликатность, Су, но вы поймете, я уверен. Иногда приходится задавать неудобные вопросы.

– Для этого я тут и сижу, – бодро заявила Сузи.

Рокко сообщил ей имена натурщиков из ее агентства, принимавших участие в съемке купальных костюмов, добавив таким тоном, словно спрашивал насчет объема грудной клетки:

– Мне надо знать, нет ли среди них любителей кокаина?

– Это что… жалоба, мистер Сиприани? – Сузи слегка замешкалась.

– Нет, Су, никоим образом. И никакого повода для паники. Я просто решил, что если у других ваших клиентов, пользовавшихся их услугами, возникали какие-нибудь проблемы по этой части, то могли быть и жалобы, а о них прежде всего будет известно вам.

– Мистер Сиприани, вы знаете не хуже меня, что если бы какая-нибудь из наших моделей сидела на игле, то долго ей у нас не протянуть. После одной-двух жалоб мы е таким человеком расстаемся. – Теперь от наигранной веселости не осталось и следа: в голосе звучала та твердость, которая сделала Сузи одним из самых авторитетных руководителей в своей области.

– Конечно, конечно. Но, с другой стороны, Су, можно ведь и закрывать глаза на некоторые жалобы, если модель действительно первоклассная. Хорошие натурщики нарасхват, и из-за какого-то там баловства с кокаином терять такой капитал…

– Только не у нас, – продолжала она настаивать на своем. – Это вам не Голливуд все-таки.

– Да, Су, ваши людей действительно не такие. Мы неоднократно убеждались в этом. – Рокко постарался вложить в этот комплимент все свое обаяние. – Мне хотелось бы еще узнать: никто из этих четырех не замечен в том, что живет не по средствам и тратит денег больше, чем получает?

– Не понимаю, к чему вы клоните, – произнесла Сузи, стараясь, чтобы это не выглядело так, словно она из нападения перешла в защиту.

– Ну, давайте скажем так, – примирительно согласился с ее упреком Рокко. – Инстинкт подсказывает мне, что среди натурщиков в нашем городе есть несколько заядлых наркоманов или торговцев наркотиками. Не исключено, что и то и другое. Так или иначе, но мне нужна информация.

– В нашем агентстве, мистер Сиприани, таких людей нет. Абсолютно исключено.

– Может быть, и так. Даже уверен, что вы правы. Но что-то все-таки происходит. Со своей стороны, я хотел бы всего-навсего предположить, что интересы вашей профессии только выиграют, если в ней будет наведен должный порядок. Можете считать это дружеским предостережением, Су, прежде чем нам придется заявлять в полицию. Дело в том, что если я не узнаю интересующих меня имен, то, боюсь, Су, этим делом займется полиция. А уж она-то перевернет все агентства в городе вверх дном, – твердо произнес Рокко и добавил уже мягче: – можно не сомневаться.

– Постараюсь сделать все, что в моих силах, – нарочито деловым тоном заверила его Сузи. – Во всяком случае, наведу справки.

– Да, окажите мне эту любезность. Кстати, я тут проверял, сколько выплатила наша контора вашему агентству за прошлый год. Четыреста тысяч долларов набежало как-нибудь. Даже, по-моему, больше. Надо же, как оно в жизни бывает. У вас прямо талант доставать то, что надо. До свидания, Су. Да, если вдруг вам удалось бы что-то для меня разузнать, не откажите в любезности тут же мне сообщить.

– Конечно, мистер Сиприани.

– Сегодня до половины четвертого или четырех, Су. В общем, не позже конца рабочего дня. И еще, Су, мне нужен настоящий дилер, а не какая-нибудь мелкая шушера. Впрочем, с вашим чутьем вы, я уверен, сразу все поняли, не так ли? Меня не интересуют обычные бытовые наркоманы, но их имена мне все равно пригодятся, так что дайте и их на всякий случай.

– На всякий случай?

– Вот именно. Значит, дилер и те, кому он своей товар сбывает! Это то, что меня интересует, Су. И лучше будет, если я эти сведения получу. И для меня, и для вас – в равной мере. Итак, я рассчитываю на ваш звонок, каков бы ни был результат? – Усмешка в голосе Рокко звучала все явственней.

– О, да. Можете не сомневаться. Каков бы ни был результат, как вы сказали. И спасибо, что позвонили, мистер Сиприани.

– С приятным человеком всегда приятно побеседовать, – расцвел Рокко. – Значит, дилер и те, кому он сбывает товар, Су…

В это утро Рокко провел еще четыре весьма схожих телефонных разговора с другими агентствами, поставившими натурщиков для съемки купальных принадлежностей. Агентствами, тесно связанными, как и Су, с фирмой «Сиприани, Лефковитл, и Келли», сокращенно «С. Л. и К.». Ответы во всех этих случаях были столь же однозначно отрицательными, но тем не менее к пяти пополудни в его распоряжении оказался список имен, гораздо более длинный, чем он предполагал; между тем за кулисами событий весьма обеспокоенные управляющие всех пяти агентств вели бесконечные консультации друг с другом. Подобного рода вещам у них случаться не полагалось, говорили они между собой. Хорошо, можно в конце концов потерять клиентов из «С. Л. и К.», но как избежать огласки? Вот почему они поспешили раздобыть для Рокко как можно большее количество имен, прибегая даже к шантажу своих натурщиков и рекламных агентов, не говоря уже об именах тех, кого они сами в той или иной степени подозревали. Но что имел в виду этот Сиприани, когда говорил, что «придется заявить в полицию»? И почему это он был так непривычно медоточив? Так чертовски мягок?


Через два дня Рокко уже звонил Мэкси в офис.

– Джастина оправдали, Мэкси. Я подумал, тебе это надо знать. Все обвинения с него сняты.

– Рокко! Ты не шутишь? Правда?

– Мне только что звонил Чарли Соломон. Он все подтвердил.

– Но что ты сделал? Как тебе это удалось? – Мэкси так разволновалась, что чуть не выронила трубку.

– Да так, навел кое-какие справки.

– Рокко! Ты меня с ума сведешь! Надо же, дерьмо какое… но ты чудо!

– Хватит, Мэкси. Ничего особенного не потребовалось. Порасспрашивал одного, другого. Получил кой-какие имена. Потом вычислил того типа по твоему списку и передал его координаты Чарли Соломону. И еще имена тех, кому этот джастиновский дружок продавал свой товар… Всем им агентства порекомендовали.. весьма настойчиво порекомендовали дать показания против него, если они хотят работать и дальше… В общем, ничего такого, что не мог бы сделать на моем месте любой детектив-любитель, знай он, где искать следы.

– Нет, ты бесподобен, ты самый чудесный… да, кто же он?

– Красавчик по имени Джон, сравнительно мелкий дилер. Его сейчас накрыли во Флориде, где он как раз проворачивал грязное дельце с одним более крупным воротилой. Джон пытается признать себя виновным в совершении менее тяжкого преступления, а главную вину переложил на Джастина. К несчастью, он действительно оставил на квартире у Джастина партию своего товара. В общем, не слишком приятный тип, этот Джон. Как сказала бы Анжелика, у него неправильная ценностная ориентация. Сейчас копам удалось доказать его вину. Я так понимаю, это было не трудно, особенно когда они узнали, с кем имеют дело.