— Привет, — улыбнулся я и закинул мусорный мешок в машину. У Нади глаза при виде этого кощунства стали едва ли не больше очков, и я пожал плечами: — С сумками худо, теперь я бедный студент. Не слышала?

И сел сам. Надя поспешила занять место водителя и, когда вывела автомобиль на дорогу, посмотрела на меня через зеркало заднего вида:

— Как тебя угораздило влюбиться, Костя? Я бы никогда не поверила, не откажись ты от денег отца ради этой девушки. Долго смотрела на неё и не могла понять, что ты в ней нашёл… Но стоило её работам появится на сайте босса, всё встало на свои места. Она невероятно талантлива! Такого ажиотажа у нас давно не было. И это только фотографии! А что будет, когда мы выставим картины в подходящих рамах? У меня левая рука со вчерашнего вечера чешется — явный признак отличной прибыли!

Она всё тараторила, а я откинулся на спинку сидения и, раскрыв пакет для мусора, перебирал рисунки Леры. Неужели она настолько талантлива? Я не видел ничего особенного кроме приятного сочетания цветов и необычных идей. Вот вчерашнюю работу было действительно очень жаль. Она до сих пор вставала у меня перед глазами. В ней была сильная эмоция, и сердце замирало от обилия того, что видел, но не смог бы описать.

В офисе Герова царил хаос. Люди бегали, передавали друг другу бумаги, а сам Юра подлетел ко мне, как комар с фонариком. С вожделением посмотрел на мусорный пакет и протянул руки:

— Отдай!

— Не всё, — серьёзно предупредил я. — Разорванная — моя! Но я прошу её привести в порядок.

— Как скажешь, сокровище моё, — простонал он, выдирая у меня из рук пакет и заглядывая туда, едва не роняя слюну: — Всё, что захочешь!

— Кстати, — подошла Надя. Поправив очки, она всучила мне папку: — Автор не против продажи? Пусть заполнит и подпишет, нам ни к чему проблемы с авторскими правами.

— Картины мои, — ухмыльнулся я и поправился: — То есть, эти мы сотворили… э… в соавторстве. Но меня указывать не надо, сами понимаете.

— Проблемы с твоим отцом точно лишние, — содрогнулся Юра. — Кстати, как закончилась вечеринка с шампанским? Мне очень интересно…

— А мне-то как, — хмыкнул я, вспомнив уникальное пробуждение в московской общаге, и хлопнул друга по плечу: — Герыч, у меня просьба. Перед тем, как разошлёшь картины покупателям, сооруди-ка выставку.

— Замечательная идея! — подпрыгнул он. — Это привлечёт внимание коллекционеров к другим авторам и работам, — он помялся: — Слушай, там в пакете обломки. Это же мольберт автора? Могу я разослать кусочки творческого вдохновения покупателям, как презент? Это может быть фишкой твоей Ламповой. Покупатели такие вещи очень ценят!

— Главное помни, что разорванная картина моя, — напомнил я увлечённому новым художником Юре. Его не придержать, мои джинсы разрежет на кусочки и заставит Лампову подписать каждый. — Как организуешь выставку, я приглашу автора…

— Честно?! — взвился парень. И заорал так, что у меня в ушах зазвенело: — Шарова, бросай всё, у нас новая выставка! — вцепился в меня и выдохнул с маниакальным блеском в глазах: — Зови!

— Так рано же ещё, — растерянно огляделся я.

— Джинн, миленький, — взмолился Герыч, — ты не понимаешь, как быстротечна мода! Тут как в сёрфинге — не оседлал волну, иди на корм акулам. Я как увидел реакцию критиков и покупателей на твои снимки, едва не умер от счастья. Чтобы столько внимания уделили новичку — такое раз в сто лет бывает. Подсуетимся с выставкой и интервью — станет твоя Лампова мировой знаменитостью. Упустим шанс — и всё пропало. Зови! Через час всё будет готово.

Надя ходила за нами по пятам, быстро записывая всё в блокнот.

— Журналисты, блогеры, коллекционеры… Всех оповещу! Презентация через полчаса. Рамки уже везут… Да, за час всё успеем!

Меня встряхнули и вытолкали на улицу, всучив ключи от Юриного «ауди». Я хмыкнул и подкинул их в руке. Час, говорите? У меня ещё одно дело есть.

Уже через десять минут я въезжал в распахнутые ворота и остановился у двухэтажного особняка Шелестовых. Вышел и, бросив ключи слуге, направился к входу. В холле меня уже поджидал парнишка, с которым я столкнулся вчера в подворотне.

— Так ты Джинов? — с нервной улыбкой протянул он руку. — Извини, я не узнал тебя. Нёс чёрти что. А всё, потому что ты с Катькой моей шёл, вот я и вспылил. Как ты меня нашёл?

— В городе не так много людей с такими часами, умеющих играть на бас-гитаре и с именем Вениамин, — пояснил я. Усевшись в обитое светлым бархатом кресло, выгнул я бровь. — Так Катя твоя девушка?

— Для девушки ей не хватает целомудренности, — улыбнулся Веня. — Но на пилоне она крутится так, что я готов иногда её так называть. А тебя удивляет мой выбор?

— Удивляет, — я посмотрел на девушку в униформе прислуги, что принесла нам напитки. Поставив поднос на столик, симпатичная блондинка удалилась, но взгляд, которым окинул её Веня, показал, что «девушек» у него немало. — Удивляет то, что, по словам Катерины, ты её брат-наркоман, за которым ей приходится присматривать.

Парень поперхнулся и, отставив стакан, закашлялся. Я продолжил:

— Что живёт она в твоей квартире. А ещё тебе постоянно нужны деньги… Кстати, ты у неё отобрал то, что она украла у меня. А взамен наградил её украшением в виде фингала.

— Твою буйную фантазию, Джинов, — откашлявшись, прохрипел Веня. — Ты вообще видишь, кто перед тобой? Заметно, что мне нужны деньги? Катя, конечно, от них никогда не откажется, но я знаю, что этой жадной стерве всегда мало. Сколько ни дай, всё спустит на тряпки. А синяк эта ненормальная получила, когда подралась с…

Он замолчал, потому что вернулась блондинка. Когда она поставила на стол вазу с фруктами, я заметил самодовольную улыбку на лице девушки и понял, кто автор украшения на лице Кати.

Покачал головой и, подняв глаза на Шелестова, спросил:

— Кстати, не хочешь полюбоваться на выставку картин нового российского художника? Слышал, твой отец ценитель прекрасного. Возможно, тебе удастся перекупить какую-нибудь недорогую работу у зарубежных коллекционеров.

— За нищего меня держишь, Джинн?

Я улыбнулся, довольный, что удалось задеть парня за живое. Ну что же, Катя, теперь ты покажешь своё истинное лицо моей хвостатой заразе?

Глава 30. Валерия

Женя сунула мне в руки сотовый и с широкой улыбкой прижала его к моему уху. Я растерянно смотрела на неё, не разбирая ни слова из того, что до меня пытался донести взволнованный женский голос. Иронично фыркнув, подруга отобрала трубку и прокричала:

— Лидия Васильевна, Лампова сейчас где-то между шестым и седьмым небом… Похоже, у неё шок. Хорошо, я её приведу! — отключилась и потянула меня к выходу: — Да идём же. Вот упрямая!

Я растерянно озиралась, не понимая ни столпотворения, ни радости на лицах друзей. Следовала за Женькой, ощущая странный ступор и одновременно дрожь во всём теле. На меня накинули куртку, в руки сунули рюкзак, вытащили на воздух, которым я едва не задохнулась.

И будто проснулась. Схватила Женьку за плечи:

— Кто такой Геров?

— Ты что? — даже испугалась она. — Геров! Это же…

— Тот самый? — я не могла поверить. — Но как к нему попали мои картины?!

— Догадайся, — хитро сощурилась Женька и снова потянула меня в сторону университета. — Джинн твой постарался!

— Нет, — помотала я головой. — Он точно не стал бы. Костя ненавидит меня, презирает. Он даже картину мою порвал!

— Уверена, что это он? — уточнила Женька.

— Ясно дело, — кивнула я и поджала губы.

— Тогда как твои картины, которые Джинов унёс на помойку, оказались на аукционе Герова?

— Вот и мне интересно, — прошептала я.

Подруга тащила меня, а я еле переставляла ноги. В груди жгло, на глаза наворачивались слёзы.

— Это неправильно. Они же испорчены. Те картины… Как можно продавать рисунки с помойки?

— Легко! — улыбалась Женя. — Да расслабься ты, Лампова.

— Это обман, — помотала я головой. — Так нельзя!

— Вот же ослица, — затолкала она меня в кабинет ректора.

Заметив внутри Катю, я остолбенела и недоумённо переводила взгляд с подруги на Евгения Олеговича. Хлопнула себя по лбу:

— Ах, да. Деньги?

— Деньги, — согласился ректор и протянул Катерине конверт. — Держи, Лежнева. Не пригодились. — И радостно посмотрел на меня: — Хорошо, что я не успел вчера отправить запрос на возврат денег по твоему заявлению…

— Как не отправили? — растерялась я и посмотрела на пачку в дрожащих руках Кати. — А это тогда что?

В кабинет смерчем ворвалась Лидия Васильевна.

— Лампова, поздравляю! — всхлипывая, она повисла у меня на шее. — Я так рада, девочка моя! Твой талант оценили по достоинству, — отстранилась и грозно посмотрела на ректора: — И засуньте все эти проверки в…

— Лида! — изумлённо воскликнул ректор и, поправив галстук, кашлянул. — Я рад, что всё разрешилось. А твоё заявление, — он взял бумагу и принялся разрывать на кусочки, — больше не нужно.

— Что вы делаете? — подскочила я и, выхватив обрывки, посмотрела на ректора в полнейшем недоумении: — Да что же происходит?!

— Ты едешь в Австрию! — потрясла меня Женька. — Лерка, ты победила!

— Как еду? — растерялась я и посмотрела на молчаливо буравящую меня тяжёлым взглядом Катю. — Результат конкурса отменили, да и выставки в моём послужном списке нет…

— Это мелочи! — отмахнулся ректор. — Придумаем что-нибудь. А результаты восстановили сразу же, как твои картины пошли на продажу на аукционе Герова. Критики в восторге от твоих работ, Лампова! Невероятная удача, что на тебя обратил внимание такой человек. Организаторы конкурса ни за что не упустят возможности заполучить отмеченного им художника. Да они тебя с руками оторвут!

— Правда? — мой голос дрогнул. Слишком много разочарований. Слишком много боли было за последнее время. Я боялась поверить, что всё получилось. — Но… — перевела взгляд на деньги в руках Кати. — Откуда тогда это?! Я думала, мои деньги вернули.