Как ты, наверное, догадываешься, я безумно счастлива, что буду женой вождя, но, как ни глупо это звучит, в деревне нет ни телефона, ни почтовых ящиков, ни сотовых телефонов. Поэтому я буду очень скучать по тебе. Может, мы сможем как-нибудь поболтать с тобой во сне и обменяться новостями.

Ешь, побольше овощей.


Твоя Герри.

(которую с завтрашнего дня будут звать Йоката, что значит «Парящая в облаках»)

Р.S. Дорогая Каролина, дорогой Берт! Домашние питомцы очень положительно влияют на развитие психики ребенка. Они вырабатывают в нем чувство ответственности и способствуют формированию личности в целом. Заботливые родители позволяют детям держать дома животных, и Фло сейчас как раз в том возрасте, когда ей надо завести кролика. Я нашла в Интернете несколько статей на эту тему и прилагаю их к письму. Очень надеюсь, что вы не откажете своей старой подруге и исполните ее последнее желание.

Пожалуйста, не отдавайте Фло кольцо с аквамарином до ее совершеннолетия или даже еще дольше. До тех пор, пока она не вырастет и ее психика не окрепнет, пусть лучше думает, что я живу счастливо в индейской деревне. Я уверена, что детей не следует рано лишать иллюзий, будь то пасхальный заяц, Санта-Клаус или жизнь незамужней тридцатилетней брюнетки в этой стране. Хотя у вас, по-моему, с этим проблем нет. Ведь вы даже заставили ребенка поверить в существование феи пустышек, которой использованные пустышки якобы нужны для недавно родившихся детей — ну разве это не отвратительно?

7

То, что я спустилась в фойе, было ошибкой. Даже, можно сказать, огромной ошибкой. Непоправимой, роковой ошибкой.

И все это — из желания порисоваться.

Дело было в том, что я потрясающе выглядела. Волосы, макияж, платье, туфли — все вместе смотрелось просто отпадно! Честно говоря, еще никогда в своей жизни я не выглядела так здорово. Неделя обильного употребления алкоголя пошла моей фигуре на пользу, потому что большую часть времени меня тошнило и есть я почти не могла. Результатом всего этого явился плоский живот и заметно похудевшее лицо. Мои глаза стали казаться больше от темных кругов под ними. А парикмахер сделал мне мелирование, и теперь в волосах у меня были карамельные и светло-медные прядки — смотрелось это потрясающе.

«В последний свой вечер она светилась неземной красотой. Никто из встретивших ее тогда не сможет забыть ее чудесный образ. Похоже, над ней поработал волшебник, сделавший ее неотразимой и в то же время неприступной».

Просто жалко было хоть раз не показаться людям живой в таком платье. Ведь в отеле внизу была всего лишь пара незнакомцев, да и выйти я собиралась на пять минут, не больше. Заодно выброшу упаковки из-под снотворного. Сами таблетки я вытащила из коробочек и облаток и разложила на столе по пять штук в ряд. Рядом уже стояли приготовленные бутылка водки, бутылка воды, стакан для воды и стакан для шнапса.

Предсмертные письма я бросила в почтовый ящик отеля, одно за другим. Писем оказалось довольно много, к тому же некоторые конверты были очень пухлыми. Я целое состояние потратила на почтовые расходы. Когда в руках у меня не осталось ни одного письма, почтовый ящик был набит доверху.

В шесть вечера почту забрали, сейчас была половина восьмого. Все мои последние слова летели к своим получателям.

Все шло точно по плану. Теперь уже ничего не могло помешать его выполнению.

— У меня еще есть время, — сказала я своему отражению. Большое зеркало от пола в моем номере было обрамлено в раму с позолотой, и мое отражение в нем смотрелось просто восхитительно. — Я могу спуститься вниз и дать всем немного собой полюбоваться. А потом снова подняться наверх и начать заглатывать таблетки.

Мое отражение не стало возражать, оно даже кокетливо провело рукой по волосам и улыбнулось мне. Я улыбнулась ему в ответ. Эта алая помада мне очень идет. До сих пор я всегда пользовалась светлыми оттенками, боясь еще больше подчеркнуть свой и без того большой рот. Но ведь Джулия Робертс так делать не боится! И я решила, что сегодня самый подходящий для этого день…

Спустившись в фойе и выбросив коробки от снотворного в мусорное ведро, я не обнаружила никого, кроме двух пожилых дам, вид которых наводил на подозрение, что они забыли свои очки дома. Девушка за стойкой администратора не удостоила меня даже взглядом. Два бизнесмена в костюмах вошли через крутящиеся двери, но сразу же, свернули налево в бар. Они меня вообще не заметили. Эй, алло! Это последняя уникальная возможность полюбоваться мной живой!

Мне бы в этот момент развернуться и уйти в свой номер, но я услышала звуки рояля, доносившиеся из бара, и меня посетила прекрасная идея — выпить последний бокал шампанского, для того чтобы настроиться на нужную волну. Если эти бизнесмены и в баре не обратят на меня внимание, увидев, как я сижу у стойки, закинув ногу на ногу, — значит, им уже ничто не поможет.

И вот, стуча каблучками своих красных туфель, я прошла в бар — прямиком на свою погибель. Но сначала я ничего не заметила — я ловила кайф от восхищенных взглядов обоих бизнесменов, которые сели за столиком напротив стойки. Так, как я и надеялась! С довольной улыбкой я взгромоздилась на высокий стул, что стоял в поле зрения мужчин. Да, это все же того стоило. Официанту я, похоже, тоже понравилась.

— Бокал шампанского, пожалуйста, — попросила я, хлопая ресницами.

— Сию минуту, — произнес официант.

Я закинула ногу на ногу, разгладила платье и огляделась. Помещение с множеством ниш, обитых мягкой бархатистой тканью, заливал холодный приглушенный свет. В это время особого оживления здесь еще не наблюдалось. Кофеварка тихо бурчала, пианист играл «Когда время пройдет»[10]. А в углу, напротив бизнесменов, наполовину скрытая от глаз каким-то зеленым растением, обнималась парочка. Я не хотела пялиться, но эти, с позволения сказать, «влюбленные» обнимались так яростно, что не возникало сомнений: они пускают в ход языки, засовывая их друг другу в рот и уши — брр, гадость какая.

Женщина в узком черном платье была рыжеволосой, с руками, усыпанными веснушками. Она была похожа на Миа. Мужчина вынул язык у нее изо рта, и она улыбнулась. Улыбка ну совсем как у Миа.

Секунду! Теперь я могла разглядеть ее профиль. И точно! Это действительно была Миа, без всяких сомнений.

Но мужчина — не ее муж. Этот темноволосый и минимум на десять лет старше Оле.

— Ваше шампанское, — объявился официант.

Нет, не может быть. Миа на курсах повышения квалификации в Штутгарте, к тому же она счастлива в браке. Женщина, которая сейчас встала, тесно прижалась к незнакомцу и прошествовала с ним в обнимку мимо меня, не могла быть Миа. И все же это была она. Она подошла ко мне так близко, что я даже почувствовала запах ее духов.

Я открыла рот, собираясь что-то сказать, но Миа меня не заметила. Мужчина положил руку на ее зад, и она противно хихикнула, потом они вышли через стеклянную дверь и скрылись в фойе.

— Я сейчас вернусь, — бросила я официанту и последовала за парочкой. Я видела, как они разговаривали с девушкой на ресепшне, как получили ключ и, все так же крепко обнявшись, пошли к лифту.

Что же мне теперь делать? Не должна ли я как минимум рассказать Оле обо всем, перед тем как пойти и прикончить единственную свидетельницу этого инцидента, то есть себя саму? Бедный Оле думает, что его жена повышает квалификацию, а она на самом деле изменяет ему с типом, который любит хватать женщин за задницу и облизывать им шею! Печально.

С другой стороны, ну какое мне, до это дело? Может быть, это был единственный раз, и Оле никогда об этом не узнает и счастливо состарится вместе с Миа…

В этот момент кто-то положил руку мне на локоть. Я испуганно взвизгнула.

— Тсс, — сказал кто-то. — Не пугайся, это всего лишь я.

Это был Оле.

Я уставилась на него как на привидение. Но это действительно был он. Светлая прядка ниспадала на его лоб, и весь он распространял легкий запах зубоврачебного кабинета.

— Что… что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Я сидел вон там. — Оле показал на дальнюю нишу. — Глазам своим не поверил, когда ты вошла.

— Да, но… Миа… — промямлила я.

— Да, Миа тоже здесь, — сказал Оле. — Со своим любовником.

Я уставилась на него, разинув рот.

— Да, я сначала тоже пребывал в легком изумлении, — поделился Оле. — Пойдем, бери свое шампанское, сядешь со мной там, в уголке. И я поведаю тебе эту грустную историю. Длинную грустную историю о том, как я превратился в человека, шпионящего за своей женой.

— Ты… нет, так не пойдет, у меня… у меня другие планы.

Хотя Оле явно был не в себе, я понимала: он очень скоро спросит меня о том, а что, собственно говоря, я делаю в этом отеле. И тогда мой план окажется под угрозой.

Оле откинул волосы с лица:

— Ах да, извини. Ну конечно. У тебя же свидание. Его зовут Джо, так? Ты, наверное, его здесь дожидаешься, правильно?

Я кивнула.

— А, тогда понятно. У тебя сейчас голова занята совсем другим. Тебе не до разговоров с каким- то жалким неудачником о его разваливающемся браке. Я понимаю. — При этом у Оле был такой вид, будто он сейчас расплачется.

— Сейчас и правда неподходящий момент, — признала я, чувствуя себя виноватой.

— Разумеется. Конечно. Понимаю. Просто, когда ты вошла сюда, я подумал: это, наверное, судьба, ну или что-то в этом роде… знакомое лицо! Кто-то способный помочь мне найти луч света среди всего этого сумасшествия… Жаль. Ну, ты уж прости.

— Ничего, — сказала я.

— Это все равно было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. — Оле посмотрел на часы. — Еще только без пятнадцати восемь. Знаешь что? Я просто посижу тут рядом с тобой, у стойки, и постараюсь напиться до того, как придет твой друг. На сколько вы договорились?