— Кто это был? — удивился Адриан.

— Э-э… мой стоматолог, — ответила я и заглянула ему в глаза. Сердце в груди подпрыгнуло, но вслух я лишь произнесла: — А тебе не пора обратно? Твои родственники, наверное, тебя уже потеряли.

— И тебя тоже, — вздохнул Адриан. — Я имею в виду твоих.

— Да уж, это точно. Не сомневаюсь, что кузина Хилла хочет прочитать мне очередную лекцию об Иисусе, двоюродная бабушка Элсбет — нотацию о порно, которое я пишу, а тетя Мари-Луиза хочет убедиться, что у меня нет романа с директором музея. Ах да, еще мои двоюродные дедушки хотят знать в подробностях, что именно лесбиянка делает с другой женщиной.

Адриан рассмеялся:

— Слухи о том, что я голубой, прекратились, когда прошел новый слух, что меня видели в компании проститутки.

— Они наверняка говорили о Марианне Шнайдер, — предположила я и тут же прикрыла рот рукой: — Извини. Я просто подумала, что из-за обилия черной кожи…

— Да, точно. Они решили, что она хозяйка, ну, то есть доминирует в отношениях.

— Конечно, я могла бы пойти туда с тобой и подтвердить, что у тебя нет склонности к садомазо, — предложила я. — Но, боюсь, автор романов о вампирах — это тоже не совсем то, чего хотят для тебя родители, или я не права?

— Да что ты! — запротестовал Адриан. — Они уже настолько отчаялись, что готовы принять даже хозяйку в коже и с хлыстом, которая сделает из меня раба. От тебя они были бы в полном восторге.

— Но я недоучилась в институте. И моделью тоже никогда не была.

— Можешь мне поверить, они с ума от радости сошли бы, если бы у меня появилась такая девушка, как ты. Но что сказала бы твоя семья, заведи ты роман с главным редактором «Авроры»?

— «О, «Аврора»! Это случайно не то издательство, что выпускает дешевые романчики, которые потом продают из-под полы? Хотя, с другой стороны, ей ведь уже тридцать. И посмотри только на ее голову: с такими волосами дантиста она уже не завлечет».

— А дантист — это хорошо? — спросил Адриан.

— Да, дантиста мог бы переплюнуть только какой-нибудь знатный землевладелец-аристократ. Кстати, а у тебя на самом деле докторская степень по истории искусств или ты это выдумал?

— У меня действительно есть эта ученая степень, — ответил Адриан. — Только вот пользы она до сих пор мне не принесла. Я был ужасно рад, получив работу в «Лауросе». И теперь, став главным редактором «Авроры», я очень неплохо зарабатываю.

— Да, но к истории искусств эта работа имеет опосредованное отношение.

— Ну вот, еще ты к этому будешь цепляться. — Адриан не смог сдержать досады.

— Нет, конечно, не буду. — Я слегка испугалась того, как нежно прозвучал мой голос. — Я ужасно рада, что ты работаешь на этой должности в «Авроре». Если бы не это, мы никогда бы не встретились.

— Да, это правда. Откровенно говоря, пока это лучшее, что случилось на моей работе. — Адриан шагнул ко мне. — «Со стоном он притянул ее к себе и поцеловал безумно и отчаянно».

— Что? — Мне вдруг стало не хватать воздуха от того, что он стоял так близко.

— «Ему понадобилось немало времени, чтобы понять: только она смогла подобрать ключик к его сердцу и подарить его телу настоящий экстаз», — процитировал он.

— Серьезно? — Теперь у меня еще и ноги обмякли. Мне пришлось ухватиться за балюстраду.

— «Она была лучом света в темноте», — продолжал Адриан.

— О, черт, это что, из моих книг? Звучит пошло…

— Но дальше будет очень хорошо: «Сжимая ее в объятиях, он отнес ее к своей постели, бросил на медвежью шкуру и…»

— О боже, я, кажется, вспомнила, — прошептала я. Мои соски стали твердыми, как два камушка.

— С тех пор как я это прочитал, я мечтал сделать с тобой именно это, — прошептал Адриан и наконец дотронулся до меня, пусть и не там, где мне хотелось ощутить его прикосновение: он очень осторожно погладил мои волосы от корней до самых кончиков.

— Это гостиница, — сказала я, причем прозвучало это так, словно я только что пробежала стометровку на пределе своих возможностей. — Здесь можно снять номер!

— С медвежьей шкурой? — спросил Адриан, и его рот был теперь так близко от моего лица, что я чувствовала его дыхание. От него пахло малиной.

— Насчет медвежьей шкуры придется подключать воображение.

— Ты уверена, что… О, кто это?

Возле нас как из-под земли возникли Арсениус и Хабакук, которых явно подослали.

— Герри! Бабушка говорит, что ты должна срочно вернуться, потому, что мы сейчас будем петь. Сказать ей, что ты предпочитаешь обниматься на лестнице?

— Да. То есть, нет! Скажите ей, что я иду. Хабакук и Арсениус исчезли.

— Скорее, давай исчезнем. — Я взяла Адриана за руку и потянула его к ступенькам.

— Но ты, же сказала…

— Я сказала, что я иду, — ответила я. — Что я и делаю.

Адриан вдруг остановился как вкопанный, потом притянул меня к себе и поцеловал — ох, ну ладно, скажу точнее: поцеловал безумно и отчаянно. А я так тесно к нему прижалась, что между нами не втиснулось бы ни одной странички даже самого дешевого романа.

Этот поцелуй, как и положено, длился целую вечность, а потом, наконец, мы взялись за руки и побежали вниз по лестнице к стойке администратора.

— Номер на двоих, пожалуйста, — попросил Адриан. — Если можно, с ванной.

Ноги у меня стали ватными, когда я это услышала. Мне оставалось только крепко ухватиться за стойку.

— Только не сцена в ванной! — испуганно прошептала я.

— Я просто подумал, что можно посмотреть, насколько далеко мы зайдем, — улыбнулся Адриан. Я была безмерно благодарна судьбе, что ключ от номера нам выдала не Миа и не она с любопытством смотрела нам вслед, когда мы, тесно обнявшись, проследовали к лифту.

— Тилугерри! На этот раз ты действительно перегнула палку! Где тебя носит? — закричала моя мама. — Дяде Августу пришлось за тебя петь, а Дайана танцевала с ним вальс, и с его мочеприемником произошло нечто ужасное… А потом появился этот молодой человек и заявил, что он твой стоматолог и что ему срочно нужно с тобой поговорить!

— О нет! Оле! — Я совершенно про него забыла. — И где он сейчас?

— Понятия не имею. О нем позаботились Лулу и Патрик. Мы ведь думали, что ты появишься с минуты на минуту! Где ты была?

— Я… кое-что забыла дома, — ответила я, проводя пальцами по губам. Они распухли от поцелуев. — А разве меня долго не было?

— Больше двух часов! — завопила мама.

Мы с Адрианом остались бы в номере и дольше, но нам обоим стало ясно, что необходима передышка.

— Хотя бы ради того, чтобы сохранить здоровье, — сказал Адриан, и я решила, что, как только появится такая возможность, нужно будет посмотреть в Интернете, вредно ли, когда оргазмов бывает слишком много. Если мы потихоньку прокрадемся назад, может, они и не заметят, что нас не было. Еще с часок поболтаем с тетушками и кузинами, а потом слиняем и встретимся здесь снова.

Идея была замечательная, но мое отсутствие, естественно, не прошло незамеченным.

— Это так на тебя похоже, — проворчала мама. — А вот и Лулу со стоматологом. Кстати, а он женат?

— Да, но он не живет со своей женой, — ответила я.

— Тогда выпрями спину, — прошипела моя мама.

— Привет, Герри, — крикнул мне Оле. — Милая вечеринка. А скотч просто класс. Мы с твоей сестрой уже целую бутылку выпили. И знаешь что? Лулу тоже хочет полечить у меня зубы.

— Но Лулу не пьет спиртного, — растерянно произнес Патрик.

Лулу подняла свой бокал:

— Помолчи, ты, ай-ти, или как там тебя…

— Луриге! — одернула ее мама.

— За здоровье! Все-е-ех! В этот прекрасный, прекрасный майский де-е-ень, — пропела Лулу. — Мама, а ты знаешь, что Герри и этот симпатичный доктор-блондин чуть не начали встречаться?

— Правда-правда-правда, — закивал Оле. — Я был готов подарить ей свое сердце и в придачу сиденье в «порше» рядом с водительским. Но Герри сказала жестокую фразу с буквой «д».

— Ничего подобного, — ответила я. С «д»? И что это за фраза? «Д-д-д-до-свидания»?

— Ну, как же, — произнес Оле. — Ты растоптала мои чувства.

— Да нет же, — вмешалась моя мама. — Наверняка это простое недоразумение. Быстро извинись! — Последний приказ был обращен ко мне.

— Извини, — тут же выпалила я. Это был выработанный с годами рефлекс, справиться с которым оказалась непросто.

— Теперь уж-же с-л-лишком поздно, — заикаясь, проговорил Оле. — Я тебя предупреждал. И у моих чувств есть предел.

— И поэтому ты сюда примчался?

— Да, именно поэтому. Подобные вещи девушкам по телефону не говорят, — заявил Оле. — Я знаю, как положено поступать.

Лулу рассмеялась:

— Ну, да! Прав-в-вильно!

— Не повезло! — Оле тоже засмеялся.

— Ну, вот мы все и выяснили, — сказала я. — От души надеюсь, что мы с тобой останемся др…

— Вот! — завопил Оле. — Она снова хочет это сделать! Фраза с «д».

— «Мы можем остаться друзьями», — кривляясь, произнесла Лулу. — О да, я тоже ненавижу эту фразу! — Они с Оле согнулись от смеха так, что чуть не ткнулись в стол лбами.

— Но тебе наверняка никогда этой фразы не говорили — при твоей-то внешности, — произнес Оле, когда успокоился. — Спорю на что угодно, мужчины штабелями укладываются к твоим ногам!

Лулу взвизгнула от смеха.

— Да! — едва смогла выговорить она. — Еще как! — А потом наклонилась к Оле и прошептала ему что-то на ухо.

— О, до четверга, — хихикнул Оле. — Ну, до тех пор мое разбитое сердце, может, еще и придет в норму.

Лулу подняла свой бокал.

— Ваше з-з-здаровье! Слушай, ай-ти, ты бы тоже чего-нибудь выпил, что ли!

— На это просто невозможно смотреть. — Патрик поднялся. — Если ты не против, я пойду поболтаю с твоим отцом. Он по крайней мере трезвый.