— Зачем тебе сюда? — спрашивает шеф. — Я довезу до дома.

Закатываю глаза.

— Продуктов хочу купить. Чай дома кончился, молоко прокисло, кашу с утра не на чем варить.

— Я подожду.

— Нет уж, мой рабочий день закончился. Я хочу погулять по торговому и побыть в одиночестве, вас и ваших… требований у меня и так на сегодня достаточно. Кстати, я хочу получить свои деньги.

— Ты еще ничего не сделала! — возмущается он.

— Я снялась в вашей рекламе. Модели положен гонорар, хочу его получить и купить себе… что-нибудь. Не связанное с вашими фантазиями. Это-то мне можно?

— Завтра получишь, — бурчит Архипов.

Но, на мое счастье, не упирается и разблокирует дверь. Я выскальзываю наружу, беру с сидения сумку и уже собираюсь было прощаться, как слышу:

— Олененок, ты умеешь делать минет?

— А вы в русскую рулетку играть любите?

— Что?

— Пусть будет интригой. До свидания, Владислав Романович.

— Не опаздывай!

На всякий случай — вдруг следит? — я вхожу в ТЦ и минут двадцать бесцельно там слоняюсь. Убедившись, что Архипов уехал, я быстро иду дворами к дому, уже привычно присматриваясь к машинам и темным фигурам у подъезда. Сегодня моя паранойя не напрасна: у подъезда я вижу человека, которого уже видела ранее. В дверной глазок, когда впервые услышала яростные удары по стальному полотну двери. Сейчас он сидит на лавочке неподалеку, в тени деревьев, курит и ждет — очевидно меня.

Сквозь зубы ругаюсь и быстро разворачиваюсь. Несусь так быстро, что когда останавливаюсь, сердце едва не выпрыгивает из горла. Только поняв, что нахожусь далеко от дома, могу выдохнуть и обдумать, что делать дальше.

Время — восемь вечера. Вряд ли этот мужик будет сидеть у моего подъезда до утра, весь расчет на прайм-таймовое время, когда все возвращаются с работы. Можно переждать часов до одиннадцати, и я наверняка вернусь в пустой двор, но ошиваться рядом слишком рискованно, переждать в какой-нибудь кафешке нет денег, а уехать в соседний район и потом добираться в ночи — идея сомнительная.

Поэтому я делаю то, что делала всего два раза в жизни: иду на вокзал. Я знаю хороший зал ожидания, под эскалаторами. Он не слишком популярен среди пассажиров: там плохо слышно объявления о поездах и совсем нет инфо-экранов. Но зато там и билеты проверяют редко, хотя это меня не касается: выгляжу хорошо, документы при себе — я просто встречаю подругу с электрички, и все.

Не так уж и страшно, даже наоборот. Светло, шумно, люди. Это не темный двор и не узкий подъезд старого дома. Здесь не так-то просто меня напугать, здесь люди.

Но несмотря на чувство безопасности, я чувствую себя несчастной. В такие моменты почему-то совсем не выходит задвинуть чувство жалости к себе. Невольно я думаю об Архипове, который все-таки поехал домой, принимать ванну и пить вино. Вот уж кому некого бояться, так это шефу. А еще есть его помощник Макс. Наверное, этот фанат гаджетов живет где-нибудь в новом районе, в огромной высотке с подземной парковкой. У него подтянутая спортивная девушка, и они вечерами вместе режутся в какой-нибудь игровой девайс вроде плойки.

Странно, что мне и подумать не о ком, кроме новых знакомых из офиса. Или не странно, а страшно. Как легко можно остаться без друзей, в пустой квартире, с жизненной необходимостью во что бы то ни стало заработать денег.

Наверное, я это заслужила. Нельзя влюбляться без оглядки и нельзя доверять никому. Так и просидишь, всю жизнь, как на вокзале. Вокруг толпа народу, а улыбнуться некому.

Глава шестая

Я влетаю в офис на двадцать минут позже начала рабочего дня и молюсь, чтобы Архипова еще не было на месте, хоть надежда на это и слаба: он с самого первого дня являлся раньше остальных. Но мне везет, кабинет закрыт, в приемной темно. Я быстро включаю свет, ставлю греться чайник и падаю без сил в кресло.

Вечером я хотела просидеть на вокзале до открытия метро, а затем рвануть домой, чтобы часок поспать, принять душ и переодеться. Но не заметила, как задремала в кресле, и вместо спасительного сна судорожно пыталась привести себя в порядок и не опоздать.

Сейчас глаза сухие и болезненные, голова немного болит от сна в неудобной позе, а мозг не работает совершенно. Я закрываю глаза на пару секунд, кладу голову на руки и отключаюсь, даже не услышав писка чайника. И появления шефа, потому что следующее, что я чувствую — это как кто-то трясет меня за плечо.

— Олененок, я еще не оставлял тебя на ночь, чтобы спать по утрам.

Да чтоб у него… вырвать меня из такого сладкого сна!

— Чем ты занималась вместо сна?

— О России думала, — бурчу.

— Просыпайся. Пора думать о работе.

— Раздеваться? — интересуюсь.

Но сегодня шеф удивляет:

— Нет. Одевайся.

— Хм. Разнообразие. Куда мы едем?

— Ты едешь. Поедешь с Максом в налоговую, он отдаст тебе папку с документами, привезешь мне в банк, поняла?

— Поняла.

Сегодня Архипов, кажется, не в настроении. Я решаю подождать с напоминанием про гонорар модели до обеда. После обеда все становятся добрее, вот я, например, не поела с утра — и прямо недолюбливаю начальника, разбудившего так не вовремя.

— Шевелись быстрее, Олеся, мне надо, чтобы ты управилась за два часа.

— А я-то думала, спешка в моих обязанностях не желательна.

— Вот не успеешь в приемные часы налоговой — нас всех так выебут, что обязанности покажутся сказочными.

Ну да, конечно, как будто мне есть дело до отношений "АрхиГрупп" с налоговой. Хотя первая, кого уволит Владислав в случае чего, буду точно я. С такими мрачными мыслями я одеваюсь и спускаюсь на парковку, где уже ждет Макс.

— У фирмы проблемы? — интересуюсь я. — Он такой злой.

— Нет, просто накосячили. Садись быстрее.

— А почему этим занимаешься ты? У Архипова нет бухгалтеров или доверенных лиц?

— Есть, но принципиальные вопросы он решает лично. А больше я тебе ничего не скажу. И знаешь, почему?

— Догадываюсь, — хмыкаю и перестаю докапываться.

Пока мы едем, собирая все утренние пробки, Макс то и дело на меня поглядывает. Сначала я не обращаю внимания, а потом все же не выдерживаю:

— Ну что?

— Просто почитал про твоего отца в интернете.

И как это он до сих пор не слил интересные подробности шефу. Хотя тот, наверное, и сам знает, куда делся его бывший партнер. Дороги разошлись, одна свернула в рекламу, вторая — в интерпол. Нормально, в принципе, разнообразненько.

— Ты с ним вообще не общаешься?

— Так, — пожимаю плечами, — редко. Он звонил на Новый Год.

— А разве твой телефон не прослушивают?

— Ты что, фильмов насмотрелся? Нет, конечно, знаешь, сколько таких скрывается? Если годами слушать всех их родственников, можно разорить парочку африканских стран.

Мне не очень нравится разговаривать об отце. Иметь отца-коррупционера в розыске это все равно что иметь брата-идиота. Ну то есть ты-то ни в чем не виновата, да и что теперь, со скалы его сбросить, что ли? Но семейный альбом не покажешь и перед соседками неудобно. Но Макс не унимается:

— А ты на него злишься?

Я задаю себе этот вопрос с тех пор, как он сбежал.

— Мне плевать. Он не был хорошим отцом, поэтому пусть греет задницу, где хочет. У меня тут свои заморочки.

Еще какие.

— А шеф что?

— А что?

— Ты еще не сбежала, значит, он тебе понравился? Иначе зачем ты согласилась?

— Макс, вот скажи, у тебя девушка есть?

— Нет.

— Оно и видно. Все чужими интересуешься.

Мы, наконец, подъезжаем к зданию налоговой, и я выдыхаю: допрос окончен. Не помощник, а какая-то сплетница!

— Я, к твоему сведению, — говорит он, пока мы быстро поднимаемся по скользким ступеням, — девушками не интересуюсь. А вот тебе могу помочь.

— Заинтересоваться девушками?

— Почему он тебя взял? У тебя не язык, а черт знает что!

— Видимо, любит острые ощущения. Так что ты имел в виду, когда сказал про помощь?

Табличка на двери кабинета сообщает, что приемные часы начнутся с десяти. У нас в запасе десять минут, так что я нахожу автомат с кофе и хоть так немного приглушаю желание поесть. Кофе слишком сладкий и мерзкий, но другого нет.

— Очевидно, что у тебя проблемы с деньгами, — продолжает Макс. — Хочется жить хорошо, как при влиятельном папочке. А умений нет. Остается только монетизировать молодость и красоту. Только есть способ заработать проще, чем в постели шефа.

— Стать сварщиком шестого разряда?

— Очень смешно, ты про КВН не думала? Ты понравилась Семену. Он может открыть тебе двери в мир модельного бизнеса.

— Ага, рекламы пижамок. Макс, ты что, считаешь меня провинциальной сельской школьницей, которая поведется на словосочетание "модельный бизнес"? Я подписывала контракт, он разовый. Ни один Семен не гарантирует мне ежемесячных стабильных денег. А Архипов гарантирует.

— Но и требует.

— Пока из страшных требований — поездка с тобой.

Помощник шефа какой-то слишком назойливый. Зачем ему отговаривать меня работать? На обязанности правой руки (смешная ассоциация, да) я не претендую, подобные секретарши были и до меня. Смысл в этом разговоре?

Потом, похоже, сахар в кофе превращается все же в какую-никакую энергию для мозга, и я с подозрением щурюсь:

— Макс, а когда ты сказал, что девушками не интересуешься, ты что имел в виду?

— Какая разница? Мы сейчас не обо мне.

— А мне кажется, о тебе. Ты что, гей?

— Ори громче! — шипит он. — Какая разница?

— А такая, что кто-то, кажется, влюблен в собственное начальство, — фыркаю я.

Нехорошо смеяться над безответной влюбленностью, но парень сам виноват — нечего было пытаться лишить меня единственного шанса выжить. Модельный бизнес, чтоб его. Да я этот модельный бизнес в гробу вижу! Не в своем, конечно, а, так сказать, в общественном, где могут расположиться все, кому не нравится мое присутствие.