Но стоило нам выйти на улицу, как пыл мой исчез. Солнце светило по-прежнему ярко, нещадно нагревая асфальт, по которому деловито сновали люди. Жизнь продолжалась. Я бросила взгляд на экран мобильного телефона и пришла в ужас. С тех пор, как мы с Егором вышли из офисного центра, прошло только два часа! А мне-то показалось, что минула целая вечность. Ну, или рабочий день, как минимум.

- И куда мы сейчас? – проныл Егорка.

- Не знаю, - вздохнула я. Идея возвратить его отцу уже казалась мне не такой хорошей. Представляю, как он на меня посмотрит, узнав, что я не продержалась и половины дня в компании его отпрыска.

- Я есть хочу, - он нетерпеливо дернул меня за руку.

Что ж, это была неплохая мысль. Наверное, ни одному, даже самому отчаянному хулигану не придет в голову сбежать от тарелки, полной… Чего? Что вообще дают есть этим детям? Манную кашу? Морковную запеканку? И где все это берут?

Память тут же подкинула сюжет из какой-то рекламы: довольные дети с аппетитом уписывают гамбургеры и картошку фри, а мамы и папы с умилением смотрят, как их чада работают челюстями. Наверное, в этом есть какой-то смысл.

- Что ж, давай поищем, где нам сделают отличный бургер, - предложила я.

- Ты очень плохая нянька, - тут же констатировал мальчик. – Папа бы не одобрил. От фастфуда только толстеют и язву зарабатывают. Пойдем в приличный ресторан. Ты какую кухню предпочитаешь? Я люблю итальянскую! Ну на худой конец французскую. А вот китайская – полный кошмар.

Ну ничего себе, маленький гурман! В его возрасте я и слов таких не знала. Да и сейчас, честно говоря, не очень-то во всем этом разбиралась. Единственное заведение, которое я регулярно посещала, называлось «столовая», и там можно было заказать неплохой бизнес-ланч по приемлемой цене.

- Итальянская – значит итальянская, - сказала я, стараясь не выдать свое невежество по данному вопросу. Тем более прямо напротив нас виднелась вывеска «Ресторан «Пиноккио». Наверняка это то, что надо.

Мы разместились в почти пустом зале, и принялись изучать меню.

- Салат «Цезарь»? Ризотто с морепродуктами? Спагетти в сливочном соусе? – предлагала я мальчишке, но он каждый раз морщил нос.

Наконец он дошел до строчки, которая ему явно понравилась.

- Я буду это! – довольно воскликнул он и зачитал: - Пицца!

Вот ведь мелкий негодяй! Гамбургеры ему нехороши! Но спорить с мальчишкой совершенно не хотелось. Пусть ест, что хочет, мне-то какое дело? Главное, чтобы он был при деле и никуда не убегал. Может, после еды у него настроение станет лучше, и мы даже сможем поговорить.

Честно говоря, у меня к нему была целая куча вопросов. Все-таки Егор – кладезь информации о своем отце. А мне хотелось знать про него все. Вот какой он дома? Такой же строгий и собранный, как на работе? Или, наоборот, по вечерам надевает смешные мохнатые тапочки и травит интересные истории? А какие фильмы смотрит? Что за книги читает?

Зачем мне всё это? Вряд ли я могла бы сказать. Но очень хотелось.

Я внимательно посмотрела на Егора, но спрашивать его ни о чем не торопилась. Еще не хватало, чтобы он доложил Марку Эдуардовичу, что его секретарша сует нос, куда не надо. Нет, действовать нужно было аккуратно.

7

Дождавшись, когда нам принесут только что приготовленную, аппетитно пахнущую пиццу, я осторожно закинула удочку:

- Давай договоримся провести этот день так, чтобы мне не пришлось звонить твоему папе и отрывать его от дел, - сказала я, перекладывая кусочек на его тарелку. – От него у нас все зависит.

Егор кивнул и накинулся на еду так, словно его до этого несколько дней морили голодом. Я даже была не уверена, что до него дошел смысл моих слов, но все же продолжила:

- А иначе фирма разорится… И мы все останемся без работы. И он в том числе.

Я надеялась, что выбрала правильную тактику. Остаться без работы – это ведь ужасно! Каждый должен понимать.

- Без работы? Это было бы круто! - немедленно отозвался мой собеседник. – Он бы больше времени проводил дома!

А переговорщик из меня так себе. Кажется сейчас, воодушевлённый внезапно открывшимися перспективами, мой подопечный начнет шалить с утроенным энтузиазмом.

- Что же хорошего в том, чтобы сидеть дома… - пробормотала я, чувствуя, что приближаюсь к педагогическому фиаско.

- Зачем – дома? Если бы у папы не было работы, мы бы в футбол играли каждый день! Как только вернулись бы из похода.

- Из похода? – удивилась я.

- Ага, сплав на байдарках. Это лодки такие. Мы еще прошлым летом собирались, но папа не смог, - мальчик заметно погрустнел. – Все из-за работы. А я так готовился, даже научился в бассейне бомбочкой нырять и дыхание под водой задерживать. Это ведь очень пригодиться может… Если в походе, конечно…

Он уставился в окно и продолжил:

- А еще мы могли бы кататься на лошадях, полетать в аэротрубе, полазить на скалодроме и прыгнуть с парашютом… А еще…

Зеленые глаза маленького сорванца потухли, веки стали тяжелыми и даже покраснели. Казалось, еще чуть-чуть, и он заплачет. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. В первый раз за этот день мне стало его невыносимо жаль, и даже захотелось погладить по макушке с торчащим непокорным вихром. Но, наверное, няни такое делать не должны? Как и секретари, они обязаны держать дистанцию. Поэтому вместо того чтобы прижать мальчишку к себе, я лишь нарочито бодро произнесла:

- Ну, в поход вы еще сходите. Когда-нибудь. А пока у нас есть время, можем двинуть куда-нибудь из этого списка! Куда бы ты хотел сходить сейчас?

Мой маневр сработал. Слезы не появились. Егор весело улыбнулся и заявил:

- К парашютам! - он оценивающе посмотрел на меня и подозрительно быстро добавил: - Папа мне уже разрешает с парашютом прыгать, честно-честно.

Глаза его при этом были такие хитрые-хитрые, что я не выдержала и рассмеялась.

- Даже не сомневаюсь! Как такому взрослому парню что-то запрещать! - Я покопалась в телефоне: - Боюсь до парашютной станции отсюда очень далеко. А вот аэротруба – рядом!

Я тоже хитрить умею. Не хуже некоторых. Егорка, не заметив моей хитрости, обрадовался невероятно, выскочил из-за стола и изобразил что-то похожее на танец дикаря, только что поймавшего огромного мамонта. Опасаясь, что он перевернет пару столиков, разобьет кучу посуды ну или просто привлечет к нам слишком много внимания, я поспешила расплатиться и ретироваться из заведения.

Аэротруба… Это ведь совсем не опасно, правда? И недолго. А ребенку – радость. Летай себе в воздушных потоках! Себе я отводила роль пассивного наблюдателя. Какой же наивной я была в тот момент!

- Дети допускаются к аттракциону только в сопровождении взрослых! – огорошил нас инструктор, стоило подойти к стеклянной трубе, внутри которой каждый желающий может почувствовать себя птицей.

Я заметно скисла. То есть папа в такого рода развлечениях все-таки нужен. А я – на высоких каблуках и с укладкой – совсем не подхожу. Жаль. Очень.

- Что ж, значит, придется это отложить, - я потянула Егора за руку. Но тот не пошевелился. Он словно превратился в каменную статую, сдвинуть которую с места было бы не под силу даже цирковому силачу.

Я посмотрела ему в лицо, и растерялась. Губы ребенка искривились, в глазах блеснули слезы. Даже учитывая, что мой педагогический опыт составлял несколько часов, я поняла: сейчас будет буря, истерика, великий плач обиженного дитяти.

- Так нечестно, - произнес Егор и громко всхлипнул, словно подтверждая мои догадки.

Этого только мне еще не хватало! Как его успокоить я понятия не имела. На своем рабочем месте мне доводилось укрощать разве что принтер, который как-то завис и был готов перевести весь запас бумаги в офисе, распечатывая один и тот же договор. Но вот боюсь, что у Егорки кнопки «выкл» не предусмотрено. И что мне делать, звонить его папочке? Нет, уж лучше в трубу.

- Ну хорошо! – согласилась я. – Придется мне идти с тобой.

8

Облачившись в костюмы, напоминающие космические, мы шагнули в центр аттракциона, и уже через мгновение здесь поднялся настоящий ураган, оторвавший нас от земли. В который раз за этот день я испугалась до полусмерти. Но ненадолго.

Уже через пару секунд я сумела взять себя в свободно парящие руки, успокоиться и сосредоточиться на объекте. То есть, на Егоре. А он по-настоящему ликовал, растянув рот до самых ушей.

Перехватив мой взгляд, он показал мне кулачок с оттопыренным вверх большим пальцем. И это подействовало на меня самым удивительным образом. Я вдруг смогла расслабиться и даже получать удовольствие от всего происходящего.

Да что там! Меня охватил такой дикий восторг, что я вместе с Егоркой весело смеялась, размахивала руками и ногами и, кажется, даже выкрикивала что-то эдакое. Хорошо, что бьющий снизу поток воздуха относил мои слова куда-то вверх, и никто никогда не узнает, какие глупости в тот момент вырывались из моего рта. В общем, вела себя совершенно не так, как подобает секретарю делового человека. Или даже няне его сына.

- А с тобой летать веселее, чем с инструктором, - похвалил меня мальчик, едва мы успели снять с себя шлемы.

Я застыла как вкопанная.

- А что, с инструктором тоже можно было?

- Конечно! – невозмутимо ответил он. – Даже когда мы с папой сюда ходили, и я летал вон с ним.

Егор показал на молодого инструктора, который, пытаясь спрятать улыбку, собирал наше снаряжение.

- А папа фотографировал. И пил кофе.

Они что тут, все сговорились? Ну нет, этот фокус со мной больше не пройдет!

А фокусов ждать стоило. Существенный недостаток аэротрубы заключался в том, что летать там до вечера было нельзя. И у нас оставалось еще полно времени, которое нужно было как-то занять. Поэтому мы, следуя разработанному Егоркой плану, совершили часовую прогулку на лошадях по парку. После этого я поклялась своим ягодицам, что еще неделю не приму сидячее положение, чтобы дать им заслуженный отдых.