Лана Вейден - Я тебе объявляю войну

— А что тогда предлагаете? Что может мне помочь? Полный вынос мозга?

— Ну, в этой области ты у нас — доктор наук. Я с таким не справлюсь.

— Почему же? У вас прекрасно получается.

— Поверь — до тебя мне далеко.

— Ха-ха. И всё же — средств, которые избавят меня от аэрофобии, просто-напросто не существует.

— Хочешь поспорить?

— Я бы поспорила, но не уверена, что в случае моей победы вы сможете отдать то, что я захочу.

— А что ты хочешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Разворот черного часослова.

— Идет.

Что? Вот так просто? Он настолько уверен в своей победе? Даже ни на секунду не задумался.

— А вы что хотите, если вдруг выиграете? То есть, это, конечно, невозможно, но всё же…

— Ты останешься на кафедре.

— Что?

— Я знаю — ты собираешься уйти. Но если я выиграю — ты останешься. Займешь место Анисимова.

— А зачем вам нужно, чтобы я осталась? Вы же меня ни во что ни ставите! И работы мои ни во что ни ставите!

— Ты опять за старое, да? Я никогда такого не говорил. Я говорил, что ты занимаешься не тем, чем надо.

— Надо — кому? Вам?

— Твоей научной карьере.

— Моей карьере больше ничего не угрожает.

— А по какой причине, интересно, ей больше ничего не угрожает?

Черт. Я прикусила язык. Ведь получается — именно то, от чего я долгое время бежала и то, что всегда критиковала, привело меня к успеху. И оказывается, я ошиблась насчет двух ложек дегтя. На самом деле их было три. Третья — сегодняшним успехом я была обязана Морозову. Много лет я занималась тем, чем хотела, но чего-то добилась лишь тогда, когда занялась тем, чем принято заниматься в академической среде. Все случилось именно так, как и предсказывал Денис Сергеевич. Из-за осознания этого факта настроение испортилось еще больше.

— Ну так что? — Морозов тем временем не отставал. — Мы спорим или нет?

Я снова вспомнила, как сильно меня тошнило в самолете, как суетились вокруг стюардессы и родители. Ну что ж, пускай потом пеняет на себя. Всё же возможность стать обладательницей фламандского манускрипта такая заманчивая… ради этого, пожалуй, можно перенести пытку.

И я поспорила.

Но беда в том, что я даже не подозревала, какую ловушку уготовил мне этот коварный скорпион.



— Вика, тебя и правда по телевизору покажут?

После известия о награждении сестра приехала в гости и целый вечер досаждала мне своими глупостями.

— Правда, — буркнула я.

— А по какому каналу?

— По «Культуре». Но вряд ли ты слышала о таком канале. Сомневаюсь, что ты даже значение слова «культура» знаешь.

— Всё еще дуешься на меня?

— Нет, Аля, на что мне дуться? Это же мечта всей жизни — услышать, как родная сестра называет тебя чучелом!

— Я так не говорила! — Алевтина пошла на попятную. — Всего лишь заметила, что надо срочно купить тебе платье на церемонию награждения, а то ты, как всегда, не придашь этому значения и…

— … и поеду, «как чучело»!

— Ладно, извини, я погорячилась! Так когда отправимся за платьем? Время-то поджимает!

— Не поеду я с тобой никуда! В последний раз из подобной поездки ничего хорошего не вышло.

— Как это — не вышло? По-моему, всё просто отлично получилось! Не платье купили — огонь! Но в данном случае такое, конечно, не подойдет. Надо выбрать что-то скромное и в то же время — элегантное.

В общем, сестрица так на меня насела, что я поехала с ней за платьем — лишь бы отстала. Но, если честно, ее помощь пришлась кстати. Вкус у Алевтины всё же имелся — она подобрала отличное платье. Одна я бы не справилась. Потому что перед поездкой уже плохо соображала — находилась в диком нервном напряжении. Мое буйное воображение рисовало картины жутких авиакатастроф. Я и не догадывалась, что командировка приведет меня к совсем другой катастрофе.

В день вылета пришлось встать в четыре утра. В восемь я приехала в аэропорт. Денис Сергеевич уже был на месте. Мы прошли регистрацию на рейс и поднялись в зал ожидания, из панорамных окон которого открывался вид на взлетно-посадочную полосу. Меня начала бить дрожь, ладони покрылись липким холодным потом. Я с тоской смотрела на коньяк в витрине всё еще закрытого дьютика и проклинала Морозова, который совершенно безмятежно развалился в кресле и стал что-то тыкать в своем планшете.

К тому времени я уже сильно жалела, что ввязалась в дурацкий спор. И готова была сама подарить кому-нибудь фламандский часослов (и даже инкунабулу, если б она у меня была), — лишь бы поехать на поезде.

При посадке в самолет у меня стали подгибаться колени и страшно пересохло во рту. Хотелось броситься наутек, но было поздно. Мы заняли свои места. Время потянулось мучительно долго.

Накануне я решила, что не стану специально расспрашивать Морозова о его верном средстве от аэрофобии — будь что будет! Но когда самолет набрал скорость и взмыл в небо, а у меня заложило уши и сердце ушло в пятки, я не выдержала. Вцепившись в руку Дениса Сергеевича, громко воскликнула:

— Ну и где же это ваше хваленое средство?! Чего вы тянете? Что там нужно съесть или выпить — давайте скорее, а то меня сейчас стошнит!

Денис Сергеевич, который успел найти какой-то глянцевый журнал и теперь делал вид, что увлечен чтением, после этих слов отложил журнал в сторону, наклонился к моему уху и негромко произнес:

— Это была моя сестра.

— Что? Какая еще сестра, вы сейчас о чем? — сначала я вообще ничего не поняла.

— Девушка у меня дома. Вика. Моя родная сестра.

Я почему-то растерялась. И еще не до конца осознавая происходящее, стала нести всякую ерунду:

— Ваша сестра? Но она же… совсем на вас не похожа! Разве что — ростом…

— Вот видишь — значит, родственники не всегда похожи, — ответил Денис Сергеевич.

Вдруг до меня дошло. Я увидела прошлое в совсем другом свете. И это меня настолько поразило, что я начала говорить совершенно невозможные вещи:

— Так зачем же вы мне тогда сказали, что она — ваша девушка?

— Что? Когда это я такое говорил? Напомни, пожалуйста.

Я быстро-быстро заморгала, пытаясь воссоздать в уме события двухмесячной давности.

— Вика, если ты забыла, напомню, — видимо, Денис Сергеевич понял, что ответа от меня не дождешься и решил взять ситуацию в свои руки. — Я тогда сказал: «есть девушка, которую я люблю», а не «у меня есть девушка». Разницу чувствуешь? Не зря же я спрашивал про твои навыки в лингвистическом анализе. Ты абсолютно неправильно интерпретировала мою речь.

— Ах, так, значит! Но ведь вы же… вы специально это сделали! Построили предложения так, чтоб я ее неправильно интерпретировала!

— Я сделал все, чтобы мы нормально закончили проект. Потому что знал, как это важно. Когда ты убежала от меня в тот вечер без объяснений… когда на следующий день шла мне навстречу с расширившимися от ужаса глазами — я понял — если не скажу подобное, ты не станешь дальше со мной работать.

— И для этого вы даже подстроили мне встречу… с Викой?

— Подстроил? Как же я мог такое подстроить? Нет, всё случайно вышло. Она прилетела на пару дней — подписать кое-какие документы. Я и понятия не имел, что ты в это время решишь вернуть мне книги. И уж тем более не мог представить, что ты так… гм… бурно отреагируешь. Да, не буду отрицать — я многое утаил, не объяснил сразу. Но только потому, что сам не ожидал увидеть такую реакцию… а потом подумал, что тебе нужно время… разобраться со своими чувствами.

— Чувствами?

Лишь в тот момент я внезапно осознала, О ЧЁМ мы на самом деле говорим. И это меня так шокировало, что я закричала:

— Какую еще реакцию, что за глупости вы несете! И нет у меня никаких чувств!

— Совсем никаких чувств? Ладно. Зато смотри, как замечательно — от твоей аэрофобии не осталось и следа, — насмешливо заметил Денис Сергеевич.

Я снова быстро-быстро заморгала. А ведь и правда! Я даже забыла, что нахожусь в самолете.

— Так что… ты проиграла, Вика, — подвел итог Морозов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В негодовании я отвернулась к иллюминатору и замолчала, но мозг мой в это время работал с бешеной скоростью. Да, я проиграла, но сейчас есть проблема поважнее. Если то была его сестра, тогда о ком он писал в блокноте? И на ком собрался жениться?

Будто услышав мои мысли, Денис Сергеевич вдруг снова наклонился к моему уху и произнес:

— Вика, раз мы этот вопрос прояснили, перейдем к другому. Я хочу сделать тебе предложение.

После этих слов он положил свою ладонь на мою руку.

АААААААААААА!

— Что? — нечаянно вырвалось у меня. — Вы с ума сошли, что ли? Кто же делает предложение в самолете?

Боже! Сколько раз я потом пожалела о своих словах — не передать! Можно сказать, они сыграли роковую роль в дальнейшем развитии событий.

— Почему нет? Какая разница? Вика, я хочу… очень хочу стать твоим… научным руководителем.

— Что?

Хорошо, что я была в самолете. Иначе убила бы этого человека.

Плохо, что я была в самолете. Никуда не убежишь от такого позора.

Денис Сергеевич старался сохранять серьезный вид, но я чувствовала — это явное издевательство! Поэтому нахмурилась и снова отвернулась к иллюминатору.

— Вика! Ну почему ты рассердилась? Согласна или нет?

— Денис Сергеевич! — любезно отозвалась я. — Пожалуйста, оставьте меня сейчас в покое.