Лана Вейден - Я тебе объявляю войну

Я тяжело вздохнула. Действительно, я так и не ответила на ее сообщения. Но только потому, что чувствовала себя неловко и не знала, что ответить.

— Маш, отстань, а? И без твоих подколок мне стыдно. — Я открыла дверь на свою кафедру, но Мария не отставала — пошла следом.

— Стыдно? — с недоумением переспросила она. — И почему это тебе стыдно?

— Ну… ты столько времени шутила на тему… сама знаешь чего, я на тебя ругалась… а сейчас… получается… — я запнулась. А потом набралась смелости и закончила:

— Но я понятия не имею, как это вышло, честно! Ведь я его терпеть не могла, даже поклялась испортить ему жизнь, а теперь…

— А теперь, — расхохоталась Мария, — получается, ты почти выполнила свое обещание! Нет, ну правда — ведь для тебя самый лучший способ испортить Морозову жизнь — это выйти за него замуж!

— Что? — рассердилась я.

Маша, как ни в чем не бывало, продолжила смеяться:

— Посмотрите-ка — надулась! Вик, ну честно же! Загадка, что он в тебе нашел! То есть, ты, конечно, симпатичная, но сама знаешь, — и покрасивее бывают. А характер, уж не обижайся, у тебя и вовсе — не сахар! Бедный, бедный Денис Сергеевич!

Вот это да! Ладно еще от сестры подобное выслушивать, но от Машки?

— Да не хмурься ты, я же шучу! — она бесцеремонно похлопала меня по плечу, — лучше расскажи, как на самом деле всё произошло. Давно это у вас? Я была права — с сонетов началось или раньше?

— Мария, — я снова вздохнула, — иди-ка ты к себе на кафедру. Не буду я ничего обсуждать. Сейчас бы набраться сил и пережить этот позор.

— Позор? — прищурилась хитрая лиса. — Ты о чем?

— Да о шумихе же, связанной с чертовым эфиром! Всё это — просто ужасно!

— Действительно, позор, — задумчиво произнесла Мария. — Очень умный и невероятно красивый мужчина на всю страну просит Викторию Горячеву выйти за него замуж. Многие женщины, раскрыв рты, мечтают в это время оказаться на ее месте. А Викторию Горячеву, видите ли, что-то не устраивает. Позор тебе, Вика! И если ты чем-то недовольна, могу предложить обмен — меняю твоего Морозова на своих недотёп.

— Не поняла?

— Ага, напряглась? Испугалась?

— Я напряглась от фразы «своих»! Как это понимать?

— Ну как… Андрей наконец-то предложил мне встречаться — это я тебе еще перед генеральной репетицией спектакля говорила. И Виктор… Алексеевич… тоже предложил, уже после.

Про Андрея я совсем ничего не помнила — она и правда такое рассказывала? Но сейчас проблема была не в этом.

— Ты что говоришь? Как режиссер мог предложить тебе встречаться, ведь он женат! Нет, я видела, что ты ему нравишься, но…

— Да, женат, ну и что? — невозмутимо перебила негодяйка. — Не мои проблемы.

— Маша! Если ты на это согласишься, я с тобой разговаривать перестану.

— Да что тут такого? Не я — так другая. Мужчины в принципе не могут хранить верность… — ответила она и осеклась. — Ой, Вик, прости! Ты ведь замуж скоро выходишь! И я… совсем не то имела ввиду! И вообще — я снова пошутила, неудачно! Не буду я, конечно, с женатиком встречаться! Но когда после долгого одиночества сразу двое мужчин оказывают тебе знаки внимания — это все-таки приятно! И я думаю, что…

Но узнать, что там себе думает Мария, не довелось, потому что на кафедру зашел Морозов и внимание этой девушки сразу же переключилось на него. Лучезарно улыбаясь, она вдруг совершенно беспардонно изрекла:

— Доброе утро, Денис Сергеевич! Я хотела бы поздравить вас с предстоящей свадьбой, но не уверена, что тут уместны именно поздравления. И мне не дает покоя один вопрос — почему вы решили жениться именно на Вике? Что в ней такого особенного?

— Маша, ты совсем того? — возмутилась я и покрутила пальцем у виска.

— Помолчи, не с тобой разговариваю, — отозвалась эта вредная девица.

Денис Сергеевич засмеялся, но не успел ничего ответить, потому что на кафедру зашел Томашевский и тут же накинулся на нас с поздравлениями, не забыв приправить их пошлыми шуточками. Вскоре пришла и Беседина-старшая. Мария, осознав, что ответ на волнующий вопрос ей в ближайшее время не светит, с грустным выражением лица удалилась к себе.

Целый день я только и делала, что принимала поздравления, и невозможно было скрыться от этого навязчивого и тягостного внимания. Любовь Константиновна заявила, что в честь такого события она лично накроет стол, но не сегодня, а на днях — когда будет проходить заседание кафедры. Я подумала, что Беседина, видимо, совсем не в курсе дочкиных пристрастий, а иначе вряд ли бы предложила такое.

Мой будущий супруг, этот ужасный человек, с утра вел себя вполне прилично, и я даже расслабилась, решив, что так пойдет и дальше. Но не тут-то было!

Только я спустилась в кафе и решила спокойно поесть, как он непостижимым образом оказался рядом. Приблизившись ко мне вплотную, он положил руку на мою талию и произнес:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дорогая, что тебе взять?

Все присутствующие моментально бросили свои дела и с любопытством уставились на нас.

— Вы что сейчас творите? — возмущенно зашипела я. — Мы же договорились! Я невнятно объяснила? Или это вы плохо владеете русским языком?

— Я хорошо владею языком, Вика, — с насмешкой ответил он и вдруг наклонился ко мне еще ближе.

ААААААА! Что он делает? Я почувствовала, как мои щеки начинают пылать.

— Но я не понял, о каком договоре ты сейчас ведешь речь, — теперь Морозов говорил еле слышно. — Разве мы о чем-то договаривались? Кажется, я написал, что хочу жениться на тебе завтра, но подожду до июля. А больше ничего не обещал.

Денис Сергеевич, клянусь, я убью тебя!

— Отпустите меня! Немедленно! — зашептала я в ответ. Устраивать скандал прилюдно совсем не хотелось.

— Сначала скажи, о чем мы с тобой якобы договорились.

— Я думала — о том, что вы меня… оставите в покое… до свадьбы.

— То есть ты хочешь, чтобы всё это время я не приближался к тебе и усиленно делал вид, что между нами ничего не происходит? Ты в этом уверена?

В тот момент, чувствуя его горячее дыхание на своем лице, я была уверена только в одном — у меня начинают подкашиваться ноги. И уже не факт, что от страха. Но, собрав волю в кулак, я твердо заявила:

— Что еще за вопрос? Конечно, уверена!

И он тут же меня отпустил. А затем, поправив прядь моих растрепавшихся волос, сказал:

— Ну что ж. Хорошо, Вика. Хорошо.

После этих слов он скользнул взглядом по моему лицу и я заметила, как в синих глазах вспыхнули странные огоньки.

Нервно сглотнув, я со сверхзвуковой скоростью вылетела в коридор — есть совершенно расхотелось. Дышать тоже стало трудновато, поэтому я решила не возвращаться сразу на кафедру, а хоть ненадолго выйти на улицу.

Оказавшись на свежем воздухе, я наконец вздохнула с облегчением, подумав, что теперь-то я точно договорилась. Но проблема в том, что если скорпион говорит тебе «хорошо» и в глазах у него блестят подозрительные огоньки, еще большой вопрос, кому от этого будет хорошо.



Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. То есть я, конечно, всё еще была объектом пристального внимания со стороны окружающих, но особо меня уже не трогали.

Денис Сергеевич в этот промежуток времени вел себя прилично и общался со мной только по работе, так что я расслабилась и даже согласилась на его первое предложение — о научном руководстве.

Томашевский узнав об этом, заявил, что придумал отличный тост по такому поводу и обязательно произнесет этот тост на фуршете после заседания кафедры.

Вот со дня этого самого заседания меня и ожидала очередная порция неприятностей.

Накануне на кафедру заглянула ведущий методист научной библиотеки нашего университета. Вид у нее был весьма опечаленный, да это и неудивительно. Здание библиотеки, одно из самых красивых и старинных в городе, пришло в упадок, поэтому какое-то время назад библиотеку решили закрыть. Здание находилось рядом, и его на фоне очень любили фотографироваться молодожены. Осыпающаяся штукатурка, трещины на античных коллонадах и заросшая травой кровля их совсем не смущали — напротив, многие считали, что это придает фотографиям некий таинственный флер.

Однако у посетителей библиотеки было иное мнение, и они стали наведываться туда все реже и реже. Когда работать там стало совершенно невозможно, все книги, по официальной версии, вывезли и пристроили в другие библиотеки. Но на самом деле это было враньем. Там оставалось еще множество изданий, даже редких, — они хранились в боковых залах, где раньше располагалась картотека и компьютерные классы. Только, на беду, теперь в этих залах были огромные дыры на потолке. Во время сильных дождей вода попадала на книги, после чего их приходилось переносить в подвал для просушки.

После очередного ливня методист и зашла к нам, посетовав, что будущее книг вызывает у нее сильную тревогу — возможно, они не переживут еще одного подобного катаклизма.

Сердце мое тут же защемило от жалости, и я приняла решение хоть какие-то книги спасти. Конечно, это стремление вряд ли получило бы положительную оценку общественности, а потому операцию надо было проводить тайно.

Для этой цели я отвлекла вахтершу, позаимствовала запасной ключ от входа в библиотеку (он хранился на вахте филфака), и на следующий день, рано утром, отправилась спасать книги.

Встать мне пришлось в пять утра. Я долго думала о подходящей одежде — джинсы подошли бы идеально. Но в тот день должно было проходить заседание кафедры (вместе с фуршетом в нашу честь), так что обстоятельства требовали надеть платье.