– Правда? И что вы скажете?

– Твоему брату, Ванесса, действительно требовалась эта операция. И, исходя из выписного эпикриза, всё прошло успешно.

– Но ему не становится лучше! Он лежит в постели. У него одышка и тяжёлое дыхание.

– Вот это уже хуже. Но без осмотра я ничего больше сделать не могу.

Пожилая женщина сдвинула брови на переносице и пошевелила пальцами левой руки, продемонстрировав мне свежий маникюр.

– Поэтому мне просто необходимо увидеть твоего брата. Это возможно?

– Конечно! Алик целыми днями находится дома, с мамой. Мы можем поехать хоть сейчас…

– Нет, сейчас – это неудобно. Я хочу для начала поговорить с его лечащим врачом, Мазуриным. Мне кажется неэтичным, если я буду прыгать через голову Эдуарда Владимировича.

– Ясно.

Попыталась растянуть уголки губ, но они предательски дрогнули, застыв в вымученной, какой-то фальшивой улыбке. В сердце тотчас начало болезненно щемить при мысли о том, что мой братик, возможно, ещё не скоро добьётся квалифицированной помощи.

Сухо кивнула.

– Не переживай, дорогая. Завтра же я созвонюсь с Мазуриным и поговорю с ним. В конце концов, это благодаря мне он добился этого поста и широкого признания так что, я уверена, он не посмеет мне отказать.

– Хотелось бы верить.

– Так и будет. Ты не против, если я пока оставлю эти документы у себя? Хотелось бы поговорить с лечащим врачом твоего брата предметно.

– Да, конечно.

– Ну и отлично.

Нина Петровна бойко улыбнулась, похлопав меня свободной рукой по плечу. Чуть скосила глаза, осматривая мой маникюр, и удовлетворённо кивнула.

– Подожди меня снаружи, Ванесса. Я через пять минут освобожусь.

Осторожно встала с кресла, сердечно поблагодарив мастера, и направилась к выходу. Нои не слушались, еле-еле переступая по натёртой до блеска кафельной плитке и все мои мысли были всецело погружены в заботы о маленьком братишке.

Неожиданно я налетела на твёрдую стальную преграду и, машинально сделав шаг назад, подняла глаза.

Ох, снова этот прожигающий до внутренностей взгляд. Горящий, словно пламя свечи. Опаляющий кожу и достающий до самых глубинных уголков моего сознания.

Слишком уверенный. Слишком наглый.

Невольно ойкаю, и делаю уверенные два шага вперёд, огибая стоящего прямо передо мной мужчину. Прохожу мимо его тени, отбрасывающей на кафельную плитку размытое отражение самого дьявола, и рвано выдыхаю.

Мужчина цепляет за локоть своими стальными пальцами, тормозя моё движение.

– Эй, тебя здороваться не учили?

– Я вас не заметила, Павел Александрович.

Вскидываю голову вверх, сверля его своими синими глазами, и вижу, как в его глазах загорается адское пламя. Он по-прежнему держит меня повыше локтя, заглядывая прямо в глаза, и шипит:

– Что вы здесь делаете, мисс рыжая колючка?

– А что, я должна отчитываться? Или это – единственный салон в городе, где я не могу появляться?

Мужчина опускает свой взгляд на мою руку, которую он по-прежнему крепко сжимает и, ухмыльнувшись, шипит:

– Нет. И то, что вы решили сделать себе приличный маникюр – это настоящий прогресс.

Жаркий пот прошиб меня до самого нутра, заставив выдохнуть и тут же в душе зародился огненный шар, расплавляющий всё моё естество и грозящийся стереть с лица Земли этого нагловатого спортсмена, словившего звезду.

– А вы тоже пришли сделать маникюр?

– Даже не мечтайте написать об этом в своей третьесортной газетёнке.

Приблизил свой указательный палец к моему лицу, чуть нагнувшись. Отпустил, наконец, мой локоть, который моментально заныл от слишком стальных объятий пловца.

Ну вот, наверняка ещё синяк останется.

– У нас – солидное издание. И если…

– Ну да. Журнал с креативным названием «Супер суперстар» не может по логике таковым являться. Или ваш пиар-отдел – просто олухи, не имеющие представления о достойной рекламе.

– Так может, вы всё же согласитесь на интервью? Тогда сами и увидите, насколько у нас хороший рекламный отдел. Все читательницы нашего журнала тотчас упадут к вашим ногам.

– Ни за что, Ванесса. Вы меня пряниками не заманите в свои липкие ручонки журналиста! До чемпионата мира – никаких интервью я давать не намерен! Хватит с меня и славы и женщин!

Ухмыльнулся, скрестив руки на груди.

Его зелёные глаза просто въелись в моё лицо, ощупывая его каким-то расфокусированным сумасшедшим взглядом. Всё тело прошибло ледяными волнами неприязни, и я с силой сцепила зубы, чтобы не высказать этому наглецу всё, что я о нём думаю.

Господи, как же я его ненавижу!

– О, я вижу, вы мило воркуете?

Нина Петровна выпорхнула из кабинета, прижавшись к стальному телу своего внука.

Я заметила, как зелёные глаза мужчины моментально потеплели, а накачанная грудь стала ровнее вздыматься под белоснежной футболкой.

Что ж, по крайней мере, в нём есть хоть что-то человеческое – искренняя любовь к бабушке.

– Мы просто поздоровались, ба. Интересовался у твоей школьной подруги, не преследует ли она тебя повсюду? Может, мне стоит заявить на неё в полицию?

На лице Романовского тотчас появилась глупая улыбка, а Нина Петровна с силой ткнула его в бок:

– А ну, прекрати, разбойник!

Ледяная неприязнь к спортсмену захлестнула меня с новой силой, и я еле смогла выдавить из себя спокойную улыбку. Больше всего на свете я бы хотела вцепиться в глотку этому самодовольному нахалу и перегрызть её! Но в таком случае его милейшая бабуля точно откажется мне помогать.

Ничего, Романовский, я тебя ещё достану. Позже.

– Ванессочка, я позвоню тебе, как только поговорю с Мазуриным. Обещаю.

– Спасибо вам. Я тогда пойду.

Выдохнула, развернувшись на пятках. Бросилась по направлению к вешалке, хватая свою курточку, и с силой потянула дверь на себя.

Оденусь на улице. Главное – больше не видеть этого наглого взгляда Романовского, от которого у меня внутри всё начинает сжиматься.

Глава 21

Павел

*****

Вижу, как эта журналистка выходит из кабинета маникюра, и моментально делаю стойку. Становлюсь похожим на гончего пса, поймавшего жирную добычу.

Эта пигалица наверняка меня преследует!

Вынюхала, где находится моя бабушка и решила подобраться через неё ко мне. Взять интервью любыми способами. Даже очень грязными.

Вот ведь пройда…

Впериваю в неё оценивающий взгляд, видя, как она приближается ко мне, понуро опустив голову. Рыжие, чуть вьющиеся на концах пряди разметались по хрупким плечам, создавая какой-то мистический образ, а припухлые губы чуть приоткрылись.

Втягиваю носом воздух, подавляя в себе отчаянное желание, прикоснуться к девчонке. Потрогать – так ли на самом деле шелковисты её рыжие пряди, как кажутся с этого ракурса.

Замираю на месте, окатывая девчонку насмешливым, ледяным взглядом. Она медленно перебирает ногами, проводя при этом ладошками по округлым бёдрам, и этот невинный жест отчего-то приводит меня в возбуждение.

В голову начинают лезть всякие пошлые мысли вроде тех, как должно быть хороша эта чертовка в душе, под струями горячей воды. Когда она вот таким же судорожным, рваным движением намыливает свои идеальные бёдра, нагибаясь ко мне.

Рыжая подходит ко мне вплотную, натолкнувшись на мою стальную грудную клетку и от этого столкновения её грудь в тонком синтетическом джемпере инстинктивно подпрыгнула. Обожгла мою кожу через слой ткани.

Девчонка подняла на меня свои синие, широко распахнутые глаза и даже ойкнула от удивления. Растерялась на мгновение, замерев в какой-то неестественной позе и тотчас прибавила ходу.

Ускорилась, словно пытаясь сбежать от меня.

Ловлю её за руку, вцепляясь пальцами в тонкий свитерок чуть повыше локтя и с силой разворачиваю её к себе. Она сцепливает зубы то ли от боли, то ли от нежелания говорить со мной. Но даже в таком ракурсе её губы остаются маняще припухлыми, тёплого ягодного оттенка с яркой ноткой сексуальности.

Как же, не заметила она меня!

Словесная перепалка с девчонкой только подстёгивает моё любопытство. Ещё никогда особи женского пола не пытались привлечь меня таким странным способом – противодействуя. И эта игра неожиданно начинает мне нравиться, захлёстывая с головой.

Рыжая перекидывается парой непонятных фраз с моей бабулей и припускает практически бегом к входной двери, едва не отрывая от стены вешалку вместе со своей потёртой курточкой.

А она что-то там втирала мне про топовость того журнала, в котором она работает. Думаю, это всё враньё. Журналисты солидных изданий не носят подобные вещи, получая за свои статьи совсем неплохие гонорары.

И, следовательно – либо тот журнал с идиотским названием «Супер суперстар» занимает в рейтинге одно из последних мест и влачит жалкое существование, грозясь вот-вот обанкротиться. Либо девчонка мне просто солгала, обведя вокруг пальца.

И на самом деле ей нужно от меня совсем другое.

И последний вариант гораздо более похож на правду. Иначе как объяснить постоянные встречи с этой рыжей бестией в весьма неожиданных местах? Сначала она под видом проститутки попала в мой дом, минуя охрану. Затем – оказалась знакомой одной из бабушкиных подруг, и теперь – делала маникюр в том же салоне, куда я привёз свою бабулю.

Романы с алчными продажными женщинами научили меня, что никому верить нельзя, а все особи женского пола – наглые шлюшки, пытающиеся отхватить себе кусок пожирнее за счёт выгодного романа.

Эта рыжая, скорее всего, не исключение.

– Павлуша, ну что же ты стоишь?

Бабушка выжидательно дёргает меня за плечо, вцепляясь в рукав, и тащит в сторону входной двери, бойко цокая каблучками. Прохожу мимо очаровательно улыбающейся девушке на рецепшен, и замечаю, что она отчаянно строит мне глазки, как бы подмигивая.