– Я не хочу никого стеснять. Я лучше поеду… Прямо сейчас…

Неожиданно Ванесса встала.

Сжала пухлые губки, пробежав по мне колючим, каким-то судорожным взглядом. Сцепила руки в кулаки, вздёрнув подбородок.

Повинуясь какому-то неожиданному для себя порыву, я быстро сделал шаг по направлению к ней. Обвил правой рукой хрупкий стан. Дотронулся пальцами другой руки до шелковистой прядки волос и заправил её за ухо.

Малявка вздрогнула. Посмотрела на меня как на огнедышащего дракона, способного в одно мгновение её испепелить. Попыталась вырваться из моих цепких объятий.

Сильнее впечатал эту колючку в свой стальной торс. Обдал тёплым мятным дыханием, пытаясь говорить как можно чётче и мягче:

– Дорогая, тебе лучше остаться. На дороге ужасная мокрая каша. Ты вся вымокнешь, пока дойдёшь до остановки.

– Тогда… Подвези меня…

Прохрипела, пытаясь увернуться от моих губ, примкнувших к её ледяному от напряжения, уху.

– Автомобиль барахлит. Завтра вызову механика. Я же не повезу свою любимую на сломанной машине, это опасно.

Осторожно нагнулся к рыжеволосой фурии, запечатлев поцелуй на её макушке. Заметил, как при этом покраснела от удовольствия бабушка. Растянула губы в ласковой улыбке.

Что ж. Похоже, бабуля уже сделала выбор за меня.

И, честно говоря, хоть я привык всегда всё решать самостоятельно, этот выбор мне чертовски нравится.

Глава 29

Ванечка

*****

Он смотрит на меня с каким-то животным азартом, будоражащим мою кровь и заставляющим сердце стучать быстрее. Кусок нежного мяса колика в винном соусе не лезет в горло, продолжая сиротливо украшать мою тарелку.

Чёрт… Что от меня нужно этому ненормальному?

Когда Нина Петровна попросила меня об одолжении подыграть ей во всём, что она будет говорить, я и представить не могла, куда заведёт меня это согласие. И потом, дрожа от неизвестности в объятиях Романовского, притворяясь его любимой женщиной, я чувствовала себя отъявленной врушкой.

Нанятой актрисой. Вынужденной играть какую-то непонятную отведённую умелым режиссёром, роль.

Роль, которая может разрушить меня полностью, до основания, не оставив в душе абсолютно ничего кроме выжженной пустыни. Потому что прикосновения этого мужчины оставляют на моём теле невидимые рубцы.

Один только Бог знает, что он сделает с моим сердцем!

И, хоть я всячески пытаюсь скрыть эмоции, которые вызывает этот зазвездившийся мачо даже от самой себя, это выходит очень плохо. Вынуждена признать, Романовский цепляет.

Цепляет своим решительным взглядом зелёных как июньская трава, глаз. Цепляет резкими, даже иногда жёсткими словечками в мой адрес. Цепляет своим накачанным телом и огромными ручищами, которые, кажется, могут сломать меня пополам в одночасье, как сухую ветку.

И мне страшно от этого…

Страшно, что сейчас он просто использует меня как способ отомстить своей бывшей. И уже завтра, когда эта сексапильная американка отчалит к себе на Родину, он снова станет циничным и холодным, как обычно.

– Ванесса, ты совсем не ешь, дорогая. Не вкусно?

– Нет-нет, просто я не голодна.

– Тебе нужно кушать. Вон ты какая тоненькая, как тростиночка.

Нина Петровна любезно пододвинула ко мне блюдо с тушёными овощами и быстро грохнула их мне на тарелку. Провела ладонью по волосам.

– Я, конечно, понимаю, что ты следишь за фигурой, но Паша тебя будет любить, даже если ты немного поправишься.

– Ошибаетесь. Пабло – спортсмен. Думаете, ему понравится, если рядом с ним будет женщина, больше похожая на жирную тушу?

Николь нервно цокнула языком, посылая в меня электрический разряд, полный гнева. Я моментально сжалась в комок. Сделала рваный вдох, пытаясь совладать со своими чувствами.

Пререкаться с этой красоткой модельной внешности я совершенно не планировала.

Романовский нежно накрыл мою ладонь своими горячими пальцами, как бы защищая этим интимным прикосновением. Подняла глаза, пересекаясь с его взглядом. Задержала дыхание от неожиданно нахлынувшей тёплой волны.

Энергетика спортсмена тотчас въелась мне под кожу, сотрясая тело невидимой дрожью, и я быстро потупила взгляд, разглядывая тушёные овощи.

– Мы с тобой расстались как раз потому, что ты сильно увлеклась совершенствованием своей фигуры, разве нет? Я видел, с какой резвостью ты скакала на том мужике, захлёбываясь от громких стонов. Наверное, как раз из желания ещё больше похудеть и понравиться мне, да?

Белокурая женщина тотчас сделала рваный вдох, став по цвету похожей на перезрелый томат и быстро сглотнула тугую слюну. Злобно стрельнула ледяным, как вечная мерзлота взглядом в Романовского. Прохрипела что-то нечленораздельное.

– Ох, вот как. Значит, вы, дорогуша, изменили моему внуку? И теперь явились в его дом, чтобы попроситься назад, словно побитая собака?

Блеклые глаза Нины Петровны прошили непрошеную гостью насквозь. Прогнули. Заставили ту искривить рот в огорчённой усмешке. Рваное дыхание американки пощекотало мне волосы, опалив их огнём, и мне на секунду сделалось плохо.

В висках участилась пульсация а по пальцам побежали ледяные колючие разряды, и я быстро встала из-за стола. Копаться в нижнем белье мужчины – так себе затея. Пусть Павел Александрович разбирается со своей бывшей пассией наедине, без нашего с Ниной Петровной, присутствия.

Это не для меня.

Теперь я понимаю, откуда у него этот цинизм, граничащий с наглостью и хамством – у его бабушки те же черты характера, которые она умеет скрывать по отношению к одним людям, и которые ярко проявляются по отношению к другим. К счастью, мне повезло, и ко мне она прониклась теплотой.

Чего не скажешь о бедняжке Николь.

Но дальше в этом бичевании американки я не хочу участвовать.

– Ты куда, Ванесса?

– Думаю, Павлу Ал… нужно поговорить наедине со своей бывшей девушкой и всё расставить по местам. У меня голова разболелась.

– Ты права, дорогая, пойдём.

Женщина с величественной осанкой встала из-за стола и мягко взяла меня за руку. Вывела из столовой, потянув к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Нет, я, пожалуй, поеду. Дома мама. Когда я уходила, она спала. И, наверное, уже проснулась и очень беспокоится.

– Так позвони ей.

– Не могу. Телефон разрядился.

– Экая ерунда!

Детский кардиохирург махнула надушенной лапкой и кольца, которые я уже успела ей вернуть, призывно звякнули, ударившись друг об друга огромными камнями.

– Я тебя никуда не отпущу. Уже поздно, на улице – чёрт знает что творится, там уже вовсю метёт. Вот и до Столицы добралась зима, наконец.

– Я не хочу вас стеснять…

– О каком стеснении ты говоришь? Вот если бы мы с Павликом поселились в вашей квартире тогда да, это неприятно. А тут… Пять спален на этаже! Одна моя, одна – Пашина, три свободны. Выбирай любую.

Она спокойно обвела ладонью пустой коридор, по стенам которого были развешены самые разнообразные пейзажи. В основном, с изображением пляжей и моря. Белоснежные двери спален. Напольный горшок с раскидистой пальмой в углу.

– И всё же…

– Нет-нет, не протестуй. Ты ляжешь в спальне, а завтра с утра мы вместе поедем в больницу, навестим твоего брата.

– А мама?

– Позвонишь ей со стационарного телефона. Он стоит на тумбочке. Давай, не отказывайся. Ты – моя гостья и я очень хочу, чтобы ты осталась здесь на ночь.

– А ваш внук?

– Павлуша? Думаю, он не будет возражать…

Глава 30

Ванечка

*****

Осторожно прикрываю дверь спальни, обозревая замок и торчащий из него ключ. Делаю один оборот ключом, бросая его на тумбочку, стоящую рядом, и щёлкаю выключателем.

Нина Петровна была очень любезной и позволила мне самой выбрать спальню, но я, недолго думая, указала на ту, что находится дальше всего от спальни хозяина особняка. Не хотелось бы, чтобы он забрёл ко мне по ошибке поздно ночью.

И, хоть женщина была не очень довольна моим выбором, мотивируя это тем, что окна спальни выходят не в сад, а на дорогу и солнце с самого утра будет будить меня своими лучами, я настояла на своём.

И, в конце концов, врач сдалась.

Обозрела доставшуюся мне комнату и спокойно вдохнула. Терпкий аромат мужских духов тотчас проник в мои легкие, и я невольно поёжилась. Кажется, всё в этом доме пропахло Павлом Александровичем.

Такое чувство, что этот аромат туалетной воды уже въелся в моё сознание, вызывая у меня какую-то неадекватную привязанность. Иначе, как объяснить то, что мне повсюду чудится его запах?

Хмыкнула, подходя к креслу, стоящему возле журнального столика и заметила стационарный телефонный аппарат цвета слоновой кости. Осторожно устроилась в кресле и стала крутить диск на телефоне, подивившись, что это чудо техники каким-то образом сохранилось до наших дней.

– Ванечка, ты где, доча? Я проснулась, звоню тебе, а мне всё время твердят, что абонент находится вне зоны действия сети.

– Мам, мобильный разрядился, а у меня с собой нет зарядки.

– Когда ты приедешь?

– Мамуль, я тут, наверное, у подруги заночую, ты не против?

– Ой, это даже хорошо. Я тоже собиралась тебе это предложить.

Затараторила, проглатывая окончания слов. Я нахмурилась. С мамой такого не бывало, чтобы она сама пыталась сплавить меня куда-то. Тем более сейчас, когда болезнь Алика нас сплотила до состояния единого комка нервов.

– А что случилось?

– Представляешь, труба в комнате подтекать стала. Я проснулась, а на полу вода стоит. Вот и вызвала сантехника, жду.