— Да мне фиолетово…

— Тогда сначала твоим. К моим надо морально подготовиться… Короче, зайду за тобой в обед. Паспорт бы не забыть…

Я шокированно кивнула — и мы разошлись. Работать.

Перед тем как пойти в загс, я какое-то время смотрела на себя в зеркало в туалете и напряжённо думала.

Я совершенно не робот, хоть и достаточно хладнокровный человек. Поэтому слегка нервничала. Как-то не так представляла я себе свой поход в загс… Не с Сашкой, не с зелёными усами над верхней губой, и не в подобном платье.

Нет, само платье-то ничего, просто оно… не праздничное. Обычное такое, рабочее — тёмно-синее, с юбкой чуть ниже колен. И волосы бы помыть утром не мешало, и я бы помыла, но усы… отняли всё время.

В общем, да — фиговая с меня невеста. Может, хоть жена ничего будет? Если в плане готовки, то да. А остального Сашке от меня и не надо.

В нашей с ним дружбе была одна маленькая трещинка. Я ему врала по одному деликатному вопросу — правду просто не могла сказать, духу не хватало. Мы с Лебедевым ведь обо всём разговаривали, в том числе и о сексе. И он как-то взял и спросил, какая поза мне больше нравится.

Сашка тогда был не совсем трезв, но не в этом дело. Не могла я признаться, что девственница. Сейчас мне двадцать пять, тогда было двадцать четыре — да Лебедев меня на смех поднимет, если узнает.

Я не специально, честно. Просто не складывались у меня с кем-то отношения настолько, чтобы хотеть лечь в койку. В институте я была очень сильно влюблена в Костю Волгина, нашего с Сашкой однокурсника, который женился сразу после выпуска. Мы с ним никогда не встречались, общались только — я не была ему интересна, впрочем, как и Лебедеву.

У меня были молодые люди, и с одним я даже почти дошла до кондиции, но… вот именно — почти. И когда я наконец решилась, он как раз сказал, что хочет расстаться, цитирую: «Мне нужна более эмоциональная женщина». Мне тогда ужасно смешно стало — я услышала в этом «Я хочу трахаться, а не ходить по театрам и паркам».

В общем, я очень надеялась, что Сашка не узнает этот мой секрет. Я всегда поддерживала его пошлые шуточки и он, кажется, действительно не подозревал, что я ещё — как бы он спошлил — не раскупорена.

Ладно, не узнает он ничего, под юбку же не полезет, а я не скажу.

Зазвонил мобильный телефон.

— Ты где? — Лебедев явно был недоволен. — Давай быстрее, работа стоит, а срок идёт.

— Слушаюсь, — фыркнула я, отключаясь. Последний раз посмотрела в зеркало на своё бледное лицо в больших очках и с голубыми глазами за ними. Довольно-таки крупный нос и губы, волосы грязноваты… Мда, невестушка. Интересно, работники загса видели таких невест? Впрочем, о чём это я. Конечно, видели. Они там и не такое видели…

Чем ближе мы подходили к загсу, тем больше я нервничала и сомневалась в своём решении, принятом сгоряча, пока я ожесточённо тёрла зелёные усы у себя под носом.

Я не очень любила поспешно принятые решения и теперь отчаянно сомневалась. Нет, жить вместе с Сашкой вовсе не казалось мне такой уж большой проблемой. Я знала его достаточно хорошо, чтобы понимать — всё будет нормально.

Но этот обман…

— Стааась… Стася! Чего, совесть проснулась? — фыркнул вдруг Сашка, хватая меня за руку. Он всегда легко до неё дотягивался — мы с ним оба были невысокого роста. Только я метр шестьдесят с кепкой, а он — метр семьдесят с панамкой. Сто семьдесят пять сантиметров, то бишь.

Я знала, что друг немного комплексует из-за своего роста, и никогда по этому поводу не проходилась, не шутила даже. У каждого человека есть больные места, над которыми лучше не шутить, вот у Сашки таким местом был рост.

Он мне даже как-то сказал — мол, практически любая девушка, если наденет туфли на каблуках, будет выше него. «Хоть ты на шпильках не рассекаешь», — хмыкнул тогда Сашка, и я впервые в жизни почувствовала облегчение от того, что совершенно не умею ходить на высоченных каблуках. Небольшая танкетка — мой максимум.

— Надо твою совесть назад заснуть, Стась, — продолжал Сашка, сжимая мою ладонь.

— Не заснуть, а засунуть, — типично по-редакторски поправила друга я, но он засмеялся и покачал головой.

— Нет, белочка, именно заснуть. Она же проснулась? Проснулась. А теперь её надо заснуть.

— Это слово так не употребляется.

— Раз я сказал, значит, употребляется. И вообще, не спорь со мной, женщина!

Я хмыкнула.

— Мы ещё не женаты, а ты уже мной командуешь. Что же дальше будет?

Сашка улыбнулся и вдруг изменился в лице, а потом хлопнул себя по лбу.

— Блин! Кольца! А слона-то я и не приметил…

— Какие кольца? — ступила я по полной программе. И тоже хлопнула себя по лбу. — Ой, да…

— Пошли, — Лебедев развернулся и потопал обратно к метро. — Там должен быть ювелирный. Возле метро всегда есть ювелирный.

— Да ладно тебе! Зачем сейчас-то? Можно вечером сходить. Как будто эти кольца от нас убегут!

— Нет, — отрезал Сашка, не выпуская моей руки. — Мы и так с тобой всё делаем неправильно, давай хоть в подобных вещах будем соблюдать традицию. Сначала кольца, потом загс.

— Да с чего ты взял, что это традиция?! Кольца нужны только на свадьбе! Заявление и без них подавать можно!

— Стася! Предложение без кольца — не предложение! Перед моими родителями тебе без кольца на пальце появляться нельзя. Мы даже так сделаем — купим три кольца.

— Три-и-и?! Зачем?! Кто третий-то?!

Сашка засмеялся, услышав этот вопрос.

— Ты, Стась. Тебе нужны два кольца. Помолвочное и… как его там. Свадебное.

Я тоскливо вздохнула, продолжая семенить за Лебедевым.

— Может, мы это самое… помоечное… напрокат возьмём?

— Не помоечное, а помолвочное. На помолвку. Будет на твоём пальчике красоваться, когда мы к родителям пойдём каяться в грехах.

— Сашка! — взвыла я. — А без этого нельзя?!

— Не-е-ет, — протянул этот… растратчик собственных денежных средств. — Не солидно. Не поверят. И вообще — молчи, женщина!

— Да у нас обед закончится, пока мы тут кольца покупаем!! А ещё в загс идти!

— Шульца опасаешься? — хмыкнул Лебедев. — Не переживай. Я всё продумал. Он перед обедом свалил и сегодня уже не вернётся. Так что у нас есть время и на кольца, и на загс. Может, вообще в кино сходим?

— Сашка!!!

— Да ладно тебе. Расслабься. О, а вот и ювелирный. Пошли!

Лебедев взял меня под руку и почти понёс на себе вверх по лестнице. Я отчаянно пыхтела и кидала на Сашку гневные взгляды, получая в ответ, как обычно, взгляды насмешливые.

У меня и так стресс, а этот гад ещё и издевается!

В ювелирном я краснела, бледнела и продолжала пыхтеть. Экономить и покупать чего попроще Лебедев не желал, в результате мы вышли из магазина, оставив внутри две моих зарплаты.

— Ты на этой фиктивной свадьбе в трубу вылетишь, — пробурчала я, косясь на счастливого друга. Детский сад, штаны на лямках! Он всегда любил авантюры, поэтому сейчас искренне наслаждался происходящим.

— Не вылечу, — отмахнулся Сашка. — Так, тут, я смотрю, скверик есть… Пошли-ка в скверик.

— Зачем? Загс же в другой стороне.

— Пошли-пошли, — и он вновь потянул меня за руку.

Довёл до одной из скамеек, усадил, опустился перед мной на колени, поразив меня этим фактом до потери дара речи, достал из кармана бархатную коробочку, открыл её, обворожительно улыбнулся и торжественно произнёс:

— Дорогая и обожаемая моя Стася! Скажи, ты выйдешь за меня замуж?

Я не выдержала и захихикала, таким в этот момент забавным казался Лебедев.

— Ну, выйду.

— Не «ну, выйду», а давай-ка поторжественнее, — назидательно сказал Сашка, и я закашлялась от смеха.

— Дорогой и обожаемый мой Саша! Конечно, я выйду за тебя замуж.

— Вот и прекрасно, — расцвёл Лебедев, нацепляя мне кольцо на палец, а потом вдруг привстал и быстро чмокнул меня в губы. Едва очки с носа не сшиб…

— Ты чего? — поразилась я, когда Сашка поднялся на ноги и протянул мне руку. Он пожал плечами с чрезвычайно довольной физиономией и ответил:

— Поцелуй, скрепляющий клятву. На счастье.

Я оказалась права — никому в загсе не было до нас и нашего внешнего вида никакого дела. Мы заполнили анкетки, зашли в кабинет, получили толстенную папку с рекламными материалами, выбрали дату свадьбы — до неё теперь чуть больше месяца — и выкатились наружу, в изнуряющую июльскую жару.

— Ну, всё, — сказал Сашка, потирая руки. — Самое главное сделали, назад дороги нет.

Как по мне, так назад дорога всегда есть. Но у меня не было сил возражать, я чувствовала себя вымотанной как физически, так и морально.

— Ну что, в офис? — спросил Лебедев, доставая из кармана мобильный телефон и глядя на часы. Я скривилась.

— Нет. И пошло всё… Я не в состоянии работать. Шульцу сейчас позвоню, отпрошусь, сострою жалобный голос.

Сашка кивнул.

— Ага, это правильно. А я ещё перед нашим походом у него отпросился. Сказал, форс-мажор. Заметь, даже не соврал!

Понятно, почему он не торопился в офис… Но мне всё же надо позвонить начальнику. Если я прогуляю и он потом случайно об этом узнает, всю плешь проест.

— Может, в кино сходим? — ещё раз предложил Сашка, когда я положила трубку после короткого разговора с шефом. Я посмотрела на друга с изумлением.

Лебедев, как обычно, встретил мой взгляд с насмешливо-невинным выражением лица. Я строго сдвинула брови, он улыбнулся, я сдвинула сильнее… подумала… и согласилась.

Бредовый день должен закончиться бредово, разве нет?

Сразу после кино мы с Сашкой распрощались, и я думала пойти домой, но неожиданно в сумке завибрировал телефон.

Так уж получилось, что настоящих друзей у меня двое, остальные — приятели или хорошие знакомые. Один из этих друзей — собственно Сашка, а вот вторая — Ксюша, тоже наша однокурсница и одногруппница. Мы даже втроём один раз ездили в Прагу, очень весело было.