— А шутить можешь ещё. Значит, не всё так безнадёжно. Ну ничего, там поешь и оттаешь.

— Да я и так вроде не особо замороженная…

— Замороженная. Ты — замороженная, уж можешь мне поверить.

Я даже немножко обиделась.

— Сейчас или вообще?

— И сейчас, — улыбнулся Сашка, — и вообще. Да не дуйся ты так! У всех свои недостатки. И я прекрасно знаю твои, а ты — мои, и нас обоих они устраивают. Просто сейчас надо… — Лебедев покосился на водителя такси, как на вражеского шпиона, и понизил голос, — … чтобы нам поверили.

— Да поверят, — я вздохнула. — Не переживай, не подведу я. Просто сложно… не волноваться.

— Ну да. Все невесты волнуются, — подмигнул мне Сашка, а потом взял за руку и сжал ладонь в ободряющем жесте.

Невеста… Да… Тили-тили-тесто…

Как я умудрилась в это вляпаться?..

Родители Лебедева жили за городом, в шикарном таком доме. Даже не в доме, а в целом особняке. Я была тут однажды, пару лет назад — Сашка праздновал день рождения и привозил нескольких своих друзей, в том числе и нас с Ксюшкой.

Папа у Лебедева был владельцем какой-то крупной строительной конторы, а мама домохозяйничала и занималась творчеством — рисовала картины и лепила из глины, причём, на мой взгляд, совершенно не обладала талантом ни к тому, ни к другому. Сашка, кстати, тоже так думал. И отец его. Но молчали, не желая расстраивать маму.

Лебедев был единственным сыном и наследником всего этого богатства. Завидный, короче, жених. Как бы они не решили, что я на его деньги польстилась…

Сашка с восемнадцати лет жил отдельно — его отец сам отослал сына «в жизнь», как он выразился. Да уж, «в жизнь». Мама-то Сашкина еще года три приезжала к другу на квартиру раза по два в неделю — убиралась, что-то готовила, стирала и гладила. Хороша «жизнь»!

Теперь, насколько я знаю, Лебедев сам справлялся, и последнее время его мама начала говорить о приёмном ребёнке. Отец пока противился, но Сашка был уверен — со временем мама папу додавит.

— Ну и хорошо, — заявлял при этом друг, — ей хоть скучно не будет. А то я вырос, папа на работе, она целыми днями одна. Ну, встретится иногда с подругами, по магазинам походит, но всё равно делать особо нечего.

Так что… понимая, насколько скучно Сашкиной маме, я с ужасом представляла, как она обрадуется возможности организовать свадьбу. И с каким рвением будет отстаивать каждое своё решение или желание.

— Не дрейфь, — шепнул мне Лебедев, звоня в калитку. — Не льдина.

Я улыбнулась непослушными губами.

— Добрый вечер, Александр, — вдруг сказала напоминающая домофон конструкция, и я вздрогнула от неожиданности. — Девушка с вами?

— Со мной, конечно, — фыркнул Сашка, хватая меня за холодную ладонь. — Ещё как со мной.

— Заходите.

Что-то запищало, и калитка открылась. Хотя… наверное, неправильно называть эту полноценную дверь калиткой, так же, как и сооружение вокруг дома — забором. Это была стена, а в ней как минимум дверь, а как максимум — ворота. С кодовым замком и охраной, с которой Лебедев, собственно, и разговаривал…

Да уж… и куда я прусь? Мама у меня всю жизнь работала продавщицей в магазине, а папа — водителем автобуса. У меня, конечно, более интеллектуальная профессия, но зарплата там лучше не намного. Наверное, Сашкины родители в месяц столько налогов государству платят, сколько у меня зарплата. А может, даже и больше.

Ладно, будем искать в этом положительные стороны. Представлю, что бы со мной было, если бы я хотела выйти за Сашку по-настоящему, а не фиктивно.

Ох, нет. Лучше не представлять. И так тошно…

— Привет, сынуля! — родители Лебедева уже стояли на крыльце и его мама махала нам с ним рукой. — А кто это с тобой? О, Стася! Я очень рада тебя видеть!

Я растянула губы в улыбке. Кажется, я сейчас грохнусь в обморок…

Но Сашка всё предусмотрел — приобнял меня за талию и практически потащил на себе. Мне оставалось только перебирать ногами, как гусенице, внезапно оставшейся без опоры.

— Мам, пап, — сказал друг торжественно и важно, и я нервно сглотнула, — позвольте представить вам Стасю, мою невесту.

В наступившей тишине было слышно, как в траве ходят муравьи, а в воздухе пролетают комары и мухи.

— Что? — первым очухался Сашкин папа.

— Вчера мы подали заявление в загс, — продолжал друг вполне спокойно и дружелюбно, как будто говорил всего лишь о погоде, — свадьба через месяц. Ну, мы ждём поздравлений!

Кажется, я покачнулась — Сашка сильнее сжал ладонь на моей талии.

— Вот это новости, — Лебедев-старший хмыкнул, внимательно глядя на меня такими же серо-зелёными, как у него сына, глазами. — Ты нас прям огорошил, Александр. А что это невеста у тебя такая бледная?

— Стася очень волнуется, — ответил Сашка и притянул меня ближе к себе. — И она весь день не ела. Покормите нас?

Тут отмерла уже мама.

— Да-да, конечно! Заходите! Боже, радость-то какая!.. — она всплеснула руками и с широкой улыбкой поманила нас за собой. — Пойдёмте, покушаем, а вы нам всё расскажете…

— Держись, Стась, — шепнул Сашка, наклоняясь и делая вид, что целует меня в щёку. — Пара часов позора — и мы свободны.

— Угу, — буркнула я, тоже обхватывая его рукой — чтобы не грохнуться с лестницы. — Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса…

Лебедев фыркнул мне в висок.

— Всем бы девушкам твоё чувство юмора, Стась.

— Размечтался, — хмыкнула я. — Тогда бы ты вообще никогда не женился.

— Это точно…

Только на пути в столовую — да-да, у Сашкиных родителей была столовая в доме — я вспомнила, что его маму зовут Лидия Васильевна, а отца — Алексей Михайлович.

Вовремя я это вспомнила. Было бы неловко переспрашивать у них самих или у Сашки.

Лебедев между тем усадил меня на один из стульев, сел на соседний и подвинул его так, чтобы приобнять меня и практически положить мою голову себе на плечо.

— Расслабься, — шепнул Сашка мне на ухо, и я, вздохнув, обмякла в его руках. Положила ладонь ему на грудь и вдруг поняла, что мне так безумно уютно.

Лебедев чмокнул мои пальцы и обратился к Лидии Васильевне, взирающей на нас с молчаливым умилением:

— Накормишь?

— Ах, да! Катенька ведь уже ушла! Сейчас, Саш, я всё принесу! — она вскочила и убежала в соседнее помещение — кухню. Загремела там сразу чем-то. А мы остались наедине с Алексеем Михайловичем.

Я вновь наткнулась на его изучающий взгляд и теснее прижалась к Сашке.

— И как же это мой безалаберный сын уговорил тебя выйти за него замуж, Стася? — спросил Лебедев-старший насмешливо. — Шантажировал, что ли?

— Батя! — возмутился Сашка и хотел что-то ответить, но я и сама знала, что нужно отвечать.

— Нет, Алексей Михайлович. Я люблю его.

Я старалась говорить чётко, твёрдым голосом, и глядя в глаза моему будущему родственнику. В конце концов, не такое уж это враньё… Я действительно люблю Сашку. Как друга.

— Надо же… — насмешка из взгляда и голоса Лебедева-старшего всё не исчезала. — Такая умная, рассудительная девушка. И знающая моего сына уже… лет девять, да? И вдруг — люблю.

— Да, — я пожала плечами и погладила Сашку по напрягшейся груди, чувствуя, как за тонкой тканью рубашки бьётся сердце. — Я умная и рассудительная. И я люблю вашего сына.

— Батя, — Лебедев всё же не выдержал, — если ты будешь продолжать в том же духе, мы со Стасей уйдём и больше здесь не появимся. Я не позволю тебе оскорблять мою женщину.

Сашка обхватил меня теперь уже двумя руками и практически перетянул к себе на колени. И глядел на собственного отца, гневно сверкая глазами.

— Вот теперь верю, — фыркнул Алексей Михайлович. — А то знаю я тебя, авантюриста. Наплёл что-нибудь девушке…

— Папа! — почти зарычал Сашка.

— Я уже двадцать пять лет «папа». Понял я, понял. О, а вот и Лида с вашим ужином.

Я возликовала. Еда! Меня покормят! Ради еды я, пожалуй, была в ту секунду готова на всё.

Лидия Васильевна поставила перед нами с Сашкой две тарелки с каким-то нечтом, напоминающим лазанью, потом принесла с кухни прохладный лимонад в кувшине.

— Ещё что-нибудь хочешь, Стась? — спросила она, глядя на меня с тем же умилением.

— Нет, спасибо, — ответила я, стараясь не закапать слюной скатерть. — Вполне достаточно. — Отодвинулась от Лебедева и принялась за еду.

Но не успела я съесть даже пару кусочков, как Лидия Васильевна вдруг сказала:

— Как же это замечательно. Ведь я мечтала, что ты станешь нашей невесткой, с тех пор, как впервые тебя увидела, Стась!

Лазанья — или что это было — резко застряла у меня в горле. Я кашлянула, проглотила и удивлённо переспросила:

— Да?

— Да! — жизнерадостно продолжила Лидия Васильевна. — Конечно! Ты такая милая, вежливая, спокойная… То, что нужно Саше! Так что я очень рада за вас обоих. Надеюсь, и внуков вы нам скоро подарите!

Лазанья второй раз застряла у меня в горле, только теперь пришлось отпиваться лимонадом. Сашка деликатно похлопал меня ладонью по спине, ободряюще улыбнулся моим вытаращенным глазам и заметил:

— Не волнуйся, мам. Всему своё время.

Дипломатично…

— Кстати, о времени, — подал голос Алексей Михайлович. — Когда у вас там регистрация брака-то?

Мы назвали число.

— Кошмар! — всплеснула руками Лидия Васильевна. — Так скоро! Саш, и обычный загс, не дворец бракосочетания! И о чём ты только думал?!

— Не о чём, а о ком, — ответил Лебедев невозмутимо, ковыряя вилкой свою лазанью. — О Стасе. Она не любит все эти торжества. И я прошу тебя, мам, не усердствуй. Иначе день свадьбы для неё будет не праздником, а мучением. Я бы не хотел, чтобы наша со Стасей семейная жизнь началась с мучений.

Будь я настоящей невестой, я бы умилилась.

Ох! Но я ведь должна делать вид, что настоящая…

— Спасибо, — сказала я тихо, трогая Сашку за рукав рубашки, и хотела чмокнуть друга в щёку, но он неожиданно повернулся и перехватил мои губы своими. Сжал в ладонях лицо, не давая отодвинуться и углубляя поцелуй.