Мне стало жарко. И оттого, что поцелуй оказался настоящим, и оттого, что целовались мы на виду у Сашкиных родителей. Поэтому когда Лебедев наконец выпустил мои губы — но саму выпускать не спешил, вновь прижав к себе — мне показалось, что я от смущения сейчас расплавлю пол и провалюсь куда-нибудь в фундамент.

— А покраснела-то как, — фыркнул Алексей Михайлович. — Что же ты, Саш, так невесту свою смущаешь.

— Простите, — сказал Лебедев, но в голосе его звучало что угодно, только не раскаяние. — Не выдержал. Стася держит меня в чёрном теле.

Ой нет. Ну не надо!!!

— Говорит: ни-ни до свадьбы.

Вот гад!

Алексей Михайлович и Лидия Васильевна расхохотались, а я, окончательно смутившись, спрятала запылавшее лицо на Сашкиной груди.

— Теперь понятно, Лид, чего они в обычный загс пошли, а не во дворец бракосочетания, — продолжая хохотать, заметил Лебедев-старший. — Там же ждать меньше! Дольше месяца сынуля наш не выдержит!

— Как это мило, — умилилась в очередной раз Лидия Васильевна, пока Сашка поглаживал по спине смущённую до предела меня.

Наивная, я тогда думала, что сильнее смущаться невозможно. Как бы не так!

Нет пределов совершенству…

Следующие часа два мы с Сашкой и его родителями обсуждали свадьбу. Точнее, обсуждали в основном мой фиктивный жених и его родители, а я только кивала или мотала головой. Но сильнее вмешиваться и не понадобилось: Лебедев стойко отстаивал мои интересы, отметая предложение за предложением и требование за требованием.

А я начала засыпать у него на груди. Там было так тепло и уютно… И Сашка настолько приятно поглаживал меня по спине…

— По-моему, вам пора.

— Да, я тоже так думаю. Стася вон, уже спит почти.

— Я не сплю, — пробурчала я куда-то в подмышку Лебедева. — Так… чуть-чуть.

— Закажешь такси, пап?

— Да не надо такси. Сейчас попрошу своего шофёра вас отвезти. Вы идите пока в прихожую.

Удаляющиеся тяжёлые шаги, за ними — более лёгкие. И тихий голос Сашки:

— Стась, открывай глазки. Сейчас нас по домам развезут, завтра выходной, выспишься. Пойдём.

Я потянулась, зевнула, открыла глаза — и увидела прямо перед собой улыбающееся лицо Лебедева.

— Нахал ты, — прошептала я, не спеша вставать со стула.

— Чего это? — он улыбнулся шире.

— В чёрном теле я его держу…

— А-а-а, ты вот о чём. Смешно получилось. И ты так смутилась, что даже я поверил.

— Гад.

— Ну не сердись, — фыркнул Сашка, встал сам и помог мне подняться. — Это же ерунда, Стась.

— Тебе всё ерунда… — пробурчала я, но этого человека без стыда и совести ничем было не пронять — он только ещё раз фыркнул.

Мы вышли в прихожую — круглый такой холл, практически пустой, если не считать очень красивых резных обувниц, огромного шерстяного ковра и длинной широкой лестницы, ведущей на второй этаж.

— Чувствую себя героем мелодраматического сериала, — пробормотала я, косясь на большую хрустальную люстру под потолком. Кошмар. Если такая упадёт, звон будет колоссальный…

Сашка между тем смотрел куда-то вверх, на второй этаж. И когда там послышались невнятные шаги и голоса, усмехнулся и перевёл взгляд на меня.

— Стась. — Он протянул руку и зачем-то снял с меня очки, положил их на ближайшую обувницу. — Расслабься, ладно?

— Что…

Я не договорила. Сашка сделал шаг вперёд и, положив одну руку мне на талию, а вторую запустив в волосы, привлёк к себе и поцеловал.

Меня в жизни так не целовали. Я не знала, чем дышать, я задыхалась от этой его наигранной страсти — открывала рот, и Сашка врывался в него, терзая мои губы и не давая сделать ни единого вздоха. Он тянул меня за волосы, заставляя опускать голову вниз, а сам нависал сверху, целуя так требовательно, будто на самом деле имел на это право. Вторая же рука ласкала талию, затем перемещалась на ягодицы, сжимала их — и вновь возвращалась на талию.

Голова кружилась, губы и щёки горели, а внизу живота вообще было больно… Я хотела вырваться — трепыхалась в объятиях Лебедева — но он только сильнее прижимал меня к себе и целовал всё глубже…

— Кх-хм, — вдруг раздалось сверху, и я от неожиданности чуть на пол не свалилась. Благо, Сашка подхватил. Посмотрел на меня расфокусированным и каким-то мутным взглядом, поднял голову.

На лестнице стояли Алексей Михайлович и ещё один мужчина. И оба смотрели на нас с большим таким интересом…

— Вот блин, — вырвалось у меня. Я вновь захотела плюхнуться на пол, но мне не дали. Лебедев перехватил меня за талию, опять прижал к себе.

Интересно… вот это твёрдое возле моего бедра — то самое, о чём я думаю?

Нет, не может быть.

— Знакомься, Стася, это Гриша, наш шофёр, — продолжал между тем Алексей Михайлович. Так, будто перед ним только что не разыгрывалась фактически сцена из порнофильма… — Он отвезёт домой сначала тебя, потом Александра. Спокойной ночи… хм… дети.

— Спокойной, — ответили мы хором.

И я впервые подумала о том, что, оказывается, издевательским может быть пожелание не только доброго утра, но и спокойной ночи тоже…

Какая уж тут спокойная ночь?! После таких поцелуев…

***

У Алексея Михайловича давно не было такого весёлого настроения. Он бы даже сказал — шикарного настроения.

Провести Лебедева-старшего всегда было очень сложно, и как бы ни старался в этот вечер его собственный сын, у Сашки так ничего и не вышло.

Алексей Михайлович видел всё, как на ладони: добрая и милая Стася, смущающаяся оттого, что вляпалась в подобную авантюру, и Сашка — наглец без стыда и совести. Уговорил подругу подыграть, чтобы отделаться от надоедливых родителей. И Лебедев-старший непременно разоблачил бы эту парочку, если бы не одно «но»…

Он вдруг заметил, что Сашке доставляет удовольствие обнимать Стасю. И целовать тоже.

Вот она — наглядная иллюстрация к пословице «Не рой другому яму — сам в неё попадёшь».

И теперь Алексей Михайлович просто предвкушал интересное и увлекательное развитие событий. Ему было любопытно, в какой момент до его сына дойдёт весь ужас собственного положения и что он будет в связи с этим предпринимать.

А вспомнив, как растерянно, но весьма отчаянно отбивалась от Сашки Стася в холле их дома, Алексей Михайлович понимал: легко Лебедеву-младшему не будет точно.

***

А жаль, что мы не поехали в такси. Там бы я промыла Сашке мозги по полной программе. Хоть бы предупредил нормально! А то схватил и начал… Как, блин, изнасилование.

Но увы — в машине с нами ехал ещё некий шофёр Гриша, и нам следовало соблюдать всё ту же осторожность, будь она неладна.

Кажется, Лебедева это тоже напрягало. А может, и нет. В любом случае он притянул меня к себе поближе — кажется, я уже начинаю к этому привыкать… — скользнул губами по виску и шепнул в ухо:

— Прости.

Я сразу напряглась. Так. Это за что «прости»? За то, что было? Или за то, что будет?!

Видимо, за всё.

— Вас можно поздравить, Александр Алексеевич?

Кто-кто?! А-а-а, это же Сашка у нас Александр Алексеевич.

— Можно, — друг обнял меня теперь уже обеими руками, почти распластав на себе. Может, закрыть глазки и поспать?.. А то стыдно пипец. — Через месяц стану семейным человеком.

— Это прекрасно, — кажется, шофёр улыбался. — Тогда поздравляю. И примите комплимент невесте. Очень красивая.

Я распахнула глаза и уставилась на затылок шофёра с удивлением. Красивая? Наверное, это он в темноте просто меня не рассмотрел. Я не страшная, конечно, но до красивой мне далеко. Сашка с такими девушками даже близко не встречался, у него все «возлюбленные» были как на подбор — Царевны Лебедева.

— Спасибо, — сказала я, когда отошла от шока.

— Не за что.

Сашка между тем тёрся носом о мой висок, вызывая мурашки по всему телу. Зачем? Вполне достаточно же объятий… Хотя… Может, он и прав? Гриша этот наверняка Алексею Михайловичу обо всём донесёт, а переиграть в нашем случае невозможно.

Да… Видимо, Лебедев тоже так считает. Ещё и живот начал гладить… круговыми движениями… Приятно.

Только неловко до ужаса.

— А куда на свадебное путешествие поедете?

Упс.

Ещё и свадебное путешествие… Как же это я забыла…

— Не думали пока, — Сашкина рука поползла вверх, чуть щекоча мне рёбра, и я улыбнулась. — Не хмурься так, — шепнул он мне на ухо, а потом поцеловал в щёку. — Ты как хочешь, Стась?

Я? Я хочу оказаться дома в своей тёплой кровати, и чтобы всё это был сон.

Вообще всё!

— Я… не знаю. Не думала совсем…

— На море вам надо, — посоветовал шофёр Гриша. — Свадебное путешествие и медовый месяц лучше всего проводить на море.

— Я тоже так думаю, — кивнул Лебедев. — Может, Таиланд…

Я подняла голову и посмотрела на Сашку несчастными глазами. Ещё и свадебное путешествие! Боже, за что?!

Он удивлённо вскинул брови.

— Не хочешь Таиланд? Поедем в Турцию.

Я сделала глаза ещё более несчастными.

— В Египет?

И ещё.

— В Крым?

И ещё немного…

— Стась, мы поедем туда, куда ты захочешь, — твёрдо сказал Сашка, и я чуть не взвыла: да никуда я не хочу! И так стыдно твои деньги тратить, а ты меня ещё отдыхать за свой счёт собираешься!

Но я промолчала. Ну, почти.

— Давай в Карелию поедем.

Шофёр закашлялся, а Лебедев просто очень удивился. Даже перестал меня по животу поглаживать.

— Куда-а-а?

— В Карелию, — кротко продолжила я. — Я люблю Ладожское озеро очень. И Онежское тоже люблю. И песня мне нравится.

— Какая песня? — Сашка удивился ещё больше.

— Про Карелию. «Долго будет Карелия сниться… Будут сниться с этих пор… Остроконечных елей ресницы над голубыми глазами озёр…» Проникновенно так. Поедем?

Лебедев заржал, наклонил голову и ткнулся своим лбом в мой.