Да, это все руки, они виноваты в том, что так трудно противостоять Давидову. Я всегда питала слабость к красивым мужским рукам, а тут такой образец. Были бы у меня сейчас кисти и бумага, я бы обязательно нарисовала их.

Я не отказываю ему, но и не соглашаюсь, просто жду что будет дальше, ведь мое «да» означало бы мою полную капитуляцию.

Марат вжимает меня всем своим телом к стене, но не прикасается, лишь наклоняется к уху, обдавая своим горячим дыханием, укутывает запахом табака вперемешку с парфюмом и шепчет, протягивая слова:

- Я бы взял тебя сначала у этой стены, обласкал каждый миллиметр твоего тела, потом мы переместились бы к столу и там, на ровной деревянной поверхности я бы трахнул тебя так, как никто и никогда.

Кажется, с моего рта срывается стон. Я перестаю контролировать себя. В висках стучит, в легких нехватка кислорода, я задыхаюсь, а вместе с тем чувствую как внизу живота расползается возбуждение. Нет, нет, нет, так не должно быть. Я должна ненавидеть Марата, а не желать. Но Давидов сильный, уверенный мужчина, взрослый, судя по всему опытный, а еще создает впечатление, что за ним как за каменной стеной. Ведь он вот так просто взялся решать мои проблемы с мужем. «Ага, после того как похитил вас с дочерью, пытался ее у тебя отобрать, угрожал пистолетом, вел себя абсолютно неадекватно, закрыл в доме посреди леса», - нашептывает разум, но я быстро отбрасываю эти доводы, ведь не сделал же ничего плохого в конце концов, просто он отец, который во что бы то ни стало хочет вернуть дочь. Я бы тоже так поступила.

-  Так что, Кристина, что выбираешь? — задаёт вопрос, смотря мне прямо в глаза, в ответ я лишь облизываю губы и киваю. Почти незаметно, так, чтобы это выглядело как случайное движение моей головы, но и в тоже время Марат принял это за согласие и показал что в постели с мужчиной бывает иначе и ни книги, ни фильмы не врут. В конце концов, я имею право на ошибку, ведь все эти годы я была верной женой, теперь же пришло время сделать что-то иначе, доказать самой себе что мир не сошёлся на Андрее, что я не фригидная, как он считает.

В следующее мгновенье все меняется, воздух между нами накаляется, вскипает, пальцы Марата перехватывают кисти моих рук и фиксируют их над головой. Второй рукой с силой дергает платье вниз, и тонкая ткань оседает у моих ног, обнажая меня перед взором мужчины до конца.

Мое тело покрывается мелкой дрожью. И от прохлады в комнате, и от того как жадно мужчина смотрит на меня. Горящий взгляд проходится по моей фигуре, я же в этот момент все еще борюсь с собой, потому что никак не могу понять правильно ли это все.

Я прикрываю глаза, не в силах смотреть в лицо Марату, щеки пылают от стыда, я веду себя словно закомплексованная девушка, а не взрослая женщина, знающая себе цену, но пересилить себя не могу.

Мне страшно. Безумно. Но возбуждение накатывает волнами, желая продолжения.

Я сдавленно стону, когда губы Марата внезапно накрывают мой сосок. Перевожу взгляд вниз и с каким-то упоением наблюдаю за тем, как он посасывает его, терзает, облизывает. Задыхаюсь, когда его ладонь накрывает грудь и ведет вниз: по животу к бедрам. Раздвигает ноги и отодвигает тонкую ткань кружевных трусиков. Я дергаюсь, наконец-то осознавая что происходит, и, несмотря на то, что внутри меня настоящий пожар, свожу ноги вместе и пытаюсь освободиться.

- Ну, нет, Кристина, ты же хочешь, не сопротивляйся, - его зубы легко покусывают мою нежную кожу, а палец задевает чувствительный бугорок.

Я снова дергаюсь и вновь безрезультатно. То ли у меня совершенно не осталось сил на сопротивление, то ли Марат настолько силен, что у меня абсолютно нет шансов вырваться из его сетей.

- Ты же хочешь меня, Кристина? Ответь на вопрос,  – шепчет мне на ухо, а потом утыкается носом в шею, тяжело дыша. Он возбуждён, ему нравится то, что он видит перед собой. Он желает меня и это льстит, несмотря на то, что где-то на загвоздках разума все кричит о том, что я совершаю самую ужасную ошибку в жизни, ложась в постель со своим похитителем.

Но он не делает мне больно, наоборот, отыскивает в глубине меня то, о чем я даже не догадывалась. Вытягивает это наружу, распаляя во мне желание все больше и больше.

Пальцы Марата умело проходятся по моим складочкам, я чувствую какой мокрой становлюсь, вновь закрываю глаза и наваливаюсь спиной на стену, потому что ноги уже не держат. .

Один его палец скользит внутрь и я теряюсь. Резко открываю глаза, издаю сдавленный полустон-полукрик, тяжело дышу, сдерживаюсь из последних сил чтобы не начать ёрзать, призывая его не медлить и не останавливаться.

- Хочешь большего? – заглядывает мне в глаза и второй палец проникает внутрь. Я сжимаю зубы, мычу, но не отвечаю. — Хочешь или нет? — жестко спрашивает Марат, превращаясь в свирепого хищника. Я не сдаюсь, не могу признаться ему в том, что да, очень хочу. — Ну, если не хочешь, тогда ладно.

Марат внезапно отстраняется от меня, его руки исчезают с моего тела и я почти падаю к его ногам. Часто-часто моргаю ресницами и хочу громко выкрикнуть: «Пожалуйста, вернись», потому что без него ощущаю пустоту.

— Я...— облизываю пересохшие губы, собираясь с мыслями и наконец-то прихожу в себя. Делаю глубокий вдох. Марат решил поиграть со мной как с котёнком, но я ведь тоже умею играть.


Я расправляю плечи, ничуть не стыдясь своей наготы, откидываю назад волосы, переступаю через платье на полу и, стуча каблуками, подхожу к Давидову. На моих губах растягивается улыбка, когда я улавливаю в глазах мужчины удивление. Мои ноготки проходятся по его плечу,  мы меняемся ролями и я вижу что для него это неожиданно.

Тягучая сладость внизу живота не даёт мне покоя, я накрываю рукой пах мужчины, заглядываю ему в глаза. Ощущаю твердость его члена. Мне вдруг хочется снести ему голову, показать что я могу быть не только покорной и трусливой. В чулках, полуголая, с идеальной фигурой я чувствую себя уверенно. Знаю точно, он хочет. Но уперто сдерживается. Как и я.


— Так что там насчёт самого лучшего секса в моей жизни? — спрашиваю с усмешкой, провоцируя его и  надеюсь что он не заметит дрожь и панику в моем голосе. Это ведь только внешне я спокойна, хотя нет, руки все же дрожат.


Я становлюсь на носочки, тянусь к нему, прикасаюсь своими губами к его и это, кажется, становится нашим спусковым механизмом.


Он хватает меня руками за талию, вжимает в себя, больно выпивается пальцами в кожу, но эта боль будоражит сознание ещё больше. Его губы накрывают мои, даря испепеляющий душу поцелуй и в этот момент между нами стираются все границы. Нет ни ненависти, ни страха, ни боли. Нет неуверенности, непонимания и обиды. Есть только мужчина: сильный и горячий. Есть только я: изнывающая от желания и жаждущая ласки. И если бы сейчас в дом ворвались со штурмом люди отца, я бы все равно не смогла оторваться от Марата.


Он разворачивает меня, отрывается на мгновенье от моих губ и я протестующе стону, но Марат всего лишь одним рывком, не отводя от меня взгляда,  дергает рубашку на груди, вырывая пуговицы с концами. Дух захватывает от его идеального тела. Андрей тоже хорош собой, подкачан, но до Давидова ему далеко. Мой муж не наделён опасной, брутальной красотой, у него нет татуировок на руках и груди, а это, оказывается, нереально сексуально.

Я не успеваю додумать, как Марат толкает меня в сторону письменного стола, приподнимает за бедра, рвёт на мне трусики и с каким-то благоговением проводит ладонями по моему плоскому животу. Устраивается у меня между ног, заставляя откинуться назад, упереться на локти, и раскрывает меня, разводя ноги в стороны.


— И здесь красивая, — поглаживает большим пальцем клитор, сводя меня с ума, а потом делает невообразимое: наклоняется и впивается губами в мое естество.

— Ах, — срывается с моего рта, когда язык Марата умело блуждает по клитору. И я вновь вспоминаю своего мужа. Он отказывался приносить мне удовольствие оральными ласками, говоря что не по-мужски это, хотя сам же постоянно склонял меня к минету. Марат же... я его даже не просила.


Марат дразнит меня языком, сводит с ума, доводит до агонии. Я с силой сжимаю кулаки, чувствую как острые ногти впиваются в кожу. Задыхаюсь, прикусываю губу, чтобы не закричать. Чувствую, как наливаются и твердеют от возбуждения груди, как горят от смущения щеки. Я сдерживаю себя, все еще не могу расслабиться, забыться. Все это так неправильно, грязно, порочно, но и в то же время невероятно волшебно. Я плавлюсь в его руках, вздрагиваю от каждого движения его языка, а когда к нему присоединяются пальцы, дразня и лаская, все же не выдерживаю и вскрикиваю.

- Не сдерживай себя, твои стоны и крики словно музыка для моих ушей, - отрываясь от меня на мгновенье произносит Марат, заглядывая мне в глаза. Он смотрит с вызовом и желанием, челюсть плотно сжата, на лице играют желваки и я понимаю что он из последних сил себя контролирует. – Хочешь кончить, Кристина? – ничуть не стесняясь спрашивает он и просовывает внутрь меня один палец.

Из моей груди вырывается сладостный стон, я закрываю глаза, отдаваясь ощущениям.

- Нет, - резко произносит Давидов и я протестующе хнычу, когда он отстраняется от меня. – Смотри на меня. Прямо в глаза. Вот так вот, - на его лице растягивается довольная улыбка, когда я подчиняюсь, палец надавливает на чувствительный бугорок и я понимаю что если бы не гладкая поверхность подо мной, я бы  рухнула на пол, сил больше нет, а ведь это только начало.

- Сладкая девочка, - его губы целуют мой живот, пока умелые мужские пальцы вытворяют немыслимые вещи. Дыхание щекочет хожу, я хочу зарыться пальцами в его волосы, но не решаюсь.

- Да, - я дрожу всем телом, чувствуя как меня скручивает изнутри сладкая судорога, вознося почти до небес.

В висках стучит, дыхание никак не выровнять, я все ещё сжимаюсь вокруг пальцев Давидова, ощущая ни с чем не сравнимое удовольствие, а вместе с ним в одно мгновенье навалилась тяжесть реальности, охлаждая получше любого ледяного душа. Мне хочется отстранится от него. Мамочки, что же я наделала? Как теперь смотреть ему в глаза?