— Солнышко, дядя не любит целоваться. — Но вопреки моим словам Марат садится на корточки и осторожно, словно боясь навредить Даше, притягивает ее к себе и прикасается губами к виску.

Я внимательно наблюдаю за сменой эмоций на его лице. Слегка растерян, мышцы расслаблены. А ещё глаза полны удивления и непонимания, что делать дальше. Он совершенно не знает, как обращаться с детьми, делаю вывод я, но уже и этот маленький шаг навстречу радует.

— Мне пора, — произносит хриплым голосом и уходит, а я все пытаюсь найти общие черты между ними. Но, кажется, их нет, и это настораживает меня. Если он не хочет показывать тест на отцовство, я должна сама найти его.

Глава 23

У меня нет желания садиться за стол с Маратом и его «невестой», но сегодня вечером я собираюсь обыскать тайком его кабинет, поэтому нужно усыпить его бдительность и изобразить послушание. Я нервно провожу по волосам расческой, разглядываю свое лицо в зеркале, а потом внезапно вспоминаю, что именно сегодня рождество. Со всеми этими проблемами я совсем сбилась со счету и пропустила такой важный день.

Я оборачиваюсь и смотрю на притихшую в кресле дочь. Ее подарок остался в доме. Огромный кукольный домик с мебелью и подсветкой. Она была бы в восторге. Почему-то стало обидно из-за того, что в этом году я проведу праздник не так, как мечтала. Не будет посиделок  тесном кругу родных, не будет обмена подарками, поздравлений. Не будет завтрака с мужем, катка, суеты – не будет ничего. В этом году. А вот в следующем я обязательно сделаю все так, как хочу.

Я достаю из шкафа черное платье, обтягивающее тело, словно вторая кожа. Чуть выше колена, но с открытой спиной. Делаю макияж и довольно смотрю на свое отражение. Сейчас я не уступаю Алле, разве что возрастом. Лучики в уголках глаз дают знать, что мне давно уже не двадцать.


Лиза робко стучит в дверь и проходит в комнату. Они с Дашенькой успели хорошо поладить, поэтому я могу оставить их вдвоём со спокойной душой.

— Уложите ее через полчаса, пожалуйста, мы совсем выбились из обычного распорядка дня, — прошу я, оттягивая своё появление в столовой.


— Хорошо, Кристиночка, вы не волнуйтесь, мы с Дашенькой поиграем, а потом вместе отдохнём, да, принцесса?

Дочь кривится, так как спать в обед не любит, но не плачет, когда видит, что я собираюсь уходить.  Это радует. Господи, сколько же всего произошло за такой короткий период времени.


Я медленно иду вдоль коридора. Спина ровная, плечи расправлены, веду рукой по деревянным поручням и осторожно ступаю по ступенькам. Прохожу гостиную и замираю перед закрытой дверью, из-за которой доносятся негромкие голоса. Я берусь за ручку, делаю глубокий вдох и вхожу в столовую.

Разговор утихает, все взгляды направлены на меня. Марат мягко улыбается, рассматривает меня, лаская глазами, Алла же громко фыркает и демонстративно отворачивается, Гольдман выглядит недовольным и удивленным.


— Познакомьтесь, это Кристина, она дизайнер одежды, приехала погостить ко мне, набраться вдохновения, — врет настолько естественно, что на мгновенье даже я верю его словам.

Марат отодвигает стул, и я сажусь рядом с ним. Повисает напряженное молчание.

— А я Алла, невеста Марата, рада познакомиться. — Девушка смотрит на меня с вызовом, я же жду, когда Давидов опровергнет ее слова, но тот лишь начинает кашлять, а ещё его рука ложится на мое колено. Я с силой впиваюсь в его кисть, давая понять, что мне неприятны его прикосновения.


— У меня есть бутылка отменного вина, держал ее для особого случая, думаю, он наконец-то настал. Не каждый день ведь выбираешься с того света.

Марат разливает красную жидкость по бокалам, Гольдман уже заинтересовано поглядывает в мою сторону: в историю о том, что я просто гостья в этом доме, он определённо не поверил. Да и Марат хорош – сел рядом со мной, посадив Аллу напротив. Правда, не скажу, что это мне не польстило, теперь в более выгодном положении оказываюсь я.


Обед проходит в натянутой обстановке. Я вообще не понимаю, зачем Давидов позвал меня. Чтобы сделать из меня красную тряпку в глазах Аллы? Ей ведь не терпится вцепиться мне в волосы, чтобы я отсела подальше от мужчины.

Марат и Гольдман беседуют о своих делах, Алла же засыпает меня каверзными вопросами, каждый раз пытаясь подловить на чём-то и выставить меня «деревней». Всего полчаса, а лицо уже устало от натянутой улыбки, вино казалось безумно кислым и противным, еда то и дело становилась поперёк горла, а Марат несколько раз пытался бесстыдным образом прямо за столом залезть мне под подол платья. Единственное, что меня радовало, – он не обращал  никакого внимания на Аллу, которая не прекращала заигрывать с ним. Неужели и в самом деле она не вызывает в нем интереса и не разжигает желания? Или с моей помощью он хочет вызвать в ней ревность?

В конце концов, когда Давидов объявляет, что им с Гольдманом нужно поговорить о делах с глазу на глаз, я выдыхаю от облегчения. Наконец-то этот фарс окончен.

— Я пойду к дочери, — поднимаюсь из-за стола  первой, потому что у меня нет никакого желания развлекать Аллу и дальше.

— У вас есть дочь? — внезапно спрашивает Гольдман, устремляя на меня свой изучающий взгляд. Так, словно дочь – это что-то вне закона.

— Да, ей скоро три, совсем кроха, поэтому я не нахожу себе места, когда оставляю ее с кем-то. Рада была с вами познакомиться, — стараюсь, чтобы мой голос звучал искренне, но фальшь все же просачивается.

— Как интересно, — усмехается тот. — Что ж, не прощаюсь, возможно, нам придётся задержаться.

Чудесно, только этого мне не хватало. Хотя гости могут отвлечь Марата от меня на какое-то время.

— Я попрошу кого-нибудь из охраны отвезти Аллу к подъёмникам, я помню ее любовь к лыжам, — светится Марат, при этом недовольно поглядывает на меня. Словно я сболтнула лишнего.

— О, нет-нет, сегодня я не в форме и предпочитаю остаться с вами, — спешит отказаться Алла. — Я пройдусь по дому, давно здесь не была. Жаль, что ты редко сюда приезжаешь, я бы на твоём месте проводила больше времени в этом тихом месте, чем в городе.

— У меня слишком много работы, чтобы позволять так долго задерживаться в посёлке. Кристина покажет тебе здесь все, я достроил ещё одно крыло с твоего последнего визита.


— О нет, я не...

— Прекрасная идея, — перебивает меня Алла, довольно хлопая в ладоши. Я устремляю яростный взгляд на Марата, но тот словно смотрит сквозь меня. Задумчив, хмур и встревожен. Что происходит?

Алла вызывает внутри меня раздражение. Избалованная девочка, которая не понимает слова «нет» и хочет, чтобы ей досталось все, чего она желает. В том числе и Марат. Вот только со взрослыми мужчинами, а тем более такими, как Давидов, лучше не пытаться играть и манипулировать.

– Слушай меня, – стоит лишь Гольдману и Марату скрыться за углом, как с Аллы слетает маска милой и приветливой девушки, – Марат мой. Мне все равно, что у вас там было и как долго он тебя трахает, ты в его жизни лишь мимолетное увлечение, женщина, с которой он удовлетворяет свои потребности, потому что мой отец прикончит Марата, если тот притронется ко мне хоть пальцем до свадьбы. Так что даже не мечтай остаться с ним. Мы скоро поженимся, на него оформлена часть бизнеса отца, и если он не хочет неприятностей, то станет членом нашей семьи!

Ее лицо искажается от злобы, во взгляде превосходство и высокомерность. В моих глазах Алла внезапно становится уродливой мегерой. Ощущение, что еще немного – и вцепится в мои волосы  в попытке выбросить меня из дома.  Но вопреки ее ожиданиям я лишь усмехаюсь в ответ. Такие речи меня ни капельки не трогают, все же я не какая-нибудь замарашка из провинции или прислуга, которая удостоилась чести быть замеченной хозяином особняка.

Мысленно я цепляюсь за крохи информации о мужчине. Значит, у него общий бизнес с губернатором. Марат до сих пор остается для меня загадкой, и узнать о нем хоть что-то новое кажется настоящей удачей.

– Не стоит так нервничать, морщины раньше времени появятся, – произношу поучительным тоном и разворачиваюсь в сторону выхода. – В доме есть прекрасная зимняя оранжерея, советую сходить туда, пока есть возможность, а то мало ли, может, мои выдающиеся способности в постели впечатлят Марата настолько, что он сделает мне предложение в скором времени.

Не знаю, зачем говорю это, хотя нет, знаю, захотелось вдруг уколоть больнее эту выскочку, а еще отвадить  ее от Давидова. От одной мысли о том, что он женится на ней, что она вместо меня будет в его постели, во рту появляется чувство горечи. Алла хочет сказать ещё что-то, но не успевает, потому что я громко хлопаю дверью, разделяя пространство между нами. Быстрыми шагами направляюсь к себе, но, проходя мимо кабинета Марата, замираю, услышав громкий спор.

Останавливаюсь в нескольких шагах от двери, боясь быть пойманной, но любопытство берет свое. На цыпочках подбираюсь ближе, прикладываю ухо к двери, чтобы разобрать суть разговора.

— ...нужны активные действия, Марат. Этот гаденыш Старицкий перешел все границы! Его кроют не последние люди в стране, – голос Гольдмана звучит зло и резко. Он почти срывается на крик. – Ты сказал, что у тебя все под контролем, но я вижу лишь бабу, которую ты трахаешь, и дыру в твоем плече. Что с ребенком? Где он? Ты выдвинул условия Вадиму? Сказал, что его дочь у тебя?

Сердце в груди останавливается на долю секунды, пропуская удар. О чем речь? Какой ребенок? И почему ему не все равно, с кем спит Давидов?

— Сергей Николаевич... – начинает Марат, но его резко перебивают.

— Только не говори, что твой мозг вновь расплавился из-за бабы! Я не собираюсь терять свои активы из-за того, что ты когда-то не смог удержать член в штанах.