Я и не знала, что в постели с мужчиной может быть так. Горячо. Первобытно. Жадно и грязно.

Меня накрывает волной удовольствия. Так внезапно, что на какое-то время я, кажется, забываю, как дышать. Перед глазами пляшут искры, виски пульсируют, тело обмякло. Марат в последний раз толкается в меня и замирает. А потом падает рядом, пытаясь восстановить дыхание.


 Мы не произносим ни слова. Пальцы Марата перебирают локоны моих волос, грудная клетка тяжело вздымается, он задумчиво смотрит в потолок, пытаясь восстановить дыхание, а я вдруг резко трезвею и с силой сжимаю челюсть, чтобы не закричать от отчаяния.


Почему с мужчиной, которого я почти не знаю, который причинил мне столько боли, один секс в сотни раз лучше всех, вместе взятых, с моим мужем?

– Когда все закончится, я тебя никуда не отпущу, ты ведь понимаешь это? – разрушает тишину в доме, и я понимаю: так и будет. Наручниками к батарее прикует, но не отпустит.

– Зачем я тебе? – Я все же нахожу в себе силы посмотреть на него и с замиранием сердца ожидаю ответа.

– Ты мать моей дочери, женщина, которую я желаю, разве это не объяснение?

– Нет. Должно быть что-то еще. К тому же ты так и не показал мне тест ДНК. Ты столько раз врал мне с дня нашей встречи, что теперь я не знаю, где правда, а где ложь. Как я могу доверять тебе после всего? – мой голос срывается на последних словах, кажется, я готова заплакать прямо сейчас.

– Правда очень проста, Крис. Я не желаю вам зла, именно поэтому иду даже против своего партнера. Если бы вы были мне безразличны, я бы давно отдал вас Вадиму, соврав, что Яна родила от него. Но ты здесь, а Даша надежно спрятана. И пока я не буду уверен, что опасность миновала, никто не сдвинется с места.

– Я хочу к дочери, Марат, пожалуйста, – жмусь к нему, обнимая, в надежде растрогать мужчину, уловив нужный момент, но он не поддается.

– Нет, Кристина. Это исключено.

Его руки опутывают мое тело, губы прикасаются к вискам, оставляя горячий поцелуй, я же разочарованно прикрываю глаза, стараясь ни о чем не думать и надеясь, что наше вынужденное отшельничество быстро закончится.

Я просыпаюсь оттого, что мерзну. Кутаюсь плотнее в одеяло, но не помогает, несмотря на то, что до этого было даже немножко жарко. Принюхиваюсь, улавливая аромат кофе, и резко открываю глаза, натыкаясь на силуэт мужчины. До меня не сразу доходит, где я, а воспоминания прошлой ночи словно в тумане. Зато через несколько секунд щеки пылают от стыда, а низ живота наполняется приятным теплом.

Марат стоит спиной ко мне, не замечая, что я проснулась, поэтому у меня есть возможность наблюдать за ним. Он возится с едой, потом подкидывает дрова в печь, задумчиво глядит перед собой. Его лицо выражает тревогу, он настолько поглощен своими мыслями, что, кажется, совершенно забывает о моем присутствии. Я прикрываю глаза, решив сделать вид, что еще сплю, чтобы оттянуть момент нашей встречи. Я все еще не поняла своего отношения к нему и того, стоит ли винить его во всем случившемся.

Неожиданно он подходит ко мне, заботливо поправляет сползшее с плеча одеяло и долго стоит рядом с кроватью. Его взгляд словно прожигает меня изнутри. Тишина кажется невыносимой. Мои ресницы трепещут, контролировать дыхание становится тяжело, поэтому я  сдаюсь.

– Доброе утро, – произношу, приподнимаясь на локтях, и между нами повисает неловкая пауза.

– Я приготовил завтрак, – выдает сухо мужчина, кивком указывая в сторону стола.

– Я могу и привыкнуть к такому, – выдавливаю из себя улыбку, жалея, что очарование прошлой ночи с наступлением дня полностью развеивается.

– Не стоит. Обычно у меня нет времени даже на то, чтобы съесть завтрак, не говоря уже о его приготовлении, – произносит серьезно, но приподнятые уголки губ сдают его.

– Не поверишь, но у меня тоже. – Я откидываю край одеяла и ёжусь от холода. На мне лишь трусики и футболка Марата. Я ловлю на себе жадный взгляд мужчины и наслаждаюсь произведенным эффектом. Это возбуждает и будоражит одновременно.

Футболка белого цвета, тонкая, поэтому с легкостью можно заметить мои вставшие от холода соски. Марат громко выдыхает через нос, его глаза темнеют, кадык дергается. Ощущение, что он вот-вот набросится на меня, но мужчина умеет прекрасно контролировать себя. Стоит на месте и не двигается. Даже не пытается прикоснуться ко мне.

–  Я только сейчас поняла, что за последние четыре года ни разу не брала отпуск. Обычно мой телефон разрывается от звонков, а я курсирую между странами и почти не сплю по ночам.

– Ты только что полностью описала мою жизнь.

Марат делает шаг назад, я же опускаю ноги на холодный пол и ёжусь. Мужчина пристально и с насмешкой следит за тем, как я собираю по комнате свои разбросанные вещи. Дразню его, наклоняясь, чтобы подобрать свитер, и оттопыриваю попку назад.

– Я бы с удовольствием оттрахал тебя еще несколько раз, но у нас сегодня насыщенный график. Ешь и одевайся тепло. – Он с силой шлепает меня по ягодицам, заставляя вскрикнуть от боли, и смеется. Ленивой походкой направляется к столу, берет чашку горячего напитка и потягивает мне, все еще не отводя от меня горящего взгляда.

Мы завтракаем молча. Между нами снова какое-то напряжение. Я все еще не привыкла к быстрой перемене в настроении Марата, а оттого, что он сидит напротив меня мрачнее тучи, кусок в горло не лезет.

А чего я ожидала? Что он разбудит меня нежными поцелуями после жаркой ночи и начнет клясться в вечной любви? Пф-ф-ф, это уж точно не о Давидове. Скорее сдавит шею и пригрозит выбросить в озеро, если не сделаю все так, как нужно ему.

Мои вопросы, куда мы собираемся, Марат просто игнорирует. Он берет с собой лишь черный рюкзак и термос с чаем. На улице сыро и холодно. Стоит только выйти из домика, как ветер набрасывается на меня с такой силой, что кажется, будь я на несколько килограммов меньше, снес бы с легкостью куда-то в сторону.

Мы спускаемся с лестницы и, к моему удивлению, идем не в сторону спрятанного среди деревьев автомобиля, а к насыпи камней у берега. Марат бросает рюкзак на землю, поворачивается ко мне, проходится взглядом и поджимает губы, словно чем-то недоволен. Потом достает из рюкзака несколько пустых жестяных банок и стеклянных бутылок. Ставит в ряд и кивком приказывает мне следовать за ним. Мы отходим шагов на десять. Останавливаемся. Я в замешательстве смотрю на мужчину, не понимая происходящего, пока он не достает пистолет.

Сердце пропускает удар, и внутри меня поселяется дикий страх. Почему-то первое, что приходит в голову, – я все же ошиблась и он решил убрать меня. Наверное, что-то такое отражается в моих глазах, потому что Марат хмурится еще больше, подходит ко мне, и я дергаюсь, когда его пальцы прикасаются к моему лицу. Паника обрушивается на меня лавиной, я верчу по сторонам головой, пытаясь понять, куда бежать.

– Я всего лишь собираюсь научить тебя стрелять, – устало выдыхает Марат, отступая на шаг, и разочарованно смотрит на меня. Мой взгляд наконец-то фиксируется, а бьющие в голове молоточки затихают, давая возможность трезво мыслить.

Я смотрю на оружие в руке Марата, потом на бутылки и чувствую себя настоящей дурой.

– Я так и подумала, просто… просто оружие вызывает во мне страх, – вру, скрывая настоящие причины своей паники и надеясь, что Марат поверил мне.

– Тогда мне придется помочь тебе побороть его. Возьми его. – Протягивает мне пистолет, и я вся сжимаюсь, вспоминая прошлый раз. Чувство дежавю не дает покоя.

Я сглатываю подступивший к горлу ком, время вокруг словно замирает, когда я принимаю оружие из рук Марата. Тяжелая сталь холодит руку, и  появляется чувство опасности. Кажется, что стоит мне сделать неверное движение – и из дула вырвется смертельная пуля, которая может ранить и меня, и мужчину передо мной.

Мне страшно, но я стараюсь обуздать непрошеное чувство. В конце концов, мне не нужно будет стрелять в живого человека, это всего лишь бутылки.

– Я все же удивлен, что твой отец ни разу не преподал тебе урок стрельбы. Бывшие военные обычно муштруют своих детей, словно готовят себе на замену, независимо от их пола.

– Либо воспитывают в строгости, не позволяя ступить лишнего шага. Отец даже на школьные дискотеки запрещал ходить. Приходилось сбегать через окно. Однажды он поймал меня, и после этого у нас  на всех окнах  появились решетки, – смеюсь, вспоминая детство.

– Теперь я понимаю, как тебе удалось так долго сохранять свою девственность. – Во взгляде Марата пляшут черти, я же кривлюсь в ответ, не желая вспоминать бывшего мужа.

– Кстати, что там с моим разводом?

Мне хочется, чтобы Давидов обрадовал меня новостью, что с Андреем отныне нас ничего не связывает, хочется навсегда перевернуть эту страницу жизни, поэтому его ответ меня немного разочаровывает.

– Мои люди работают над этим. Не волнуйся. А теперь встань вот сюда, ноги чуть шире плеч, и направь оружие на мишень. Вот так. – Марат становится сзади меня, его дыхание щекочет кожу, грудь касается моей спины. Он заставляет поднять сцепленные на оружии руки чуть выше.– Правую руку чуть согни в локте. Расслабься, ты слишком скованная.

– Легко сказать, – бурчу себе под нос. Энергетика мужчины сбивает меня, не давая сосредоточиться.

– Теперь прицелься.

Я закрываю один глаз, как это делают по телевизору, навожу прицел на одну из бутылок и начинаю злиться, потому что ничего не получается.

– Давай я помогу. – Марат обхватывает пальцами мою кисть и наводит прицел. – Выстрел производится на задержке дыхания. Плавно. Не нужно резко жать на спусковой крючок. Прицелилась, задержала дыхание, выстрелила. Давай, попробуй.

Марат отпускает мою руку, и я немного теряюсь. Делаю несколько глубоких вдохов, напрягаюсь вся, задерживаю дыхание, медлю и наконец-то стреляю.