Я внимательно разглядываю его. На висках капельки пота, руки дрожат, зрачки расширены… Он… он принимает какие-то препараты? Господи, моей дочери уж точно не нужен такой отец.

— Я не понимаю о чем вы. Здесь нет никаких детей, можете проверить, - с трудом проглатываю вставший в горле ком и искоса поглядываю на охранную панель рядом с дверью. Как ему удалось обойти сигнализацию?

— Не ври мне, сука! – его лицо перекашивается, я замечаю, что он впивается в рукоять «ствола» с удвоенной силой. Весь дрожит. Толи от ярости, то ли от нервного напряжения, то ли это просто обычная ломка.

— Я не вру вам, не вру, - выставляю ладони перед собой. Адреналин в крови зашкаливает, дыхание рваное и учащенное. Этот сумасшедший с легкостью может выстрелить в меня.

Хоть об одном Давидов не соврал – Вадим и в самом деле опасный и неприятный тип. При воспоминании о Марате мне становится немного легче на душе. Есть еще кое-что о чем он говорил правду – он спрятал Дашу в надежном месте, раз Вадим считает что она здесь.


— Этот сучоныш, который когда-то назывался моим другом, забрал у меня все. Сначала жену. Ты знала об этом?? Он рассказывал тебе как трахался с ней за моей спиной? Даже в нашем доме!

Я отрицательно качаю головой, делая шаг назад.

— Я делился с ним своими планами на жизнь, собирался позвать его крестить своих детей, а он предал меня! Предал! — Вадим кричит, не сдерживая своих эмоций и надвигается на меня, не сводя с меня своих глаз, внутри которых поселился сумасшедший блеск. — А теперь он хочет отнять у меня дочь! Мою. Дочь.


— Я не знаю кто такой Марат, вы ошиблись, пожалуйста, покиньте мой дом и я никому ничего не скажу. Обещаю.

Я не знаю смогу ли запудрить ему мозги, но в таком состоянии он вряд ли может трезво мыслить.


— Врешь! — резкий выпад в мою сторону и я отскакиваю назад, не сводя взгляда с пистолета. — Гольдман мне все про тебя рассказал! Все! Он забрал у меня Яну, а я отниму у него тебя!

— Это ошибка, ошибка! — твержу срывающимся голосом, понимая что не готова умирать. Не так. Не сейчас. — Я замужем и понятия не имею о ком вы говорите. Может, вы домом ошиблись?

— Пф-ф, замужем, — Вадим начинает хохотать. Громко. Заливисто. При этом слегка теряя координацию. — Надо было мужа выбирать как Давидов. Тот хоть и мразь, но и прикончить человека может за своё, а твой муженёк оказался таким же гнилым как и все вокруг. Продал тебя за несколько лямов.

— Что? — спрашиваю поражённо, не веря своим ушам.

— Сейчас, где-то здесь, минутку, — бубнит он, проверяя карманы своего пальто,  и на какое-то время забывает обо мне

Я делаю ещё несколько шагов назад, сердце так грохочет в груди, словно я пробежала целый марафон. Совсем недалеко от меня на комоде стоит зонт. Если бы мне добраться до него...

— Вот! Нашёл! — Вадим достает из кармана связку ключей и машет ими в воздухе. — И даже код от сигналки сказал, — деловито улыбается тот.

— Я не верю. — И это правда. Я и в самом деле не верю, что мой муж настолько подлый человек. Что ему абсолютно плевать на то что со мной произойдёт. Или же он как раз таки надеялся на то что Вадим прикончит меня, а все имущество перейдёт к нему?

— Да мне похрен веришь ты мне или нет. Где моя дочь? Говори, сука! — он в несколько шагов преодолевает расстояние между нами, все происходит так быстро что я не успеваю подумать. Я хватаю зонт, замахиваюсь и со всей дури бью по руке, в которой он держит пистолет. Вадим рычит от боли, оружие с глухим стуком падает на пол.

Мы замираем друг напротив друга, в глазах Вадима пылает ярость, вены на висках вздулись, он дышит тяжело, а потом пугает меня до чертиков, когда начинает хрипло смеяться. Он сумасшедший, не иначе.

Я прихожу в себя первой и бросаюсь к пистолету, но мужчина валит меня на пол, придавливая к полу всем своим весом. Я вспоминаю уроки самообороны. Пытаюсь избавиться от тяжелого тела на мне. Ору, зову на помощь, на что смех Вадима становится ещё громче. Наконец-то я с силой ударяю его пяткой между ног, он стонет от боли, на какое-то время забывая обо мне. Я же хватаю пистолет, и на долю секунды время вокруг словно замирает, а в голове звучит злой голос Марата:

— Тебе пора научиться постоять за себя и своих близких! Что ты будешь делать? Стоять и смотреть как их убьют, либо выстрелишь в ответ? Стань наконец-то сильной, Кристина!

И я становлюсь.

Навожу пистолет на Вадима и стреляю.

Звук выстрела оглушает меня, а багровое пятно крови, что быстро растекается по паркету, рябит перед глазами, приводя меня в ужас. Кажется, я убила человека...

Глава 32

С десяток полицейских машин и скорая помощь перегородили пол улицы и, казалось, освещали все своими мигалками на несколько километров вокруг. Я все еще не отошла от шока, тело дрожит, а губы не слушаются, отказываясь произносит слова. К счастью или к сожалению, Вадима я не убила. Ранила в ногу, а от болевого шока он потерял сознание. Сейчас над ним трудятся медики и погружают в скорую помощь. Все же уроки Марата не прошли даром, я даже благодарна ему за это, иначе дыра была бы во мне. И не факт, что Вадим был бы ко мне настолько жалостлив как я к нему.

Рядом с домом со скрипом тормозов останавливается внедорожник отца. Папа выскакивает из него, что-то кричит полицейским и бросается в мою сторону.

— С тобой все в порядке? Ты цела? – взволнованно спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы, а потом сжимает в теплых объятиях.

— Да, только замерзла немного. И  устала, - утыкаюсь носом в грудь отца. – Это был он, пап. Марат про него говорил. И по его приказу меня похитили в прошлый раз.

— Ну все-все, — успокаивающе гладит меня по спине, — потом все расскажешь, а сейчас идем в дом. Надо выпить что-то. И тебе, и мне. Да покрепче. Кажется, я видел у вас скотч.

Пока полиция фотографирует место преступления, составляет протокол, мы с отцом сидим на мягком диване, не произнося ни слова. У меня в руках чашка горячего чая с коньяком, у  него – скотч со льдом. В моей голове абсолютно пусто, все похоже на дурной сон и меня почему-то нисколечко не удручает тот факт,  что я чуть было не убила человека.

— Пап, можно мне, пожалуйста, встретиться с Маратом? – дергаю его за рукав.

Мне так хочется быть рядом с Давидовым в эту минуту, почувствовать его тепло, голос, что дарит спокойствие,  горячие губы на своей коже, знать, что все хорошо. А еще сообщить что Вадима арестовали и Дашеньке ничего не угрожает, чтобы он сказал где она находится.

— Завтра, - задумчиво произносит он.

Я вдруг осознаю что Марат не отец моей дочери. Что он врал, но зачем? Скорее всего собирался шантажировать ею Вадима,  а потом передумал. Тогда, в домике у озера, он почти сказал правду на эмоциях. Почти…

Я пока не могу разобраться что чувствую к нему. Злюсь или благодарю за дурацкую упёртость? Ненавижу или люблю?..

Все разъезжаются почти на рассвете. Я иду в спальню и, стоит коснуться головой подушки, как сразу же вырубаюсь. Сплю до обеда крепким сном, в котором вижу свою дочь. Чувствую умиротворение и спокойствие. Впервые за долгое время.

* * *

Как бы я не просила, а отец не разрешает мне видится с Маратом. Знаю лишь то, что с ним все в порядке и что, возможно – только возможно – его все же отпустят. Проходит целая неделя ожидания, я почти извелась вся от нервного напряжения и неведения. Почему все еще не нашли Дашу? Почему Давидов молчит? Что если с ней что-то случилось? Что  от меня скрывают?

Когда тишину разрезает звук мелодии телефона я сразу же хватаю его со стола. Звонит отец и в душе теплится надежда, что в этот раз с хорошими новостями.

— Включи новости, - единственное что он произносит и сразу же отключается.

Я бегу в гостиную, слишком долго ищу пульт, что безумно злит меня, наконец-то нахожу нужный канал и замираю, не веря своим ушам.

— … участвовал во многих незаконных сделках. Скорее всего Гольдману грозит тюремный срок до пятнадцати лет с конфискацией имущества. Подробнее об этом смотрите в спецвыпуске «Власть и деньги» в двадцать два ноль-ноль...

Неужели все закончилось? Не верится. Хотя бы это было правдой, пожалуйста.

Я уменьшаю звук на телевизоре и сажусь на диван. Долго смотрю в одну точку, а потом улыбаюсь. Искренне, по-настоящему, потому что знаю… нет, уверена, что очень скоро моя доченька будет рядом со мной.

И я не ошибаюсь. Следующим утром я стою во дворе дома, который расположен в горах, в том же самом поселке где и коттедж Марата, и не отвожу взгляд от своей дочери. Она бегает в заснеженном саду, смеется и вместе с Лизой лепит снеговика. Я несмело делаю несколько шагов к ним. Почему-то начинаю нервничать, как в тот первый раз, когда взяла ее на руки и сказала, что теперь я ее мама.

Пока что она не замечает меня, это дает мне возможность подойти к ним незамеченной.

— Привет, — произношу глухо. Голос дрожит, на глазах выступают слезы радости.

Даша на мгновенье замирает, поворачивается в мою сторону. Я боюсь того как она отреагирует на мое появление. Вдруг решит что я ее бросила?

Ее глаза становятся большими от удивления, на лице растягивается счастливая улыбка.

—  Мама! Мама! Мама! – она срывается с места и перебирает своими ножками, приближаясь ко мне словно маленький вихрь. Я приседаю на корточки, раскрываю свои объятия и прижимаю к груди родное тельце моей девочки.

— Привет, моя хорошая, соскучилась? Прости меня, солнышко, что я так долго. Все хорошо? Тебя не обижали?

Даша отрицательно машет головой, цепляясь в меня словно обезьянка.

— Поехали домой?

— Да! – радостно выкрикивает она, я же ловлю на себе взгляд домработницы Марата. Киваю ей в знак приветствия и одними губами шепчу: «Спасибо».