— Какая жена? Ты что! — тут же перебиваю её я, а сама уже во всю улыбаюсь в трубку, слушая хихиканье дочери.

— Ну мам, у нас тут в общаге, кстати многие девочки даже и не думают за муж за мужчин выходить, они прекрасно и друг с другом живут… я вот тоже живу…

— Эй, стоп, я надеюсь ты шутишь, — мои брови ползут вверх, и я тут же перестаю смеяться.

— Мама, мама, — я так и вижу, как качает головой моя вредина, и грустным голосом вдруг говорит: — Что еще за не толерантные взгляды? Неужели ты будешь меня сейчас осуждать?

Я какое-то время сижу с приоткрытым ртом. Да и дочь, как-то странно молчит и даже хихикать перестала.

— Ты живешь с девушкой? — дрогнувшим голосом спрашиваю я, а сама не знаю, что делать, толи за сердце хвататься, толи благословить, и надеяться, что это всё возрастное, и скоро закончится?

Наташа продолжает молчать, а затем как-то слишком уж устало вздыхает, и огорошивает меня:

— Я не думала, что ты об этом именно так узнаешь, но это так, я живу с девушкой. Её зовут Ирина. И я уже два месяца живу у неё. Её предки подарили ей квартиру, и она сразу же позвала меня к себе. В общем, я её люблю. Ни как подругу, а как любимого человека. Вот.

— Мгм… это… удивительная новость, — только это и могу я сказать, а затем добавляю: — Я надеюсь, что ты тоже счастлива.

— Счастлива мама, — я чувствую, как Наташа улыбается в трубку, — и ты даже не представляешь насколько. Понимаешь, Ира, она такая, такая, я тебя обязательно с ней познакомлю. Она очень интересная, и веселая и тоже очень меня любит. Она увлекается сафари! Это такое длинное путешествие на большие расстояния. Она меня уговаривает уехать на все лето в путешествие по Европе!

Следующие несколько минут Наталка увлеченно рассказывает мне о своей подруге, и их планах на лето. А я просто молча слушаю, и не перебиваю. Хотя и очень переживаю за неё и это путешествие по Европейским странам. Отговаривать её бесполезно, я это знаю. Она же у мен упертая, как баран. Поэтому и приходится лишь тихо переживать и молиться всем богам, чтобы с ней ничего страшного не произошло. А в конце нашего разговора дочь уже в третий раз меня удивляет.

— Мама, — говорит мне она. — Ты не торопись ко мне в гости. А то сейчас твой Антон начнет на тебя обижаться, если ты ко мне зачастишь. Поэтому постарайся как можно больше времени ему посвятить.

— Доча, да я даже еще не уверена, состоится ли эта свадьба? — осторожно отвечаю я.

— Вот если ты будешь думать обо мне и заниматься моими проблемами, то вполне может случиться, что и не состоится, — обрывает меня строгим голосом дочь. — Поэтому я лучше сейчас тебе сразу скажу: не надо ко мне бегать в гости, лучше проводи с ним как можно больше времени. И будь уже наконец-то счастлива! Я выросла мама, обо мне больше не надо заботиться. Ты меня поняла?

— Выросла она, — недовольно бурчу я, но затем выдохнув, с надеждой вспоминаю: — Значит та работа, что нашел тебе на лето отец, отменяется?

— Да, для меня путешествие по Европе — это серьезный шанс, — рушит на корню всем мои чаянья ребенок. — Во-первых — это тренировка в языках, а во-третьих, это тоже серьезный опыт. К тому же денег я на поездку не потрачу ни копейки, за все платят родители Ирины.

— Я тебе на карту еще денег отправлю, на всякий пожарный случай, а то мало ли? — с тревогой в голосе говорю я.

— Да ну, ты что? Что там может случится? Это же Европа! Не надо мам… — гундит в трубку дочь.

Мы еще какое-то время препираемся, в итоге дочь сдается под напором моих убеждений, и соглашается взять денег. Мы прощаемся с друг с другом, Наташа отключается первая. А я еще какое-то время тупо смотрю в экран своего нового телефона.

Антон так и не дал мне возможности, воспользоваться старым телефоном. Разрешил только лишь телефонные номера перенести в новый, а затем уехал куда-то по своим делам, сказав, что до вечера я могу созвониться с подругой по поводу свой машины, и с дочерью поговорить.

Подруге я уже позвонила, ей не стала много рассказывать, сказала лишь, что уехала к дочери в гости, просто дали отпуск неожиданно вот и решила так спонтанно ехать. А вот с дочерью пришлось поговорить уже более основательно.

В моей голове опять полный кавардак.

Мир как будто сошел с ума. Дочь меня не осуждает, а даже наоборот поддерживает, а еще и сама решила жить с девушкой. Я не понимаю, как к этому относиться? И хуже того, уже начинаю винить себя в том, что она так и не попыталась познакомиться с каким-нибудь парнем. Она ведь и в школе ни с кем не дружила никогда, а теперь вот вообще с девушкой живет. Неужели это из-за того, что меня бросил муж, а её отец, и теперь она думает, что все мужчины плохие?

Но в любом случае, я все равно уже никак не смогу на это повлиять. Это надо было в детстве с ней об этом разговаривать. А я же замкнулась в своем личном горе, и даже не подумала, что будет с психикой дочери. Берцев ведь не только меня предал, но и её…

Внутри меня вскипает злая обида, и я, не задумываясь о последствиях набираю номер телефона бывшего мужа и уже через несколько гудков, слышу его голос:

— Слушаю.

Пока набираю номер на эмоциях не думаю даже, что и говорить буду, но как только слышу его голос, внутри словно пожар вспыхивает. Гнев и ярость настолько скручивают мою душу, что, не выдержав я кричу в трубку:

— Ненавижу тебя! Слышишь, Берцев, ненавижу! Это всё ты виноват! Ты! Если бы ты не бросил нас тогда, Наташа бы сейчас не вздумала заниматься всякими глупостями! Нашла бы себе какого-нибудь парня, который не потащил бы её в Европу на какое-то там путешествие! А теперь я понятия не имею, что там с ней будет! Придумала, что девочек теперь будет любить. В мужиков она больше не верит! — я всхлипываю, а на глазах уже навернулись слезы. Но остановиться не могу. Слова ненависти, злости и обиды льются из меня рекой. Своим рассказом дочка, словно застарелый нарыв мне вскрыла, который сверху вроде зарос и даже зарубцевался, а внутри так и остался гнить. А сейчас, благодаря последним событиям, да и Наташиным словам, нарыв прорвало.

— Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу! — продолжаю я, захлебываясь слезами и словами выплескивать боль на бывшего мужа. — Сделай что-нибудь уже Берцев! Хоть раз в жизни попытайся с ней поговорить! Может она тебя послушает! Ненавижу! И, если бы ты не бросил нас, мне бы не пришлось увольняется со своей стабильной работы и искать другую более высокооплачиваемую, чтобы погасить все те долги, что ты на меня навесил, да еще и при этом умудряться выживать и дочь поднимать. И я бы сейчас не вляпалась во все это дерьмо! Ненавижу! Тебя! Сукин сын! Слышишь! Ненавижу! А мамаша твоя действительно та еще сука! Когда ты ушел, она меня даже на порог не пустила, Наташу видеть не желала. Кричала истерично из-за двери, чтобы мы убирались из её дома! Ладно я, но дочь, когда услышала такие слова от родной бабушки была в шоке! Она плакала дома в своей комнате, когда думала, что я её не слышу. А потом эта старая сука, спустя шесть лет, перед смертью ко мне же и обращалась, потому что слегла и за ней не кому было ухаживать. Ты-то так и не появился, только бумаги на развод прислал с юристом. А ей даже воды подать не кому, позвонила мне на телефон, ныла в трубку, прощения простила. А я и простила, и ухаживала за ней, целый месяц, горшки вытаскивала из-под неё! Подумала, что, хотя бы квартира Наташе достанется, всё же единственная внучка, она мне даже копию завещание показала, а вместо этого оказалось, что эта старая сволочь, уже после того, как завещание на Наташу написала, умудрилась дарственную каким-то «пятидесятникам» оформить! Я же узнала об этом, только когда к нотариусу пошла наследство оформлять. Господи! Какая же я дура! А тебя я сволочь ненавижу! Это ты виноват, что опять появился в нашей жизни. Я же думала, что Натка в Новосибирске поступит, да там же где-нибудь и на работу устроится. А из-за тебя она побежала в Москву. Как же! Папочка снова появился, любимый! Позвал! Еще и помочь обещал! А где она твоя помощь? Где?

В конце я не выдержала и разрыдалась. Внутри словно шар сдулся, и стало пусто и холодно. Очень сильно захотелось укутаться, и я, забыв о том, что сижу на кровати Антона, скинула обувь, ноги положила на кровать, легла и укрылась одеялом.

— Лена, — тихо позвал в трубку Берцев. — Я же говорил, что не мог вернуться, я же говорил, что вляпался по самое не хочу, и боялся вас с Наташей подставить.

— Ага, а сказать ты мне не мог! — зло зашипела я, вновь услышав ту чушь, когда он появился и начал мне её говорить.

— Не мог! Я боялся, что вы пострадаете! Хотел, чтобы всё было как можно правдоподобнее. Чтобы ты меня ненавидела по-настоящему. Иначе они бы не поверили, что мне на вас наплевать.

— Заткнись! — заорала я, — не верю в эту чушь! Рассказывай её другой дуре! Но не мне! Подонок!

— Лена… а за мать прости, ты же знаешь, она всегда была немного дурной. Думаю, что и меня бы она также с квартирой кинула.

— Не прощу! Никогда не прощу! — хриплым и уже тихим голосом ответила я.

— Ладно я понял тебя, — вздыхает Берцев. — Ты меня ненавидишь. Я подонок. И мне нет прощения. Да я и сам знаю, что крупно виноват. Но ты же знаешь, что сейчас у меня есть возможность вам помочь. У меня всё наладилось. Вот я и позвал Наташу в Москву. Только я ничего не понял, объясни нормально, что с ней случилось? И что мне надо сделать? — затараторил в трубку бывший муж, видимо улучив момент, когда я прекратила кричать.

Подтянувшись к спинке кровати, чтобы удобнее устроиться, и как следует укутавшись в одеяло, я, кое-как скрипя зубами рассказываю всё то, что придумала дочь. Берцев слушает не перебивая. А когда я заканчиваю свой рассказ, то с усталостью в голосе спрашиваю:

— Ты же вроде обещал ей какую-то летнюю подработку?

— Она позвонила пару дней назад и отказалась, — отвечает задумчиво он. — Я почему-то решил, что она домой решила вернуться на каникулы, и даже мысли не допустил, что она куда-то собралась. Вот только что ты мне сделать предлагаешь? Она меня не считает отцом. Я пытался с ней как-то по душам поговорить, так она психанула и отправила меня на три букву. Потому я больше стараюсь и не лезть к ней. Ладно, я постараюсь с ней поговорить, — добавляет он. — И о подруге побольше узнать, если получится.