— Хватило, — жалко блею я, разглядывая его мышцы и пресс.

Бог ты мой, ну почему он такой красивый и сексуальный? И почему я не могу с ним заниматься сейчас сексом? Я этого совсем не помню! Ау! Разум! Память! Давай! Работай! Я же почему-то еще днем говорила, что не буду подпускать к себе этого мужчину!

Но Антон, уже совсем близко, он стягивает с себя шорты, и отправляет их следом за майкой. А под шортами у него ничего нет! Ыыыыы…. Так не честно!

Он накрывает горячими ладонями, мои плотно сжатые кулаки, которыми я удерживаю одеяло, и нежно поглаживая их пальцами, пристально смотрит мне в глаза.

— Ну же Лили, — шепчет он, — разожми свои пальчики, — и наклонившись он нежно целует тыльную сторону моей левой кисти, не отпуская моего взгляда. — Давай, разжимай, мне нужно распутать тебя. Иначе как я буду сейчас тебя трахать?

— Я сказала, нет, — шепчу я, онемевшими губами, а сама уже понимаю, что после того, как он произнес моё выдуманное имя, он снес все мои выставленные преграды.

Передо мной уже нет мальчика Антона. Передо мной взрослый, властный и безумно сексуальный Мистер Икс, от одного взгляда которого я теку.

— Конечно, — кивает он, — давай, давай, разжимай пальчики.

И он целует мою вторую руку, заставляя разжать пальцы, а Антон тем временем, убирает одеяло, а затем тянет с меня халат.

— У тебя тампон? Я видел белый хвостик, — спрашивает он.

— Да, — киваю я, как балванчик.

— Хорошо, вагину твою значит трогать не будем, — деловито рассуждает мужчина совершенно спокойным голосом, будто при этом не испытывает никакого возбуждение, хотя я четко вижу, как вздыбился его член и как выделяется каждая венка, а на кончике головки сверкает капелька предсемени.

Моё дыхание учащается. Мне не хочется ему говорить «нет». Больше не хочется, и я словно покорная шлюшка — та самая Лили, помогаю ему снять с меня халат. А затем, когда он командует лечь на спину, и открыть рот, опять всё выполняю, без малейшей заминки.

— Хорошая девочка, Лили, — говорит он, поглаживая меня по скуле, и водя своим членом по губам. А затем вводит член в рот и прикрыв глаза, выдыхает: — Обожаю, когда ты такая послушная.

Он начинает двигаться, стоя надо мной на коленях, и удерживая мою голову одной рукой, а подбородок — второй, чтобы моя челюсть не уставала, сначала медленно, а затем уже быстрее.

Я закрываю глаза, опускаю свои руки вниз и расслабляя горло, вновь трогаю себя. Там внизу всё настолько чувствительно, что возбуждение накатывает волной, и я издаю глухой стон.

— Ох, да ты же сейчас кончишь, — хмыкает мужчина. — Тогда будем трахать твою попку.

Он отстраняется от меня, переворачивает на живот так, словно я легкая, как пушинка, и достав из тумбочки смазку (когда только успел положить?), смазывает меня, свой член, и начинает медленно входить в тугое отверстие.

Я же почти не чувствую его член, настолько сильно возбуждена.

Он входит медленно, тягуче, что я сама не выдерживаю, и чуть приподнимаю попу ему навстречу, и в этот же момент он резко подается вперед. От неожиданности я охаю, и тут же вновь запускаю обе руки к своему клитору.

Но у Антона другие планы.

— Нет-нет-нет Лили! — хриплым голосом говорит он. — Еще рано.

Он берет мои руки за предплечья, заводит их вверх, и удерживая их одной рукой, начинает двигаться. Сначала медленно, а затем всё ускоряя темп.

Мои мысли путаются, я хочу кончить, низ живота горит от возбуждения, вот-вот произойдет разрядка, а Антон опять замедляется, и подхватив меня за бедра, начинает тянуть на себя.

— Вставай на четвереньки, — командует он. — Хочу как следует оттрахать твою задницу!

И я поднимаюсь. А Антон схватив меня за волосы, тянет на себя, так что мне приходиться выгнуть спину. Он обхватывает меня двумя руками за горло, тянет еще сильнее к своей груди мою голову, заставляя выгибать спину под немыслимым углом, и начинает сначала медленно, а затем быстрее и быстрее раскачиваться, врезаясь в меня своим телом.

Размашистыми движениями он имеет мою попку, очень долго не давая мне кончить. Только-только я подхожу к краю, как он замедляется, а затем вновь ускоряется. Эта чувственная пытка длится и длится.

Он меняет позу, убрав руки с горла, берет меня за руки, заводит их вверх, выворачивая локтями вперед, и держа за предплечья, опять продолжает трахать.

Затем разворачивает меня на спину, и раздвинув мои ноги, сгибает их в коленях, поднимает вверх, упирается ладонями в голени, прижимая мои ноги практически к матрасу, и вновь продолжает эту чувственную пытку.

Но в этой позе мне доступен мой клитор.

В который раз уже за сегодня опускаю руки вниз, и отдаюсь ощущениям и всем своим чувствам: слышу хлюпающий звук, чувствую, как он с силой давит на мои ноги, и глубоко входит своим членом в мою расслабленную попку, смотрю в его горящие похотью глаза, и чуть приоткрытые губы, вдыхаю запах наших разгоряченных тел — запах секса… и взрываюсь…

Антон следует за мной, спустя несколько более глубоких и жестких толчков.

Он выходит из меня, и ложится рядом.

Я же не чувствую ни рук, ни ног, в голове вместо мозга — вареная каша. Хочется прямо сейчас просто вырубиться и ни о чем не думать.

Антон подхватывает меня одной рукой за плечи, и боком укладывает к себе на плечо. У меня нет сил сопротивляться. А он тем временем начинает водить по моему соску пальцем.

— Я хочу еще, — говорит он, и сжимает мой сосок двумя пальцами, от чего по телу проходит короткий импульс, а низ живота болезненно скручивает.

— Ты хочешь меня затрахать до смерти? — заплетающимся языком спрашиваю я.

— Нет, — ухмыляется этот псих. — Просто очень сильно тебя хочу. К тому же ты проспала пол дня, и у тебя наверняка появились силы. Значит сейчас отдохнешь немного, и мы продолжим.

Я в ужасе, пытаюсь от него отодвинуться, но этот маньяк, и не думает меня отпускать.

— Но сначала, надо помыться, — бодрым голосом говорит он, и резко встает с постели, и меня само-собой тянет за собой. — Да, — кивает он своим мыслям, не обращая внимания на мои жалкие попытки сопротивления. — Избавимся от твоего тампона, и я потрахаю тебя в душе.

— А может быть не надо? — пытаюсь упираться я руками, но с его силой мне не справиться, особенно сейчас, когда я чувствую себя расплавленным желе.

— Надо, еще как надо. И не смей мне перечить, я лучше знаю, что тебе нужно! — жестким тоном отчеканивает он, спрыгивает с кровати, и подхватив меня на руки несет в ванную комнату.

— Ты чудовище, — говорю я, спустя пол часа, сидя на руках у Антона, в душевой кабине и пытаясь собрать свои конечности в кучу.

— Тебе же нравится, — не спрашивает, а утверждает он, прижимая меня к себе.

— Да, — полностью капитулирую я, и с грустью добавляю: — Вот только всё это неправильно…

— Неправильно, — повторяет он за мной, и задумчиво поглаживает мои плечи пальцами, вырисовывая на них какие-то безумные узоры. — А что ты считаешь правильным?

— Мне сейчас немного сложно соображать, — я пытаюсь встать, потому что не желаю с ним что-либо сейчас обсуждать.

— Не дергайся, — говорит он спокойным тоном, и прижимает меня к себе чуть сильнее одной рукой. — Я сейчас чуть-чуть передохну, и еще тебя потрахаю. Мне мало.

— О! — мои глаза расширяются от ужаса. — Я больше не смогу!

— Еще как сможешь, — хмыкает он мне в макушку.

— Антон! — я поворачиваю к нему голову и впервые за последний час смотрю на мужчину более трезвым взглядом. Красив зараза, особенно сейчас, с мокрыми волосами голый, и такой расслабленно-удовлетворенный. Черт! И где моя трезвость? Мысленно даю себе несколько оплеух. — Но это же ненормально! Я же завтра ходить не смогу!

— Сможешь, — улыбается он во все свои тридцать два. — К тому же, с сегодняшнего дня я в отпуске с последующим увольнением, и Михаил Юрьевич дал мне целый месяц «погулять», а потом уже вступать в новую должность. Поэтому отрываться буду по полной программе! Ты знаешь, когда я был последний раз в отпуске?

— Когда? — автоматически спрашиваю я, а сама так и продолжаю пялится на его улыбку и удивляться собственным эмоциям. Мне хорошо, потому что сейчас хорошо Антону. Да и вообще, что он со мной разговаривает, а не рычит и не командует. Это так похоже на «Мистера Икса». Оказывается, я скучала по нему.

— С тех пор, как умер отец, — говорит Антон. — С самых его похорон я только и делал, что искал тех, кто его убил. И сейчас, я впервые в отпуске, — он переводит взгляд на мои губы, и облизывает свои. — И знаешь, я собираюсь каждый день моего отпуска посвятить нашему с тобой сексу.

Я сглатываю комок, подкатившийся к моему горлу, и чувствую, что низ живота опять начинает легонько потягивать от возбуждения.

— А если я не хочу? — хриплым голосом спрашиваю я.

Антон смотрит на меня с иронией, а затем чуть наклоняется ко мне, и тихим голосом выдыхает прямо в губы:

— Не хочешь, значит заставлю.

— Так нельзя, я же человек, а не вещь, — отвечаю я, а меня уже начинает потряхивать от возбуждения. — И всё это неправильно.

И мысленно добавляю: «Особенно то, что я испытываю сейчас, хотя должна бы врезать ему, как следует, и гордо подняв голову уйти».

— А твоё тело, говорит иначе, — ухмыляется мужчина, и я, чувствуя, как его рука сжимает одну мою грудь. — Поэтому я буду разговаривать не с твоим глупым ротиком, — он подносит палец к моим губам, — а только с твоим телом.

Он проводит пальцем по моей губе, а затем засовывает его мне в рот.

— Соси, — командует он жестким тоном, а его взгляде разгорается похотливый огонь.

И я как завороженная смотрю на мужчину и начинаю посасывать его палец.

— Хорошая девочка, — выдыхает он.