— Нет, женщина, — парирует эта змея, особым тоном выделяя слово «женщина», даже не делая попытки отойти от Антона, и смотря на меня со злорадной улыбкой победительнице на лице. — Мы с Антоном знакомы еще со школы, и были женаты целых два года, и у нас с ним естественно сохранились теплые отношения.

У меня внутри все вскипает от злости и негодования, что хочется немедленно вцепиться в лицо, это молоденькой сучки, и разукрасить так, чтобы даже хирург по пластике и тот не смог ей помочь, НИКОГДА!

Наверное, Антон, улавливает в моем взгляде нечто темное, готовое вот-вот вырваться наружу, и поэтому крепко прижимает меня к себе рукой за талию, и убрав руку блондинки от себя другой рукой, с холодной улыбкой на лице говорит:

— Да Анна, это правда, и еще, рад представить свою невесту — Елену, — он вновь нежно целует меня в мочку уха, обдавая своим горячим дыханием, успокаивая тем самым поднявшийся ураган из эмоций внутри меня. — Свадьба состоится в конце августа, так что не планируйте ничего особенного. Я приглашаю тебя Анна, на правах старинной подруги, — на слове «старинной» Антон специально делает акцент, за что в моей душе расцветает благодарность к нему: — и вас Алексей Андреевич, конечно же, как хорошего друга моей матери и бывшего тестя, — добавляет он, глядя на мужчину.

«Ну что съела!» — мысленно хлопаю я в ладоши и танцую джигу, глядя на вытянувшееся лицо блондинки.

— Ну вот, — вдруг добродушно усмехается мужчина, немного понижая градус напряжения, возникшего между нами тремя, и лукаво переводя взгляд с Антона на меня, и обращаясь к Анне, веселым голосом говорит: — упустила мужика, дочка, а я тебе говорил, не выделывайся, потеряешь, потом локти будешь кусать, вот и результат — твоего Антона уже захомутали.

На что блондинка растеряно молчит, продолжая хлопать своими огромными, явно ненастоящими ресницами. Мне даже на одно мгновение становится жаль эту дурочку, но только на одно, и очень-очень крохотное. Да, человеколюбием я никогда не страдал. Уж какая есть.

Но насколько я помню, Антон мне говорил, что это Аня от него ушла, а не он от неё, причем ушла в один из самых тяжелых моментов в его жизни. Считай воткнула нож в спину, когда он был особенно, уязвим. И кажется мне, что Антон не тот человек, который легко прощает подобное предательство, раз так холодно смотрит сейчас на девушку.

Поэтому дорогая моя, иди куда шла, а нам пора….


Уже в машине, сидя на заднем сидении, Антон смотрит на меня долгим изучающим взглядом.

— Что? — не выдержав такого пристального рассматривания, смущенно спрашиваю я.

— Мне показалось, или ты меня все же ревновала? — серьезно спрашивает меня мужчина.

Я какое-то время молчу не зная, что ответить. Если правду, то вдруг он начнет надо мной смеяться? Хотя… он ведь мне уже намекал, что изначально хотел со мной настоящих отношений. И выдохнув я решаюсь сказать полуправду:

— Мне просто стало обидно за тебя. Когда-то, когда тебе было плохо, она тебя предала, а когда узнала, что у тебя налаживаются дела, то сразу же попыталась флиртовать.

Антон криво усмехается в ответ, и отводя взгляд в сторону, немного приглушенно говорит:

— Аня всегда была очень эгоистичной и избалованной девушкой. Между нами не было как таковых сильных чувств. Скорее больше сексуальное влечение. Да и родители постоянно нас сводили вместе. Отец крепко дружил еще со университета с Алексеем Андреевичем. Поэтому, когда она сказала мне, что уходит, я не стал особо её задерживать. Но да, — он шумно выдыхает, — согласен, обидно было, и очень сильно. Все же мне казалось, что она, как моя жена должна была бы меня поддержать…

— Я не понимаю, — нахмурившись спрашиваю, я, — ты же не лишился денег, отец ведь тебе оставил все свое состояние. Почему она ушла?

— Престиж, — улыбается Антон. — Она побоялась, что из-за всей этой истории с убийством моего отца, её «перестанут пускать в приличное общество». — Последнюю фразу он выделяет по-особенному, что мне становится понятно, он цитирует её слова. — Да и я, вместо того, чтобы заняться семейным бизнесом, вдруг решаю пойти в органы обычным следователем. Для неё это слишком мелко. Ведь когда она выходила за меня замуж, то ждала, что я займу какую-нибудь управленческую должность в нефтяном бизнесе Лисовских, а в место этого, её муж становится обычным ментом.

— Ты только из-за смерти отца пошел работать в органы, — спрашиваю я.

— Не только, — хмыкает мужчина. — Вообще-то я изначально хотел работать в органах, даже против воли отца, это он прочил мне карьеру в нефтяном бизнесе.

— Эмм, — пожимаю я плечами, — похвально и очень патриотично.

Антон вдруг весело начинает смеяться на мою реплику, а затем, видя, что я хмурюсь на его странную реакцию, резко замолкает, и начинает объяснять:

— Я хотел там работать не потому, что мечтал бороться со злом, и восстанавливать справедливость, эта пафосная хрень уж точно не для меня.

На лице мужчины я вижу ироничную ухмылку.

— Про таких, как я говорят — родился с золотой ложкой во рту. Мой отец следователь. Сделал неплохую карьеру, дослужившись до начальника секретной правительственной службы. По работе отец столкнулся с Лисовским Геннадием. Чем-то ему помог. И Лисовский подарил ему целых пять процентов акций нефтяного холдинга. В принципе уже тогда ему можно было смело уходить с работы. Лисовский его звал к себе. Однако, он и близко не собирался этого делать и продолжал продвигаться по службе. Я всегда гордился отцом, завидовал его упорству, и хотел быть если не лучше, то хотя бы равным ему, чтобы на меня смотрели ни как на его сына, а как на личность, добившуюся уважения собственным трудом.

И поэтому я всегда старался быть лучшим во всем, и никогда не тревожил отца со своими проблемами. Школу я закончил с золотой медалью, без какой-либо его помощи, часто выигрывал в разных олимпиадах от школы, и поэтому в университет поступил бесплатно, и опять же безо всякой помощи. Учеба мне давалась очень легко. Я надеялся повторить путь отца. Мне очень хотелось, чтобы он мной гордился и уважал. И потому пошел на юридический факультет. И даже ездил в Англию на целый год, по обмену студентами, учился в Оксфорде.

Пока Антон рассказывает мне о себе, я мысленно восхищаюсь его упорством и целеустремленностью, а заодно и улыбаюсь на то, как он гордо хвастается передо мной своими успехами, а еще немного лукавит. Моя дочь тоже пыталась влезть в программу по обмену студентами и очень много о ней узнавала. И поняла, что там приветствуются не только знания, но еще и негласный блат. Студенты действительно ездят каждый год, выбирают от силы пятерых, самых лучших на потоке. Однако попадают в этот поток стабильно только лишь дети каких-нибудь Московских шишек. И еще ни разу ни один провинциал, будь он хоть самым умным, и самым активным ребенком. Поэтому, я на сто процентов уверена, что отец Антона, приложил руку к его поездке за границу, хотя бы своим авторитетом.

— Вот только стоило мне вернуться домой, — продолжает он, уже с нотками сожаления и злости в голосе, — как убивают отца. И его заместитель, и лучший друг предлагает мне идти в отдел, который как раз и возглавлял мой отец, правда, конечно же не на его место, у меня для этого нет навыков, а рядовым сотрудником, да еще и расследовать то же дело, над которым работал отец. За пять лет, я дослужился до майора, и почти довел дело отца до конца, накрыл практически всю сеть, а тут…

— А тут я, видимо, всё испортила, — прерываю я Антона.

— Глупости, — с теплой улыбкой отвечает он, и чуть ближе придвинувшись ко мне, перетягивает к себе на колене и крепко обнимает, шикнув, чтобы не дергалась. — Я как раз очень рад, что мы познакомились, если бы этого не случилось, то я не представляю, как бы дальше действовал.

— Посадил бы меня в тюрьму, — дрогнувшим голосом говорю я, вспомнив не самые приятные моменты, проведенные в камере, а затем и разговор с Антоном всего лишь пару дней назад, и мое настроение мгновенно понижается на несколько градусов.

— Прекрати, — вдруг жестким тоном чеканит он, и впивается в мои губы поцелуем, от которого у меня болезненно ноют губы и начинает кружиться голова от нехватки воздуха. Я пытаюсь вырваться, и начинаю беспомощно барахтаться в его сильных руках и мычать.

Антон, наконец-то позволяет мне сделать вдох, но слезть с его коленей не дает, и вместо этого обдавая мое ухо своим горячим дыханием, шепчет:

— Еще одно движение, и я трахну тебя прямо тут, у меня член стоит колом с самого салона красоты, задолбался его поправлять.

Приходиться замереть, с него станется действительно так сделать, и отдышавшись я тихонечко, чтобы нас не услышала наша охрана, сквозь зубы зло цежу:

— Ты чертов сексуальный маньяк.

— Ага, — самодовольно усмехается он, и покрывая мою шею легкими нежными поцелуями, добавляет: — И тебя это очень сильно заводит.

11 глава

Полдник следующего дня. Я сижу в кафе и дожидаюсь Полину.

Антон попросил меня позвонить ей, как только мы приехали домой, но сам встречаться и говорить лично с ней так и не захотел.

«Я боюсь, что могу не сдержаться и наделать глупостей», — сказал он мне, на мои возражения встречаться c его мачехой лично. И, надо добавить, что говорил он мне эти слова в душевой кабинке, как раз в тот момент, когда очень глубоко и жестко имел меня прямо в попу.

Это был для меня сильный аргумент, я о собственной попе, до сих пор немного побаливает, да и страшно подумать, что подразумевал этот мужчина под словом «глупости», потому и решила пойти.

Да, пора признаться себе, что этот ненасытный маньяк, который заставил меня вчера только в душе кончить три раза, а потом два раза на полу в комнате, и снова два раза в душе, уже вьет из меня веревки, и без проблем манипулирует…