Правда он пообещал, что за мной присмотрят, а еще прикрепил мне маленькое устройство к бюстгальтеру. Оказалось, что эта миленькая декоративная булавочка является прослушивающим устройством.

Шпионские штучки в действии, хе-хе.

Полина обещала подойти в одиннадцать, а я пришла чуть раньше на целых пятнадцать минут, потому и сижу теперь нервно оглядываюсь, ожидая нашего с ней разговора.

Вот только чего я не ожидала, так это прихода не только Полины, но и матери Антона.

— Здравствуйте, — говорю я, рассматривая двух женщин, устраивающихся напротив меня.

— Здравствуйте Елена, — одновременно говорят они мне.

— Я так и знала, что Антон не захочет прийти, — с грустью вздыхает его мать.

— Я думаю, что он оснастил Елену, целой кучей подслушивающих устройств, — высокомерно усмехается Полина.

— Простите, мы так и не были друг другу представлены, — осторожно спрашиваю я, глядя на мать Антона, так как совершенно растеряна.

Какого лешего они пришли вдвоем? И что вообще происходит?

— Да, — кивает женщина, — мое имя Екатерина Сергеевна. Можно просто Екатерина.

— Приятно познакомиться, мое имя Елена, но вы я думаю, уже знаете, — отвечаю я, все еще находясь в некотором шоке.

Неужели мать Антона тоже замешена во всем этом деле? Если так…, то это «пипец» товарищи! Тушите свет… Потому что я и так-то, мало, что понимала, а теперь вообще в полном а*уе.

— Так даже лучше, — говорит Полина, обращаясь к Екатерине. — Я сильно сомневаюсь, что ты смогла бы все рассказать Антону, будь он здесь.

— Да, — кивает она, и взгляд её становится виноватым, — ты права, мне было бы очень тяжело рассказывать ему всё.

— Соберись Кать, — шепчет Полина, недовольно хмуря брови, — мы здесь для того, чтобы помочь Антону, не забывай.

— Да-да, конечно, — кивает она, и смотрит на меня увлажнившимися глазами. — Простите Елена, просто всё это для меня очень болезненно. Но ради сына, я готова все объяснить.

— Хорошо, — отвечаю я ровным тоном, — я вас слушаю.

— Я начну с самого начала, вы не пугайтесь, наверное, история будет долгой, — она улыбается мне вымученной улыбкой. А затем вздохнув, отводит взгляд куда-то в сторону и начинает свой рассказ: — Мне было пятнадцать, когда я познакомилась с отцом Антона — Василием. Это была свадьба моей двоюродной сестры — Анастасии. Она, как раз выходила замуж за Михаила. Это он позвал Антона к себе замом, в нефтяную компанию Лисовских, — поясняет она мне, на мой вопросительный взгляд по поводу Михаила. — Я тогда была очарована Василием. Ему было двадцать три года. Он был другом Михаила, они вместе вроде бы служили где-то, по-моему, даже в горячих точках. Вася никогда особо не рассказывал, да он и вообще особо не любил со мной говорить о своей работе или сослуживцах.

В этот момент к нам подходит официантка. Женщины, оказывается еще у барной стойки сделали заказ, по чашечке капучино, вот его им и принесли.

Как только официантка покидает нас, Екатерина продолжает свой рассказ:

— Он пригласил меня потанцевать, наверное, потому, что я постоянно увивалась за ним хвостиком и смотрела влюбленным взглядом, а он меня просто пожалел, — она с грустью усмехается. — Я была не особенно красивой. Прыщики на лице. Брэкиты на зубах. И лишний вес. Мне бы еще тогда понять, что такой красивый высокий и статный мужчина, ни за что на свете не обратил бы внимания на страшненького подростка. Однако в моих фантазиях, пока я с ним танцевала, я успела уже замуж за него выйти и нарожать ему кучу детей.

Она на какое-то время замолкает, чтобы выпить капучино. Изначально мне казалось, что мать Антона само спокойствие, пока рассказывала мне свое прошлое, однако, как-только она взяла в руки чашку, так мне сразу же стало понятно, по её трясущимся рукам, что Екатерина очень далека от спокойствия.

Внезапно, на её лице появляется очень нежная и гордая улыбка:

— Антон, на него очень похож, почти копия, только сын ростом чуть ниже и телосложением более субтильный.

— Ага, — впервые по-доброму усмехается Полина, которая до этого вообще делала вид, что её тут нет. — Я, когда его впервые увидела, то решила, что это маленький эльфенок. Как раз тогда Толкиена читала.

— Да, — улыбается в ответ Екатерина. — Он действительно был похож на эльфа. Я о Василии. — поясняет она. — Вот я и нафантазировала себе черт знает, что. И на всех других семейных торжествах теперь уже совместных с Лисовскими, так как наши семьи объединились, я постоянно увивалась за Васей хвостиком, а перед тем, как пойти всегда звонила сестре и спрашивала будет ли там друг её мужа.

Когда мне исполнилось семнадцать, Вася впервые пригласил меня на свидание. Пришел с букетом роз. Мы ходили с ним в театр. Я тогда была на седьмом небе от счастья. И мне казалось, что его сдержанность и некая холодность, не от того, что ему на меня наплевать, а оттого, что он просто очень галантен и нежен со мной.

Мы встречались два или три раза в неделю. Вася всегда приходил с цветами, очень красиво ухаживал. Жарких поцелуев между нами никогда не было, только в щечку, и то при прощании. Однажды я как-то попыталась намекнуть, что готова на большее. Но Вася тогда сказал, что очень уважает меня, и если у нас и будет что-то интимное, то только после свадьбы, и сделал мне предложение.

Само-собой, я согласилась.

А потом он еще и устроил официальную помолвку, снял целый ресторан, куда конечно же была приглашена вся наша родня, в том числе и Лисовские. И при всех Василий, встал на одно колено передо мной и попросил моей руки и подарил кольцо с большим бриллиантом.

Какой же глупенькой дурочкой я тогда была, — с горечью усмехается женщина. — Ну да ладно, сколько лет уже прошло, — машет она рукой. — На свадьбу Георгий Лисовский, родной дядя Михаила подарил нам с Васей целых пять процентов акций его компании. Это было очень щедрым подарком. Я тогда и понятия не имела, что Вася оказал Лисовскому какую-то очень серьезную услугу, а свадьба наша с ним, это было нечто вроде залога, что пять процентов останутся вроде как в семье, и по наследству перейдут нашему первенцу, а не уйдут налево. Это было обязательным условием. Я же во всей этой истории оказалась разменной монетой. Но мне тогда об этом естественно никто ничего не сказал, я думала, что Вася любит меня, а я его.

Все случилось в первую брачную ночь, наверное, уже тогда мне надо было задуматься, но я была слишком наивна. Мне было очень больно, а он даже не попытался меня хоть как-то возбудить. А когда все закончилось, то он сухо мне сказал, что в первый раз всегда больно, и отвернувшись уснул. Я же проплакала в подушку всю ночь. Низ живота тянуло от боли до утра.

Потом было свадебное путешествие. Мы уехали в Европу на целый месяц. Там я поняла, что мой муж очень жесткий и даже жестокий человек. Он постоянно упрекал меня в том, что я в постели, как ледышка, или того хуже бревно. А мне каждый раз, как только он начинал прикасаться ко мне, становилось настолько страшно, что я действительно вся каменела и боялась пошевелиться.

Я слишком сильно любила его, и винила себя во всем на свете. В итоге, самое прекрасное время для молодоженов, показалось мне настоящим адом.

Вася был недоволен всем. Как я одета. Какие глупости говорю. Какая у меня походка. Тем, что я слишком много ем. Постоянно одергивал меня, когда я брала в руки меню. Иногда даже зло подшучивал.

Когда мы вернулись, я даже вздохнула свободнее. Думала, что может быть он вернется к своей любимой работе, и успокоится, а мы заживем настоящей семейной жизнью.

И да, стало действительно лучше, потому что Вася вообще практически забыл дорогу домой. Мои родители подарили нам большой дом на «Рублевке». И в этом красивом доме я, как никогда чувствовала себя самой одинокой и несчастной на свете.

Жаловаться кому-то мне не хотелось. Было очень стыдно. Да и я по жизни всегда была одиночкой. Всегда сильно комплексовала из-за своего веса. Как-то раз попыталась заикнуться маме, а она сказала, что я сама во всем виновата, раз не могу собственного мужа заинтересовать.

Чтобы понравиться мужу, я даже постоянно сидела на разных диетах, изматывала себя тренировками. И умудрилась скинуть целых десять килограмм за один год. Что для меня было очень серьезным достижением. Но Васе, по-моему, было все равно. После нашего медового месяца он спал в другой комнате, а ко мне даже не заглядывал.

Единственное время, когда муж начинал оттаивать, так это когда нас к себе звали на разные праздники Лисовские. Там он всегда вел себя обходительно и делал вид, будто у нас с ним все хорошо, и мы вообще самая счастливая семейная пара на свете.

Странно, мне бы и тогда задуматься, но я была в те годы настолько ослеплена своей, немного фанатичной любовью к мужу, что готова была даже подыгрывать ему и терпеть весь этот цирк.

А когда на одном из приемов Лисовский старший очень громко спросил моего мужа: «Когда же мы настругаем наследников?», то Вася с этого же дня начал посещать мою спальню. Хотя мне это совершенно не нравилось. Секс для меня был, как каторга. Мой муж никогда не был нежным со мной, и еще и постоянно унижал. Говорил о том, как некрасиво мое тело, что у него на меня не стоит. И я фригидна. И прочие гадости.

Не знаю почему я все это терпела, — качает она головой. — Словно дурман какой-то.

— Вася умел очаровывать и влюблять в себя женщин, — вздыхает Полина, пристально смотря мне в глаза. — Я тоже была не исключением, и точно так же, как Катя была безумно влюблена в отца Антона.

— Не знаю, чего я ждала, — продолжает свой рассказ Екатерина. Наверное, чуда какого-нибудь? — пожимает она плечами. — И чудо все же настало, когда я узнала, что беременна. Тогда Вася очень сильно обрадовался, и впервые поднял меня на руки, закружил и даже поцеловал очень страстно и нежно. Я тогда даже расплакалась от избытка чувств, и подумала, что вот оно чудо, что теперь все у нас с ним будет хорошо. — На лице женщины опять появляется горькая улыбка. — Все действительно было хорошо. Васю, как подменили. Он стал чаще проводить со мной время, больше разговаривать. Эти девять месяцев были для меня самыми счастливыми моментами в моей жизни. А потом все рухнуло в одночасье. Мне осталась всего одна неделя до родов. Мне позвонила его любовница и сказала все то, о чем я догадывалась, но запрещала себе думать. Порой наше подсознание очень странно работает. Мы знаем и понимаем многие вещи, происходящие вокруг нас, но умудряемся упорно их не замечать. Вот и я не замечала, что мой муж женился на мне ради денег и связей. А ребенка он мне заделал, только лишь потому что напугался, что Лисовский отберет у него все, что он имеет. А я толстая фригидная дура, от которой его тошнит.