— Ужасы какие, — нервно усмехаюсь я, а сама подхожу к накрытому столу и усаживаюсь во второе кресло, стоящее по другую сторону столика, на большую кровать, что в двух метрах от нас стоит, стараюсь не коситься. — Ну так что, расскажешь правду? — я постаралась сказать это как можно беспечней, хотя сама чувствую, как все тело охватывает мандраж. Знать бы еще от чего, толи от предвкушения, толи от страха?

— Да что тут рассказывать? — усмехается он, и наклоняясь берет свой бокал, который уже вином наполнен. Я тоже решила взять, для храбрости, ага… — Простая логика. Ты ужинала?

— Нет, — я качаю головой. Ужинать и правду не хотелось, вообще кусок в горло не лез. Я по клубам давно не ходила, вот и немного разнервничалась. А я, когда нервничаю, есть вообще могу.

— Значит пришла уже голодной, — говорит он. А я киваю. — Плюс два часа еще просидела, наслушалась всякого… интересного. — Я опять киваю, и криво улыбаюсь. — Учитывая то, что я успел рассмотреть, у меня сложилось впечатление, что ты интроверт. А что мы знаем про интровертов? Где у них находиться источник энергии?

— Внутри, — отвечаю я, и улыбаюсь. Потому что сложилось впечатление, будто я опять в университете перед преподавателем сижу, и на вопросы его отвечаю.

— Правильно, — кивает он. — И после долго общения, с разными людьми, особенно с такими непростыми, вся энергия у интроверта исчезает. Была бы экстравертом, вот, как твоя сослуживица, к примеру, тебе было бы проще. Экстраверты они наоборот друг от друга заряжаются энергией. И чем больше у них общения, тем больше энергии. Потому у экстравертов и друзей много.

Я киваю.

— Ага, знаю. У нас в университете был предмет — «Психология управления», вот там мы и изучали типы личности. Правда не слишком углубленно, поверхностно. Но и этого было достаточно, чтобы определить, кто я есть.

— Это похвально, — говорит он. — У меня есть много знакомых, которые в упор не помнят, что они в университете изучали помимо основного предмета, да и основной-то предмет, если в жизни не пригодился, тоже не особо помнят. — И мне от его слов почему-то становится приятно. Давно никто не поднимал мою самооценку, дочь ладно, она меня любой любит, а вот окружающие, особенно «зам», тот вообще и дня не проживет, если меня, как-нибудь да не унизит…. — Ну и последнее, — он хмыкает, — я, смею надеяться, тебе больше остальных понравился. Плюс вино, да на голодный желудок. И вот результат, мы здесь. — Он разводит руками, и мягким голосом с теплыми нотками добавляет: — И не нужно переживать. Клянусь, что этот номер, ничем тебя не обязывает. Если хочешь, то я прямо сейчас вызову тебе такси, и провожу до машины. Мы же просто сидим разговариваем, не думай, что я тут тебя силой собираюсь держать. Никогда еще такого не было, чтобы я силой хоть одну женщину удерживал, и что-то против её воли с ней делал.

Я крепко задумываюсь, и автоматически все вино из своего бокала выпиваю.

Уходить не хочется, от слова совсем. Потому я качаю головой.

— Закусывай, — говорит он.

Я закусываю. Салат из морепродуктов, чудо, как хорош, оказывается.

— Не хочу, уходить, — говорю я, прожевав салат, и краснею, хорошо, что он этого не видит.

— Хорошо, я рад, — мне опять кажется, что он улыбается, жаль, что под маской его лицо не вижу. — Тогда я пойду в душ, а ты поешь, как следует. — И делая голос тише, вкрадчиво, и немного зловеще добавляет. — Поверь, ночь будет очень длинной.

Он встает, и проходя мимо меня, вдруг проводит пальцем по моей руке, пуская целый рой мурашек по телу.

Вот это да…. Я от одного прикосновения воспламеняюсь. А голос… Как он так делает?

Стоило закрыться двери в ванную, как я вскочила и заметалась по номеру. Захотелось сбежать прямо сейчас. Да только вещи мои в ванной остались, аккуратненько на полотенце-сушителе развешаны. Вплоть до трусиков с бюстгальтером. Я не хотела, чтобы он моего белья увидел. Оно у меня самое обыкновенное, удобное. Я же раздеваться не планировала, вот его в ванной и оставила, под костюм спрятав. А теперь в одном халате на голое тело и тапочках гостиничных, мечусь. Сумочка моя здесь, так и лежит на кровати. Мы, когда входили, я её на кровать бросила, и в ванную пошла, готовиться. Вот ведь…. Но только что мне от этой сумочки?

Как представлю, что иду я такая раскрасавица в халате, да на улицу, а потом что делать? Такси искать, и домой?

Мда… прохожие оценят, и таксист тоже…и соседка… Та в первую очередь оценит, и Наталье обязательно расскажет, и не только ей, но и всем соседям. Мне иногда кажется, что у нее кровать прямо возле двери стоит. Потому что, кто бы не выходил из двери, или не шел по лестнице, и совершенно не важно в какое время, так она сразу же начинает дверь открывать.

Бросив сумку на прикроватную тумбочку, я сажусь в своё кресло, и налив себе еще бокал вина, решаю поесть, как следует, ну и еще раз для храбрости выпить.

Будь что будет….

Пока ем салат, решаю бутылку с вином поближе рассмотреть. Кстати, опьянения уже совершенно не чувствую. И это очень странно. Вроде бы поверх тех двух бокалов, еще два выпила, а ощущение, будто обычный сок попила. Голова совершенно трезвая, вот еще бы бабочек в низу живота унять, так вообще бы хорошо было. Но нет, эти заразы так и порхают, да крылышками своими щикотят, еще сильнее возбуждаться заставляют.

«Лишь бы личинки не отложили», — зло думаю я, и продолжаю разглядывать бутылку.

Вино оказалось немецкой марки, и градусов всего лишь четыре. Ну не градусов конечно, а объёмной доли этилового спирта. Однако же, все равно очень мало, чтобы так сильно захмелеть. Я покрутила повертела бутылку, даже понюхала. Вкус и запах были один в один. Да и этикетку я запомнила. От чего же меня так сильно изначально повело?

Додумать мне эту мысль не даёт Мистер Икс. Выдернув у меня из рук бутылку, и поставив её на стол, он перехватывает мою ладонь и тянет её в верх с силой.

Само-собой пришлось вставать, а то чую руку сломает.

— Так, я давал тебе время сбежать, — вкрадчиво говорит он мне, и прижимает к своему телу с такой силой, что мне даже дышать тяжело. — Но ты его с умом не использовала, поэтому не жалуйся. Буду тебя всю ночь любить.

— Ты меня пугаешь, — говорю я, а самой аж выгнуться, как кошке хочется, да задницу подставить, от его прикосновений.

— Ничего, так даже интереснее, — усмехается мужчина, и резко подхватив меня на руки несет к кровати.

— Необязательно было, тут пару шагов всего сделать, — говорю я, шалея от ощущений. Меня на руках последний раз Берестов из «ЗАГСа» выносил, и было это, дай бог памяти, восемнадцать лет назад.

— Мне нравится тебя на руках держать, ты очень хрупкая и нежная, — говорит он, не делая ни одного шага к кровати.

А я за шею его держусь и в глаза смотрю. Опять они у него сверкают. Или это блеск от света светильника падает?

— Мне тоже нравится, — смелею я. И вновь добавляя кокетства в голос, спрашиваю: — Так и будешь на руках держать, вроде любить обещал?

— Обещал, — говорит он, и сделав пару шагов, сел на кровать, а меня к себе на колени боком посадил.

Сам, кстати брюки с сорочкой своей так и не снял, а я вот в халате на голое тело. И распахнулся он, показывая мои голые ноги, хорошо, что хоть бритые, да с педикюром на ногтях — сиреневым, с блесками.

— Поэтому рассказывай, — вырывает он меня из размышлений, о том стоит ли запахнуть халатик, или наоборот пояску позволить развязаться, уже ведь на одном честном слове держится…

— Что рассказывать? — с удивлением спрашиваю я.

— Фантазии свои сексуальные, а я всё исполню.

— Что, прямо всё-всё-всё? — у меня даже в горле пересохло от такого предложения.

— И даже больше, — усмехается он, и я чувствую, как его горячая ладонь уже успела переместиться на мою голую ногу, прямо на колено, и медленно ползет вверх, все шире и шире раскрывая полы халата.

Непроизвольно чуть раздвинула ноги. От приглашения Мистер Икс отказываться не стал, только вместо того, чтобы нырнуть своей рукой, куда я намекнула, он начал поясок мой развязывать.

А я, между прочим, так и продолжаю держаться обеими руками за его шею, и пошевелиться боюсь.

Оробела я что-то, аки девственница прямо. Хотя тетка взрослая уже, скоро внуки пойдут, а я шелохнуться боюсь, и посмотреть на то, что Мистер Икс вытворяет, пристально вглядываясь в мои глаза.

Когда его ладонь горячая мне на живот голый легла я вздрогнула, а когда он этой ладонью начал меня поглаживать и чуть ниже спускаться к лобку, моё сердце так громко забилось, что даже в ушах отдаваться стало, словно отбойный молоток.

Шумно, однако, так и сознание от страха потерять можно.

Мне немного стыдно стало за свое поведение, вдруг подумает, что я бревно и не захочет сексом со мной заниматься? И я решила оправдаться перед Мистером Иксом.

— Я давно сексом не занималась, лет десять уже, примерно, как с мужем развелась.

Его ладонь останавливается, и меняя своё направление, ползёт вверх, халат и вовсе распахивается, оголяя мою грудь. Дышу словно лошадь загнанная, кажется, что его ладонь во мне сейчас дыру прожжет, настолько чувствительна моя кожа.

— Тогда просто расслабься, — он хмыкает. — Начнем с классики.

— Думаю, что мне и классики будет по за глаза, — бурчу я, чуть слышно, и зажмурившись, зачем-то выпаливаю: — А вообще, я всю жизнь мечтала оказаться в замке, где жила «О».

А когда до меня доходит, чего я сказала, то начинаю краснеть, и ладно бы только под маской, у меня даже уши загорелись, не говоря уже о шее.

— Что за замок? — спрашивает он серьезным голосом, — не слышал о таком.

— Это фильм такой, — еще тише говорю я и утыкаюсь носом в его сорочку.

— И что там в фильме?

Его ладонь накрыла мою правую грудь, и чуть сжала её, от чего я еще крепче вжалась носом в плечо мужчины и запыхтела, как паровоз.