Мы виделись редко. Она постоянно пропадала на тренировках, а я большую часть времени находился в разъездах, чувствуя себя бандитом, когда участвовал в разборках, эпицентром которых незримо выступал мой отец. Нет, мне не нужно было доставать оружие, рядом стояла охрана отца, когда в переговорах участвовал какой-нибудь местный Дон Карлеоне, решивший, что сосунок, которого Самгин старший направил на встречу, оскорбление его мафионзной чести.

Кто-то в детстве с отцом играет в солдатиков, потом, возможно, в шахматы, а мы просчитывали способы ухода от налогов и отмывания денег, полученных нелегальным путем. Странно? Может быть, но для моего отца бизнес в первую очередь был игрой, и он хотел привить и мне этот азарт зарабатывания денег с раннего возраста.

Только вот я никак не мог понять одного, зачем человеку, который сегодня имеет хорошую деловую репутацию, счета в банках на миллионы долларов, бизнес не только в России, но и в Европе и Америке, продолжать заниматься тем, на чем он начал зарабатывать свой стартовый капитал в далеком прошлом. Предполагал, что для поддержания себя в тонусе и сохранения знакомств среди преступного мира. Иным эту потребность я объяснить не мог. Отец давно не участвовал в подобных сходках, не тот у него был уровень уже многие годы, но в отношении меня у него были другие планы.

Вот и сейчас я сидел перед старцем в летах, выложившим на стол Глок, и рассказывал ему схему нашего «сотрудничества». Интересный выбор поставил мне папаша, либо обучение в Англии, либо общение с преступными элементами, застрявшими в девяностых. Любимые годы моего отца. Если бы не потребность находиться в городе Н., я бы не имел к грязным делам отца отношения, но уговор есть уговор. Для окружения моего отца, я был сыном, который хоть и дебоширит, но учится, чтобы когда-нибудь занять место отца, только учился не в том заведении, о котором они думали.

Если что-то пойдет не по плану, и этот престарелый преступник, похожий на бульдога, выкинет какое-нибудь фортель, то начнется заварушка. Перекинулся взглядами с Михаилом, давним телохранителем отца, которого он мне выделил для координации других амбалов два на два, как наиболее опытного. Михаил защищал отца столько, сколько я его помнил и не раз спасал ему жизнь. Начальник охраны едва заметно кивнул, сообщая о готовности.

- Вы, Клим Анатольевич, слишком молоды чтобы давать мне указы как вести дела, - с хитрым прищуром белесых глаз, каркал прокуренным голосом Дон Бульдог.

Откинулся на спинку стула, этого затхлого заведения, сожалея о том, что застрял с этим дятлом уже на несколько часов, и был на грани того, чтобы врезать ему его же Глоком по виску.

Если когда-нибудь я все же займу место отца, то почищу все за ним, чтобы не иметь никакого отношения к этим жирным рожам и грязным деньгам.

Вскоре подошел сын Бульдога, моего возраста, и принятие решения пошло быстрее. Даже драться ни с кем не пришлось в этот раз, но не сказать, что меня это обрадовало. Хотелось кому-то набить морду.

Утром ни свет, ни заря в мою квартиру приперся Макс, который должно быть гнал всю ночь из Москвы, судя по синякам под глазами. Выглядели мы одинаковой степени несвежести, потому что и я всю ночь потратил на дорогу из города в четырёхстах километрах от Н.

- Зачем явился? – щурясь от дневного света, недовольно интересуюсь у друга, который отчего-то зачастил сюда в последнее время.

- Лиля достала, не знаю как от нее отделаться, и мать заладила, что я должен сделать ей предложение. Какое, нахрен, предложение я должен делать ей в двадцать два года?

Слушать после бессонной ночи про личную драму Макса точно было лишним. Знал, что семья друга находится на грани банкротства и его родители решили, что достойным выходом из ситуации будет брак с богатой наследницей. Я искренне сочувствовал ему, но он взрослый мальчик и должен сам улаживать свои проблемы.

- Забрал бы уже свои фаберже из шкатулки матери и решил этот вопрос.

Макс плюхнулся напротив меня, пока я готовил кофе.

- Идея у меня есть, может твоя девушка познакомит меня с какой-нибудь своей подружкой, гимнастеркой?

- Гимнасткой, идиот, - поправил его, сопроводив слова подзатыльником, - зачем тебе Аленкины подружки?

- Может я тоже гибкую хочу, да и потом, вы видитесь редко, такая занятая подружка не будет доставать меня. Насколько у Вас, кстати, все серьезно, она тебе еще не надоела?

Макс не был дебилом, но порой поток слов, которые он извергал был неудобоваримый.

- Надоела, - отвечаю, из соображений: меньше знает – крепче спит.

И все же я передал это пожелание Алене, когда в очередной раз встречал её с тренировки.

- А он вообще нормальный? – спросила она, сводя темные бровки.

- Не уверен.

- Ты же знаешь, у меня не то, чтобы много подруг, - пожимает плечами, - да и новых врагов наживать не хочется.

- Ну подумай о той, которую ты больше всех не любишь, - предлагаю шутя.

В её глазах мелькает какая-то хитрица, будто девушка что-то задумала, и я тут же жалею, что вспомнил про просьбу Макса.

Что это было в её глазах я понял лишь спустя время, когда мы вчетвером встретились в одном из заведений города Н., расположенном на набережной реки, пересекающей город. Алена, как и обещала пришла с подругой, которую я и не сразу узнал. А когда узнал, закатил глаза.




Олеся выглядела как оголодавшая кошка, которая сама не знает какую рыбку хочет съесть больше, поэтому пожирала глазами то меня, то Макса, пока последний цедил алкоголь. Я выразительно посмотрел на свою девушку.

- Она меня в университете из-за тебя достала, вот я и решила, если она переключится на твоего товарища, то не будет больше о тебе вспоминать, - шепнула она мне на ухо, пока Олеся и Макс что-то обсуждали, сидя на диванчике напротив нас.

- Зря старалась. Я незабываемый, - поддеваю её, наслаждаясь тем, как на её щеках появляется возмущенный румянец, а маленькие губки-бантиком, сжимаются в тонкую линию. Была бы она более опытной, никогда не привела на свидание девицу, которую трахнул её парень.

Когда я пришел в клуб, Макс был уже навеселе, что я списал на желание расслабиться из-за давления его семейки. Сомнительно, чтобы он так переживал из-за свидания, да и не выглядел он довольным новой знакомой.

- Она не очень похожа на гимнастку, - заметил Макс, стоило Олесе выйти в дамскую комнату.

- Мне ничего не говорили о том, что это должна быть гимнастка, - развела Алена руки, с укором смотря на меня.

Безразлично пожимаю плечами, сам уже не понимая, почему решил разделить внимание Алены с другими людьми, которые в данный момент мне не были интересны.

- Твой косяк, Самгин, - пригубив дешевый виски, бросает обвинение Макс, который даже не обратил внимание на блондинку, когда та уже вернулась на свое место рядом с ним, - а почему бы тебе тогда не разрешить провести один вечер с твоей гимнасткой?

Я каменею, читая в глазах Макса напоминание о нашем не столь далеком прошлом, и думаю, что, если он совершит тот же косяк, что и мой сводный братец, придется его убить. Ножом для салата, что сейчас лежит на столе рядом с моей рукой.

Впрочем, моя вина тоже была, не ответь я утвердительно тогда на его вопрос, молчал бы сейчас в трубочку, а так он, видимо, решил, что я сам не прочь избавиться от Алены. Иного оправдания поступку товарища не находил. 

- Я тебе не гимнастка, у меня имя есть, - показывает зубки Алена, пока я сдерживаю себя от убийства близкого друга, и поворачивается ко мне, - у тебя все друзья такие?

- Не суди по мне о моих друзьях, у Иуды друзья были безупречными, - прижимаю её к себе ближе, вспоминая Валери.

Весь вечер насмарку. Бросаю деньги на стол, рассчитываясь за нашу компанию.

- С тобой, Макс, мы еще поговорим.

Алена попрощалась с одногруппницей, которая была сбита с толку всем происходящим, и явно задета последним комментарием Макса. План Алены точно не удался.

Макс нагнал нас, когда мы уже подошли к моей машине.

- Ну чего ты, Самгин, - начал он, запыхавшись, еле ворочая языком - что она лучше других твоих телок что ли, которых мы вдвоем, а?

Оборачиваюсь на Алену, слушающую все это широко распахнув глаза, такое в её картину мира явно не умещается. А для меня, уже успевшему пресытиться женским вниманием, подобное было в порядке вещей. Тру переносицу, прикрыв глаза, чтобы только не врезать Максу, не понимая, какого хера на него нашло.

- Убирайся, Макс, пока можешь, - смотрю в его глаза, покрасневшие от напряжения и алкоголя, - или я помогу.

Макс внял моим словам и направился к Олесе, должно быть решив, что нечего добру пропадать.

Поворачиваюсь к своей девушке, уже не зная, моя ли она еще, чувствуя усталость от того, что должно быть снова придется искать, бежать, нагонять её.

- Снова исчезнешь? – рассматриваю её, стоящую на морозе, в шапочке с помпоном, и терзаемыми ветром рыжими волосами. Она смотрит куда-то на носки ботинок, не поднимая на меня взгляда и я понятия не имею, что там в этой голове творится.

Взмахивает ресницами, прожигая пронзительными голубыми глазами, и я замираю, как смертник в ожидании казни. Но она подходит, сама, медленно.

- Клим, - забирается ледяными руками под мою одежду, к обнаженной коже, выбивая воздух из легких, и смотрит совсем не кажущимися сейчас невинными глазами, - а теперь представь, что ты такое только что обо мне узнал.

Её руки холодные, но прикосновения к моей коже оставляют ожоги, обращаю лицо к небу и падающему с него снегу, чувствуя жар.

- Убил бы тебя, - отвечаю со всей серьезностью, возвращая взгляд к её лицу.

Она улыбается, сбивая меня с толку.

- Хорошо, тогда знай, что я поступлю также, если ты мне когда-нибудь изменишь. Тебя. Её. Их.