- Вечеринка закончилась. Выметайтесь.

Раздается недовольный шум голосов, но парни и девушки, ворча, подчиняются и выходят нестройным шагом из номера, с интересом разглядывая меня со всех сторон. Мне неловко, я пытаюсь сторониться их, пока последний не покидает пентхаус.

Клим молча показывает, чтобы я проходила. Когда дверь за моей спиной закрывается, я оказываюсь в западне его рук, прижимаясь спиной к двери. Он изучает меня с высоты своего роста все тем же пустым взглядом. И в этом взгляде тьма и бездна, я тону в ней захлебываясь, задыхаясь в глубоком омуте, погибая, не в силах выбраться. Он затягивает на самое дно своей темноты, и я хочу там остаться, поселиться навсегда, свернуться клубочком и жить в глубине его зрачков.

- Ну бери то, за чем пришла.

Я вздрагиваю от звука его голоса, совсем не понимая, что от меня требуется. Чувствую исходящий от него запах сигарет, крепкого алкоголя, а меня все равно ведет и пьянит он.

До меня доходит, что он не будет мне помогать и сама тянусь к его брюкам, пытаясь расслабить пряжку ремня, мои пальцы дрожат и у меня ничего не получается. Я поднимаю на него растерянный взгляд, не зная, как себя вести с этим айсбергом. Мне хочется, чтобы он меня обнял, но я чувствую, как сильно он желает обратного, как жаждет меня наказать.

- Ты можешь начать со своей одежды, - насмешливо напоминает он, отходя от меня и лениво разваливается в кресле, в котором не так давно должно быть сидел с другой девушкой.

Если бы я была уверена в том, что он не выгонит меня после стриптиза голую за двери своего номера, я может быть не вела себя как контуженная. В моих движениях было не больше сексуальности, чем при раздевании на осмотре у старого врача. Не могу на него больше смотреть, потому что чувствую себя глупой и ненужной. Опускаю глаза снимая топик, под которым бежевый кружевной бюстгальтер, затем пуговка и молния вниз. Джинсы свободные и сами падают к ногам, открывая маленькие трусики в тон лифу.

По щеке катится слеза, от испытываемого унижения, стираю её неловко тыльной стороной ладони.

- Подойди, - просит, его голос низкий, хриплый.

Только сейчас замечаю, что его поза больше не расслабленная, он сидит, упираясь локтями в колени и смотрит на меня темной бездной вместо глаз. Подхожу к нему, не зная, чего ожидать. Мне хочется запустить пальцы в его волосы, но в этой игре не я придумываю правила.

Клим кладет руку мне на бедро, понуждая подойти ближе и я оказываюсь между его разведенных ног. Тяжело дышу, не от возбуждения. От страха. Такого Клима я не знаю, он пугает и вызывает дрожь.

Он не убирает руку с ноги, а скользит пальцами вверх к ягодицам, и толкает ближе к себе. Может как гимнастка я могла бы изогнуться дугой, но мое тело сейчас такое слабое, что я едва не падаю и цепляюсь в его плечи, чтобы удержать равновесие.

- Ты пахнешь как счастье, - проводит носом по коже на моем животе. Я не могу больше сдерживаться, касаюсь его волос, убирая темную прядь, упавшую на лицо. Он сжимает мое запястье, тянет себе на колени, и я жажду еще больше чувствовать его тело, его руки.

Тянусь к его губам, желая вновь почувствовать их вкус, мне это сейчас так надо, без них я умру. Но Клим не позволяет, он стягивает в кулак мои волосы на затылке, заставляя посмотреть в его глаза.

- У тебя кто-то был?

Смысл его вопроса не сразу до меня доходит. Мне хочется горестно рассмеяться в лицо, потому что у меня все это время был лишь он, все мысли и слезы о нем.

Качаю отрицательно головой, повторяя беззвучно губами «нет».

И самой хочется спросить его о том же, но не настолько я наивна и глупа, чтобы не знать ответ заранее. Поэтому мне остается только стереть поцелуи других девушек своими губами с его тела.

Его пальцы больше не сжимают мою волосы, а надавливают на мой затылок, приближая наши губы и я поддаюсь ему, не спешу, хотя мне хочется набросится на него. Он будто размышляет, не уверен пока, нужна ли ему эта игра со мной. Знаю, что от меня слишком много хлопот.

Его губы совсем рядом, он больше не подталкивает меня, не руководит моими движениями. Но я сама замираю, будто испугавшись, что все это сон, что мой кошмар без него продолжается и все же рискуя проснуться, провожу языком по его губам. Они терпкие, как тот алкоголь, что он пил.

Одна из возведенных между нами преград рушится, и он сильнее притягивает меня к себе, сжимая мою голову. Его поцелуй такой алчный, словно он хочет все у меня отнять, опустошить меня до дна, забрав все себе. Я могу только поддаться ему, потому что сама желаю этого. Мне ничего не нужно без него.

Ловко расстегивает мой бюстгальтер и спускает его с плеч, проводит длинными пальцами по небольшим холмикам, едва касаясь.

- Держись, - просит он, сцепляя мои руки на своей шее, и поднимается, придерживая меня под попой и поясницей, а я обхватываю его торс ногами, утыкаюсь куда-то ему в грудь, вдыхая запах, чтобы поверить, что он наконец рядом.

Клим убирает с себя мои руки и бросает на огромную кровать. Чувствую, насколько он напряжен рядом, как злится на меня и мне хочется вымолить у него прощение за свое глупое поведение.

Смотрит на меня все тем же пустым взглядом, когда берется за пряжку ремня. Ему удается с ней справиться куда легче и быстрее. Снимает медленно, не спеша джинсы и майку, оставаясь в одних боксерах. В памяти вновь всплывает день, когда я столкнулась с ним в кухне моего дома, он стоял там в одном полотенце и я мысленно сравнила его с парнями своей тренировочной базы, не потому что он мне не понравился, а потому что я хотела стереть из памяти, заменить его образ любым другим, но ничего не вышло. И сейчас глядя на него, я думаю, что не встречала никого совершеннее чем он. Жаль, что он сам это отлично понимает, я вижу эту уверенность в его движениях, самодовольной ухмылке парня, которому достаточно щелкнуть пальцами, чтобы сбежалась стайка девчонок и встала к нему в очередь друг за дружкой.

Мне больно от холода в его глазах, он жалит меня, я знаю, насколько ему необходимо увидеть мои страдания. Берет меня за голень и притягивает к себе, стаскивает с меня трусики, в чем я ему помогаю, приподняв бедра. Я лежу перед ним на спине с разведенными в сторону ногами, между которых он стоит у края кровати. Более открытой и беззащитной позы сложно представить. Где-то на краю сознания возникает догадка, что ему скорее всего хочется, как тогда выразился его сводный брат, поиметь меня и забыть. Пусть так, пусть это будет первый и последний раз с ним, пусть это будет расплата за мою глупость. Как бы не закончилась эта ночь и ее последствия, я все равно хочу, чтобы именно он был первым.




Клим

Я ненавидел и презирал себя за эту слабость к ней. Когда она предложила расстаться, испытал совершенно полярные эмоции. С одной стороны, казалось, что лучше так, лучше без нее, без этой постоянной потребности её видеть, быть с ней. Это шанс избавиться от наваждения, который она мне дала и который сам никогда не смог бы ей предложить. С другой - мне тут же стало плохо физически, её слова вырвали сердце и легкие из груди, лишая возможности жить и дышать. Был уверен, что такое только в книжках живет, на страницах выдуманных историй, но оказалось, нет, иначе чем объяснить свое состояние?

Думал, это пройдет, нужно только время. Только сколько: одна неделя, месяц, год, десять лет или может вся жизнь?

Мне было мало уехать в Москву, слишком опасная близость к ней, я убрался подальше, в Англию, окунувшись в свою прежнюю жизнь до аварийного периода имени «Алена Комар».

Девушки в моей постели сменялись чаще чем дни в календаре. Блондинки, брюнетки, но чаще всего рыжие. Конечно, рыжие. Я не занимался с ними сексом, не трахал их, это была какая-то однобокая мастурбация с моими фантазиями о ней. Я представлял, что это её кожа под моими пальцами, лаская одну, что это её волосы я оттягиваю назад, когда другая выгибалась в дугу спиной ко мне, что это её глаза смотрят, когда третья стоя на коленях делает мне минет.

Но все это было лишь имитацией, подделкой, разрядка приходила, но никакого удовольствия не приносила, только физическую потребность кончить.

Дни шли, а легче не становилось, если такой секс - это все что меня ждет до смерти, то мне хана.

Старые подружки, будто что-то почуяв, активизировались, срывая мой телефон и я общался с ними, пытаясь вспомнить что же раньше меня в них привлекало. Сиськи? Загорелая кожа? Длинные ноги? Готовность отдаться мне в любое время дня и ночи в любом месте и любым способом? Точно не богатый внутренний мир.

Так и не получил ответа на этот вопрос, потому что если и была раньше где-то симпатия, то отголоски ее так не всплыли.

Зато алкоголь отлично помогал. Напивался с друзьями в клубах, выискивая глазами хоть одну отдаленно похожую на ту, которую хотел по-настоящему. Правда Макс портил всю малину своей кислой рожей и попытками разрушить мой сибаритский настрой. Увязался за мной, прицепившись как клещ. Видите ли, ему не нравилось, что из-за какой-то юбки я порчу себе жизнь. Ума не могу приложить, чем это я ее порчу. Веду себя немногим хуже, чем год назад.

Отца такой образ моей жизни тоже не устраивал, но я забил, мне было не до него, и возможно он видел, что меня лучше не трогать сейчас и дал расслабиться, ожидая, как и я, когда это прекратится.

После очередного отрыва в одном из лондонских клубов, вернувшись в свои апартаменты, пробудившись с тяжелой головой по утру, переключал каналы гостиничного ТВ и попал на освещение в новостях предстоящих соревнований по спортивной гимнастике. Прочистило мозги лучше нашатыря под нос.

Посмотрел в сети, кто заявлен из России на этот чемпионат. Ну, конечно, не зря меня бросила. Смотрите-ка, по словам журналистов, она - надежда Российской Федерации на золото. Огненная девочка Алена Комар, несмотря на серьезную травму, способна составить конкуренцию ведущим спортсменкам Европы. И фото некогда моей девушки с забранными в пучок рыжими волосами, когда она стоит на пьедестале, пока ей вешают очередную медаль на шею. Как конченный псих, провожу пальцем по её изображению, пытаясь понять, изменилось ли в ней что-то с того момента, как видел последний раз. На лице Алены нет эмоций, она даже не улыбается, и это фото напоминает мне множество тех, что висят в доме её бабушки - грустная маленькая девочка, но всегда первая и всегда добивающаяся своего. Любой ценой.