Глеб тоже отставил бокал, подался ко мне. Положил руки на край стола и, облизнув красивой формы губы, проговорил:

— Я не буду тебя брать насильно, Алёна. Ты придёшь в мою постель сама.

Не сдержавшись, я запрокинула голову и расхохоталась. Само предположение, что это может стать правдой, было смехотворным.

— Какие ещё несбыточные фантазии есть в твоей голове? — насмешливо спросила в ответ, когда отсмеялась.

— Больше никаких, — покачал головой Ледов. — Но ты сама пожелаешь лечь под меня. И когда это случится — обещаю — я не буду припоминать тебе этих слов.

Меня вдруг охватило странное чувство. Как будто Глеб говорил об уже решённом деле и мне… это даже нравилось.

К чёрту! Пусть засунет себе свои слова и желания куда поглубже! Он попросту меня гипнотизировал. Я же не хотела ничего подобного.

— Этого не случится, — отрезала я и, отодвинув стул с протяжным скрипом, встала и направилась к себе в комнату.

И каждое мгновение чувствовала на себе прожигающий насквозь взгляд Глеба.

25

— Гле-е-еб! Какая встре-е-еча!

Боже, ну не может же быть у человека настолько противного голоса. Тем более — у женщины!

Я машинально поморщилась, но тут же надела на лицо приветливое выражение.

Мы с Ледовым прогуливались по берегу моря. Молча, за что я была благодарна «мужу». Он лишь спрашивал, не проголодалась ли я, а мне только и оставалось, что качать головой.

На берегу располагались несколько кафе и вполне приличных на вид ресторанов, но при взгляде на них у меня не возникало никакого желания сесть за одним из столиков и, скажем, заказать морепродукты.

— Роза, — улыбнулся Ледов незнакомке. — Какая неожиданная встреча.

Он вдруг взял руку этой самой Розы и, поднеся к губам, поцеловал.

— Более чем, — рассмеялась не к месту знакомая Глеба.

На меня за всё это время она бросила лишь мимолётный взгляд. Не то чтобы это меня задевало, но…

— Это моя жена Алёна, — наконец представил меня Ледов.

— О! Я знаю. Читала об этом в новостях, — хмыкнула Роза, удостоив меня коротким ледяным взглядом. — Не хочешь посидеть где-нибудь за бокалом? Помнишь то место, где подают чудесное охлаждённое домашнее вино? А какая там рыба!

Однако! Значит, Ледов уже был здесь вместе с этой самой Розой? Прекрасно. И почему меня это вообще задевает?

— Дорогая? — повернулся Глеб в мою сторону, и от того, как муж ко мне обратился, на лице его Розы появилось кислое выражение.

— А разве меня кто-то спрашивает? — уточнила я, приподняв бровь. — Впрочем, я хочу мяса и к нему — виски с колой.

Сама не поняла, как у меня вырвались эти слова. Никакого виски я не желала, но мне просто было интересно, что же выберет Ледов.

— Если хочешь мяса и виски — я тоже знаю здесь одно местечко. Вина и рыбы мы можем отведать и потом.

Ну-ну, в компании Розы, видимо.

Я пожала плечами и отвернулась, как будто потеряла интерес к происходящему. Пусть ведёт меня пить виски и есть мясо, раз уж я так необдуманно сказала об этом. Впрочем, какой-нибудь стейк я наверняка в себя впихну. И это будет стоить того, чтобы Роза поняла, кто именно здесь выбирает по-настоящему.


За столом была унылейшая беседа. Точнее, она казалась мне таковой с самого начала. И всё потому, что Роза активно флиртовала с Глебом, а тот — то отвечал на этот флирт, то нет. Я даже могла с точностью до слова сказать, что именно произнесёт в следующий момент эта не слишком молодая знакомая Ледова. У меня даже желание возникло передразнить её, но это выглядело бы слишком по-детски.

За вполне сносным стриплойном и коктейлем, в котором градус виски был вполне ощутимым, этот обед прошёл относительно приятно. Ещё бы не болтовня Розы, которая так и норовила показать мне, где моё место, по её мнению…

— До встречи, Гл-е-еб! — снова нараспев проговорила эта малоприятная женщина, когда мы вышли из ресторана.

— До встречи, Роза, — с обещанием во взгляде ответил Ледов и снова… поцеловал её руку.

Наконец она от нас отлепилась. Мы же направились обратно в бунгало. У меня имелось лишь одно желание — запереться в своей комнате, тем самым показав, что именно думаю о подобном времяпрепровождении. Я была женой этого человека! Я! А не какая-то мадам с дурацким именем, которая считала, будто может вести себя подобным образом!

— Всё в порядке? — спросил Глеб, стоило нам только оказаться в бунгало.

— Более чем, а что? — как можно равнодушнее произнесла я, разувшись.

Взглянула на Ледова — он смотрел на меня так, что мне стало не по себе. Снова этот пугающе-завораживающий взгляд, от которого я сама была не своя.

— Ты ревнуешь? — выдохнул он, и я тут же вскинула брови.

О чём он вообще? Неужели считает, что я способна в своём положении испытывать подобные чувства?

— Ты меня ревнуешь?

— С ума сошёл?

Видимо, сошёл, потому что в следующее мгновение я оказалась тесно прижатой к стене. Впечаталась в неё спиной, а в меня — впечатался Глеб. Прижался так крепко, что мне стало нечем дышать. Обхватил ладонью лицо и впился губами в мой рот.

Я тоже вцепилась в его плечи. Ткань его одежды хрустнула под моими пальцами, но я почти ничего не соображала, потому что язык Ледова уже ворвался в мой рот. Начал вытворять такое, от чего я помимо воли сжала бёдра.

Ледов посасывал мой язык, втягивал его в горячую влажную глубину, носящую привкус виски. Прикусывал губы, выдыхал рвано хриплые стоны. Делал то, чего не делал никто до него. И чего не должен был делать прежде всего сам Ледов — соблазнять. Возбуждать настолько остро.

Но, чёрт побери, у него это получалось.

— Не хочу! — вырвалась у меня ложь, когда я нашла в себе силы оттолкнуть Ледова и отступить в сторону.

Стояла и смотрела на то, как Глеб дышит — тяжело, надсадно, хрипло. И глядит в ответ непонимающе затуманенным взглядом.

— Не хочу, — повторила тише то, чего вовсе не чувствовала. После чего просто повернулась и помчалась в свою комнату.

26

Мы вернулись обратно в Петербург, и сразу очутились в промозглой весенней погоде. Словно в противовес тому, в какой жаркой сказке пробыли эти несколько дней.

К тому, что было между нами в тот вечер, когда Ледов целовал меня так, словно этот поцелуй был равносилен последнему вдоху, больше не возвращались. Ни в разговорах, ни в действиях. Глеб был подчёркнуто внимателен и вежлив со мной, больше не предпринимал ни единой попытки перейти границы. Хотя, вроде бы, как муж имел на это полное право. А я… Я не знала, что именно ощущаю, настолько острыми и разнообразными были мои чувства.

— Я хочу завтра съездить к родителям, если ты не против, — сказала Ледову за завтраком наутро после нашего возвращения.

Он нахмурился, отставил чашку с кофе и посмотрел на меня. В принципе, ему совсем нечего было опасаться. Ведь сбежать, по его уверениям, я не могла, да и не собиралась этого делать, отлично осознавая, что процент везения ничтожно мал. Держать меня взаперти и надеяться на то, что я рано или поздно пойму, как сильно люблю своего «мужа», было высшим проявлением глупости. А уж каким-каким, но глупым Глеб точно не был.

— Хорошо, — кивнул он, и я почувствовала облегчение.

Это был первый шаг к тому, чтобы начать понемногу отвоёвывать себе свободу.

Я много думала о том, в каком положении в данный момент находилась. С одной стороны, Ледов заверил меня в том, что не станет на меня посягать, пока я сама этого не захочу. С другой — я ходила по тончайшему льду в каждом своём действии, не зная, когда Глеб сорвётся, и сорвётся ли вообще.

И если всё будет происходить так и дальше, пожалуй, мне удастся существовать в этом всём с относительным комфортом. А уже после решить, какие действия предпринять, чтобы стать окончательно свободной.

— Спасибо, — просто поблагодарила я мужа, но когда собралась встать из-за стола, услышала непререкаемое:

— Но с тобой поедет охрана.

Что ж… это было вполне ожидаемо, и протестовать я уж точно не собиралась.

— Без проблем, — ответила я и покинула столовую.


— Доченька! Как же я соскучился! — воскликнул папа, крепко прижимая меня к себе.

Я представляла себе нашу встречу тысячу раз, и каждый раз в воображении мне хотелось дать понять родителям, насколько же я на них зла. А сейчас, когда стояла и всхлипывала, как маленькая девчонка, всё куда-то исчезло. Моё желание отвернуться, проигнорировать… всего этого не стало.

— Я тоже очень соскучилась, — призналась в ответ, когда отец отстранил меня на вытянутых руках, но так и продолжал всматриваться в моё лицо.

— Как Глеб? Всё хорошо? — спросила подошедшая мама, и я поняла, что именно она имеет ввиду.

Она не беспокоилась за Ледова, отнюдь. Ей было важно знать, что мой муж не делает ничего из того, что способно принести мне вред.

Совсем недавно я бы почувствовала желание высмеять подобную заботу, сейчас же осознала — мы все являемся заложниками той ситуации, в которой оказались.

— Всё хорошо, мам, — заверила я её в ответ, при этом ничуть не соврав. — У нас был прекрасный медовый месяц.

Ну, и в этом тоже не солгала, ибо провели мы его всяко лучше, чем могло быть.

— Вот и хорошо, — решил папа, правда, так и продолжая хмурить брови. — И давайте уже отобедаем вместе.


Я задержалась у родителей до вечера. За это время пришлось отправить Глебу пару смс, в которых заверила его, что со мной всё в порядке. Впрочем, сообщениями Ледов не удовлетворился. Позвонил моему отцу, чтобы действительно убедиться в том, что я не сбежала.

— Сейчас всё налаживается, не так ли? — спросил папа, когда я одевалась в прихожей нашего дома.