Оксана Волконская - Я тебя проучу

Спектакль для Андрея Корсакова прошел, как говорится, «от звонка до звонка». Нет, он вышел, отыграл, даже с огоньком, хотя сейчас, выйдя из гримерки, мог с чистой совестью перечислить все свои ошибки.  Он всегда работал и параллельно отмечал собственные оплошности. Но сегодня делал это чисто автоматически. Также машинально давал автографы поклонницам, мечтая быстрее дойти до машины, спрятать на заднее сидение все подарки, в том числе и цветы, приехать домой и просто врубить комп. И пропасть на время из реальности, забыть про собственную вину, которая отравляла все существование.

Вот, казалось бы, что проще? Взять телефон и набрать номер. Попытаться поговорить. Или услышать в ответ гудки. Она не захочет с ним разговаривать. Точно. Он бы сам с собой общаться не захотел. А они с ней похожи. Оба упрямые, гордые. Сдержанные. Кто бы мог подумать, что девочка, так нежно смотрящая на него на прогулках, способна на такой удар? Заслуженный удар, стоит признать. Не расплакалась, не устроила истерику, нет. Скорее напоминала богиню возмездия из какого-нибудь пантеона. Яростная. Сдержанная. Красивая.

Мазохизм – наше все, да, Корсаков?

Еще и сестре по глупости все рассказал. В итоге всю неделю Катька прыгала вокруг него с требованиями поговорить с Лизой. А что он может ей сказать? Что он тварь? Она и так в курсе. Что он жалеет, просит прощения? Так она не поверит! Что он ее любит? Он и сам в этом не очень-то был уверен. Хотя в тот момент, когда увидел ее и осознал, что она все поняла, сам себе был готов по морде дать. Так что…. Он сам упустил свой шанс. Его Лиза заслуживает более правдивых, искренних отношений, а не парня, знакомство с которым началось со лжи.

И не столь уж и важно, что при мысли о другом мужчине в ее жизни, на которого она будет также смотреть, у Корсакова чесались кулаки. Он сам все испортил. Он ее не заслужил.

Знакомое имя прозвучало отражением собственных мыслей. Вот только это не у него в голове, нет. Где-то шагах в десяти. Еще и этот голос он явно где-то слышал. Словно подтверждая его мысли, имя повторили вновь. Андрей не выдержал и, подписав афишу, повернулся на звук.

Ее он мгновенно выделил из толпы. Она стояла практически возле самой стены, словно пытаясь скрыться. В таком легком, практически невесомом платьишке, что Корсаков невольно подумал о том, что она наверняка замерзла. Лиза вообще была мерзлячкой.

А потом он поймал взгляд ее серых глаз. И она почему-то не смогла отвести взгляд. А он тонул… Просто тонул в глубине ее глаз, в которых отражались сразу столько чувств. И почему-то захотелось забыть обо всех принятых решениях, послать к чертовой матери все благие намерения, притянуть к себе девчонку, все ей объяснить и не отпускать, пока она ему не поверит. Да вообще не отпускать. Никогда.

Машинально подписав афишу, он извинился перед поклонницами и шагнул к Лизе, так и оставив все подаренные ему цветы на лавочке. Потом заберет, к черту их. И на сплетни и слухи плевать, которые непременно разлетятся после произошедшего. Ведь еще никогда он так быстро не сматывался со служебки.

Но отпустить ее сейчас он просто не мог. Пусть даже она оказалась здесь слуТачайно и вообще не жаждет с ним разговаривать. Даст еще раз по морде? Пусть. Он заслужил.

- Лиза? Здравствуй!

Собственный голос прозвучал как-то хрипло и подозрительно взволнованно. И сам Андрей замер где-то в шаге от нее, не смея приблизиться. Так, чтобы он мог ее остановить, если вдруг она захочет уйти. Хотя что значит если? Захочет и непременно. Слишком гордая, чтобы выслушать. А он? Достаточно ли она ему нужна, чтобы поступиться собственной гордостью? Андрей знал одно – он сейчас не может дать ей уйти. Он должен хотя бы попытаться.

- Андрей? – в точности скопировала его интонации девушка. – Здравствуй.

И больше ничего. Но и не ушла. Это внушает надежду.

И, словно подслушав его мысли, ее подруга неожиданно спросила:

- Может, уйдем?

А, может, ты заткнешься и не станешь лезть в чужие отношения? Эту фразу Андрей подумал про себя, но вслух не озвучил – прекрасно понимал, куда его пошлют после такого. Даже «мяу» сказать не дадут.

- Ну зачем же? – вежливо улыбнулась Лиза, и от ее тона по коже пробежал мороз. – Великий актер, наверняка, не просто так ведь к нам снизошел.

- Лиза… - он сам не знал, что хотел выразить, произнеся ее имя. Возможно, просто пробовал его на вкус, за последнюю неделю он как-то очень редко его произносил.

- Не боишься, что поклонницы приревнуют? – снова улыбнулась она. Как чужому. Хотя он и стал ей теперь чужим.

-  Плевать на поклонниц, - бросил Андрей, придвигаясь хотя бы на пару сантиметров ближе к ней. – Давай поговорим. Это важно.

- Думаю, им было бы обидно это услышать, - ехидно отозвалась девушка. – Но ладно, давай поговорим. Власта, подождешь пару минут? Много времени это не займет.

- Хорошо, - кивнула ее светловолосая подружка и, слава всем богам, отошла на несколько метров, позволяя создать хотя бы иллюзию, что они наедине. Хотя это было тем еще миражом! Он чувствовал на себе чужие взгляды и, желая избежать этого, протянул руку к Лизе, но тут же ее уронил, увидев ее взгляд. Пришлось миролюбиво попросить:

- Давай хотя бы за угол отойдем? Чувствую себя, как на сцене. Не хочу так жить.

- Не хочешь жить в театре – не играй в жизни, - отозвалась Лиза, но пошла и на эту уступку. Здесь, за углом, в тени стены было гораздо проще.

- Говори, - снова искривила губы в неискренней улыбке Лиза. Он прекрасно знал, когда она это делает искренне. В ее глазах словно загорались лучили, и, кажется, даже в непогожий день выглядывало солнце. От этого стало еще гаже. Он не хотел быть тем, кто гасит ее солнце. И вместо миллиона здравых слов и оправданий он сказал только одно из самых важных:

- Прости… Прости меня, солнце.

Прости? Вот так вот просто? Без всяких оправданий? Стоит и смотрит на меня так, что хочется тут же душу дьяволу продать, все забыть и снова быть с ним вместе. Его голос просто ножом разрезал сердце на мелкие кусочки. Таким родным он был… Хотелось подойти, обнять и вернуть все, что было раньше. Но я не могу. Просто не могу взять и так легко все простить. Я просто ему не верю.

- Если я скажу, что простила, мы можем закончить разговор? – с деланным безразличием поинтересовалась я. И едва сдержалась, чтобы прикусить губу от той боли, что мелькнула в его глазах. Черт, Вилинская, очнись, дура! Этот человек играл с тобой, разбил тебе сердце, а теперь еще собирается потоптаться? Послать его к черту и все!

- Лиза, я просто хочу, чтобы ты знала, - затараторил он так, словно я могла бы взять сейчас взять и уйти. То есть я могла бы, да. Но уйти было адски сложно. Хотелось так глупо, по-мазохистски, взять и продлить мгновенья рядом с ним. Вдыхать запах его парфюма, смотреть в глаза. Но не касаться. Только не касаться… Не переступать границу. Запомнить напоследок, чтобы больше никогда не встречаться.

- Это все не из-за моей сестры. Это не месть, готов поклясться. Хотя мои обещания и клятвы наверняка для тебя ничего не значат.

- Наверняка, - равнодушно пожала плечами я, чувствуя, как меня начинает охватывать дрожь. То ли от холода, то ли от его присутствия, то ли слов. Заметив это, Андрей снял с себя куртку и накинул мне на плечи. Я не успела остановить его, только на мгновенье прикрыла глаза, наслаждаясь мимолетными прикосновениями его пальцев. Боже, какая я все-таки дура!

- Я тогда услышал ваш разговор с сестрой Стаса и разозлился. Ты так легко поставила на Ленчика штамп, что я подумал… Неважно, что я подумал, - запнулся он, сообразив, видимо, что сам себе роет яму. В принципе, удобно. Сейчас разроет, я его туда скину и закопаю. Онклюзив, как говорится.

- Ну почему же, - даже я услышала в своем голосе яд, но Андрей его проигнорировал и продолжил свою тираду, которая вроде как должна была быть извинением. – Просто я тогда не знал, какая ты. И сделал заведомо ложные выводы. Мне очень хотелось бы все изменить, но прошлого не вернуть.

Вот так вот легко – «прошлого не вернуть». Да уж, его точно не вернуть. И это больно, так невыносимо больно, что аж прожигает легкие.

- Скажи, - он все-таки сделал ко мне еще один шаг, остановившись так близко, что я могла бы почувствовать его дыхание на своей щеке. – У нас есть шанс все исправить?

У нас? Ха! То есть я тоже виновата во всем том, что творится? И чем? Одним несчастным разговором не абы с кем, а с лучшей подругой? Что не предвидела, что всякие там принципиальные борцы за справедливость его услышат и начнут свой бой?

- Ты правильно сказал: прошлого не вернуть, - согласилась с ним я. – Возможно, все и к лучшему, и…

- Лиза! – горячие пальцы неожиданно коснулись моей щеки. Мягкое, легкое, невинное прикосновение, от которого бросило в дрожь. – Я не хочу так. И ты так не хочешь. Давай попробуем?

Да что ж ты меня так мучаешь, зараза блондинистая? Почему просто не можешь взять и уйти? Не показываться. Хватит с меня твоих уроков! До конца жизни научилась. Я все-таки живой человек, а не кукла с заводным механизмом!

- Что попробуем, Корсаков? – устало спросила я, высвобождаясь из его рук и отступая к спасительной стене. – Я тебе ни на йоту не верю. Ты всерьез полагаешь, что после такого между нами может что-то получиться? Ты хочешь, чтобы я каждую минуту думала, не играешь ли ты со мной? Я не настолько жалкая, Андрей, чтобы до такого опускаться.

Хотелось ли мне ему поверить? О боже, да! Но между «хочу» и «верю» разница как от России до Китая прыжками на бегемоте. Второй раз я такое не переживу. Я и после первого раза-то не отошла. Так что… Иди-ка ты, мой дорогой и любимый Андрей Корсаков, куда подальше. И не возвращайся.