- Знаю, - как-то тепло и солнечно улыбнулся этот гад, что я, по идее, должна была бы растаять. Вот только вместо этого запыхтела, словно чайник. Потому что опять не нашла слов.

- Но я сейчас не об этом, - продолжил Корсаков, подходя ближе. – Ты слишком нервничаешь, когда на сцене со мной. Расслабься, Лиза. И играть сразу станет легче. Просто будь собой.

- Если я буду собой, то Деметрий будет ходить с фингалами под глазами, - невинным тоном откликнулась я. И поймала очередную улыбку. Он вообще непробиваемый, что ли? – Корсаков, ты не считаешь, что у меня есть вполне обоснованный повод нервничать в твоем присутствии? Более того, этого самого присутствия не желать.

- Я думаю, мы с тобой вполне можем найти общий язык, - мягко улыбнулся этот гад. – И ты прекрасно знаешь, что это лишь вопрос времени. Слишком многое нас с тобой связывает…

- Вот именно, Корсаков. – сухо откликнулась я. – И это, так называемое, «многое» не стереть. Я не смогу забыть то, как мной играли. Меня обманывали. Мной манипулировали. Да вообще, хоть слово правды за этот месяц было? – в собственном голосе я вдруг услышала истерические нотки. И, чтобы не продолжать в том же духе, сама себя перебила. – Не важно. Думаю, это не имеет сейчас значения. И вообще нам наше с тобой общение стоит свести к минимуму. И уж тем более не стоит допускать повторения вчерашней ситуации.

Я шаг за шагом отступала в сторону двери. Это было не бегство, это необходимость. Ради собственного спокойствия. Ради роли. Ради работы. А Андрей все с той же улыбкой, словно слушал неразумного ребенка, наступал. И это бесило. Доводило градус кипения до точки. Грозило взрывом, которое я допускать не желала.

Иногда лучше просто взять и уйти, чем ввязываться в откровенную беседу, грозившую перерасти в скандал. С этой мыслью я толкнула дверь, и…

- Что за черт?!

Дверь не поддалась! Словно ее... заперли с той стороны.

- Что произошло? – притворился непонимающим этот белобрысый гад. Потому что не верю я, что это случайность. Вот не верю и все!

А я вместо ответа бросилась к другим дверям. И кто бы сомневался, что там была аналогичная картина!

- Только не говори, пожалуйста, что ты ни при чем, - еще пытаясь сдержать раздражение, бросила через плечо я.

- Не понял, - нахмурился Андрей. Гениальный актер, честное слово! Я даже почти поверила. Вот только именно он меня задержал в зале. Именно он хотел поговорить!

- Чего ты этим добиваешься, Корсаков? И кого ты подговорил, чтобы нас здесь заперли? Глупая идея.

- Заперли? – продолжал притворяться, что ничего не знает этот… у меня даже слов цензурных не находилось, кто. – Я здесь ни при чем.

- Ну да, как же! – буркнула я, пытаясь сообразить, что же делать. Мой телефон, как это ни печально, остался в моей же сумочке, лежащей в гримерной… А вот сейчас мы и проверим, насколько он ни при чем.

- Мобильный с собой? – кратко поинтересовалась я, решив на пять минут сменить гнев на милость. Вот пусть только попробует ничего не предпринять, чтобы нас отсюда вытащили. Я его задушу, честное слово! Я не хочу оставаться с ним наедине в запертой, пусть и просторной комнате!

- Конечно, - пожав плечами, он достал телефон из кармана. – Егору? – уточнил он и, получив кивок, нажал на вызов. Из телефона донеслись гудки, потом раздраженная мелодия и слегка растерянное. – Разрядился.

Все. Финиш.

- Какое совпадение… - насмешливо протянула, но встретила прямой и твердый взгляд:

- Думай, что хочешь, но я ко всему этому отношения не имею. Что будем делать? Где твой телефон?

- В гримерке. А что, если поорать, и кто-нибудь услышит? – предложила я, а Корсаков взглянул на часы.

- В большом зале сейчас спектакль начнется. В этой части театра вряд ли кто появится.

- То есть нам с тобой тут до утра сидеть? – возмутилась я. И попыталась выполнить свой план, крикнув: «Кто-нибудь! Выпустите нас отсюда!». Как ни печально, Корсаков оказался прав. Ни ответа, ни привета. Хотя он честно попытался было мне помочь… Но все без толку.

- Я же говорю, здесь сейчас никого нет, - повторил он. – Потерпи пару часов, вечером появятся уборщицы. Они нас откроют.

Твою ж мать! То есть мне предстоит провести несколько часов с парнем, в которого я так глупо влюбилась и который меня предал? Я на такое не подписывалась!

Вот только изменить я ничего не могла. Сама же, дуреха, оставила сумку в гримерной. Так что ничего не оставалось, как в бессилии опуститься на ступеньки, ведущие к сцене, начисто проигнорировав зрительские места. И одного наглого блондина заодно.

А тот быть игнорируемым не желал ни в какую и присел рядом со мной.

- Раз уж сложилась такая ситуация, может, все-таки поговорим?

Кинула в него испепеляющий взгляд и отвернулась, всем своим видом показывая, что разговаривать не намерена. Да, глупо. Да, по-детски. И да, возможно, он ко всему этому не имеет ни малейшего отношения. И это просто подлянка судьбы. Но разговаривать я с ним не о рабочих моментах не буду!

А этот гад как ни в чем не бывало обнял меня за плечи, притянул к себе и с легким смешком пробормотал:

- Что ж ты у меня такая упрямая-то?

Вырваться не получилось. Держали мягко, но крепко. Сильный, зараза. И физически гораздо сильнее меня.

- Корсаков, руки убрал! – раздраженно скомандовала я. А в ответ меня обняли еще крепче:

- Неа, - даже не оборачиваясь, я по голосу слышала, что он улыбается. – Никогда. Тем более, пока ты меня по фамилии зовешь.

- Чем это тебе твоя собственная фамилия не угодила? – пробурчала я. Черт, вот почему он так в меня вцепился, словно я ему миллион долларов задолжала, не меньше?

- Мне нравится, как ты произносишь мое имя, - промурлыкал, честное слово, промурлыкал мне в ухо этот котяра. А меня словно жаром обдало… Блин, вот как с ним работать, если я постоянно красная, как помидор, по театру хожу?

- Твои проблемы! – оставаться вечно недовольной стервой было все сложнее. Ну а как это делать, если некоторые совсем распоясались, еще и в шею целуют? С призрачной надеждой я пихнула его локтем в живот. Хватка не исчезла, но слегка ослабла.

- Лиз, а, Лиз? – не унимался партнер. – Давай жить дружно? Я идиот, признаю. Но если б не мой идиотизм, мы бы не познакомились, я бы не узнал тебя настоящую и…

- Может, мне еще молитвы вознести, что ты идиот? – фыркнула я. – Типа «все в порядке, ничего не произошло»?

Я злилась, честно. В первую очередь на него. Во вторую – на себя. Потому что не поддаваться обаянию этой блондинистой заразы было сложно, крайне сложно. Даже в его наглости было что-то такое, волнующее, от чего к нему тянуло вновь и вновь. Но сдаваться после всего произошедшего я не собиралась. Много чести! А еще… так страшно снова ошибиться. Второй раз я этого просто не вынесу.

- Я понимаю, это сложно. Но попробовать можно. Я не обману, обещаю, - продолжал вкрадчивым голосом убеждать меня Корсаков. Не выдержав, я на него посмотрела:

- Андрей, ты понимаешь, что мне хочется сделать с твоими обещаниями? Куда засунуть?

Мгновенье – встреча взглядов. Моего (надеюсь) решительного, серьезного и убежденного и его – нежного, теплого, в котором где-то на глубине плещется раскаяние. А потом кто-то, видимо, решил, что слова тратить долго, муторно и неинтересно. Потому что просто и незатейливо меня поцеловал.

- Не смей! – выдохнула я за мгновенье до прикосновения его губ. Но кто бы меня слушал? И бежать с этих несчастных ступенек некуда, и…

В этот раз меня мучить поцелуем долго не стали. Вот только, отстранившись, рук от моего лица Андрей не убрал. Легким движением отвел прядь с моего лица и, глядя в глаза, проговорил:

- Смел, смею и буду сметь. И отпускать тебя в принципе не собираюсь. И ждать буду столько, сколько потребуется.

- Андрей… - в каком-то бессилии выдохнула я его имя.

- Вот только спокойно ждать в сторонке не буду и стану всячески тебя склонять к правильному решению, - продолжил этот нахал. – Так что целовашки не отменяются.

- Корсаков, знаешь кто ты? – прошипела я, дернувшись. В этот раз меня все-таки соизволили отпустить.

- Человек, который точно знает, что хочет, чтобы ты была рядом? – невозмутимо откликнулся он.

Красиво звучит. Очень. Даже искренне. Видно, что человек старается, делает что-то, пытается добиться, вот только…

- И почему я тебе не верю? – с насмешкой уточнила я вслух.

- Потому что ты упрямая, упертая, невозможная вредина, - с улыбкой произнес Андрей. – Но я это и так знал. Так что работаем дальше.

Вот кто бы говорил, а? Насчет вредности, невозможности и прочих эпитетов. И вообще…

- Слушай, а ты вот не боишься, что я тебе отомстить решу? – полюбопытствовала я. – Поддамся на твои уговоры, закручу с тобой роман, влюблю тебя в себя, а потом пошлю куда подальше? Растоптав твое доверие и прочее… Репутацию, в том числе.

- Неа! – легкомысленно откликнулся он. – Не боюсь. Я только «за», Лиза. Что, будем работать по плану твоей мести?

Все-таки не выдержала и стукнула его по загребущей лапе. Непробиваемый, честное слово. И я, дура, хороша, позволяю ему все это и даю новые поводы. Вот что может наивная глупая девчонка против матерого хищника? Будь он трижды идиотом.

Было бы гораздо проще, если б он с кем-то из своих фанаток закрутил роман. А не преследовал меня. Ведь что ему – пальцем поманил и пойдут. Я знаю. Я их видела. Вот только при одной только мысли о какой-нибудь из этих девчонок в объятиях Андрея вскипела кровь и захотелось выцарапать кому-нибудь глаза. И нет, я не ревную. Я просто… Чуточку схожу с ума.

Со ступенек все-таки пришлось подняться. Не потому что неудобно. Просто так близко сидеть к Андрею было опасно. Учитывая все его поползновения, я бы не удивилась, если бы он продолжил столь коварный план моего то ли соблазнения, то ли совращения. И, что хуже всего, я была далеко не уверена, что я этим поползновениям не поддамся.