Воспользовавшись его отсутствием в доме, я спокойно приняла в ванну, а также заранее поужинала, чтобы потом не сидеть с ним за одним столом и не терпеть его взгляд на себе. Но отнюдь не рассчитывала, что он забудет, что мы должны поговорить сегодня.

Я слышала, как он приехал ближе к восьми, а уже через несколько минут он стучал в мою дверь.

— Открыто, — произнесла громко, держа в руках раскрытую на середине книгу, будучи у спинки кровати.

Артем толкнул дверь рукой и переступил через порог. Уставший, вымотанный, даже чуточку раздраженный, но он пришел, чтобы поговорить со мной сразу же как вернулся. Сейчас он не выглядел таким идеальным, каким обычно уезжает утром на работу. Помятый, будто целый день не на работе был, а у любовницы. Кто его знает…

— Поговорим?

Будто если я скажу, что «нет», то он выйдет из комнаты.

— Давай поговорим. Начну я, не возражаешь? — набралась смелости говорить и смотреть прямо в его глаза.

Артем тяжело вздохнул. Понял мой настрой, и что ничего хорошего он от меня не услышит. Но не устал делать попытки.

— Будет интересно послушать, — сел на самый край моей кровати.

— Ты не собираешься меня отпускать, — констатировала я. — Я не собираюсь принимать то, что ты сказал мне утром, — констатирую во второй раз. — Что будем делать? Ты ушел сегодня утром и…

— Потому что ты этого хотела, — прервал меня Артем. — Теперь я буду говорить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Я не все сказала!

— Нет, все, — конечно, зачем меня слушать. — Ты не сможешь уйти и жить по-другому. На этом поставим точку в этом твоем вопросе, — опять он за свое. — Считай это моей прихотью, если хочешь.

— Да так оно и есть! Твоя прихоть! — захлопнула книгу и отбросила ее на постель. — Я не согласна!

— Прекрати повышать голос и истерить, — зарычал на меня Артем, а я сильнее вжалась в спинку кровати. — Я знаю, что все началось не лучшим образом. Тебе кажется это неправильным…

— Да это и есть неправильно. Мне это не кажется, — проворчала я. — И я к тебе ничего не чувствую. Это хоть что-то значит?

— Значит, — кивает. — Но я подожду, когда это изменится.

— Ничего не изменится.

— Не загадывай. Просто попытайся пока смириться. Я… никуда не спешу. Не тороплю тебя. Уж в это ты можешь поверить, ведь все эти месяцы ты почти ничего не подозревала.

Боже, зачем ему только это надо…

— А я стараюсь быть с тобой честной. Это бесполезная трата времени, Артем. Я просто не стою этого…

— Мне решать, стоишь или нет, — отчеканил Львов. — Не хотел тебе этого говорить, но, похоже, придется.

Что-то опять придумал. Очередную причину почему нам стоит держаться вместе. Охотно выслушаю.

— У тебя не получится жить обычной жизнью, — тоже самое мне всегда говорил мой отец, даже теми же словами. — Даже после смерти твоего отца есть те, которые хотят ему отомстить.

— Но он же… мертв. О чем ты говоришь вообще? — я занервничала, забегала глазами по его лицу.

— Тебе не нужно знать подробностей, — как и всегда, впрочем. — Ты вообще ничего не должна была знать, но ты же как идиотка бегаешь от меня по всей стране. Поэтому ты должна понять, что это элементарно не безопасно. Тебе не меня бояться надо.

— За мной что… еще кто-то гоняется? Кроме тебя?!

— Не уверен, но и не исключаю, — он говорил это серьезно. — Поэтому, ради того, чтобы с тобой ничего не случилось, я готов и запереть тебя, если потребуется.

— И как это связано с тем, что ты любишь меня?!

— Никак, — завертел головой. — Совпадение. Я слежу за тобой из любви, а не по просьбе твоего отца. Жаль, что тебя это не устраивает.

Наверное, он не думал, что для него это так будет сложно. Рассчитывал, что после слов о любви что-то резко изменится. Я помню его взляд. Он ждал совсем другого от меня. По крайней мере не того, что я вооружусь плойкой.

— Да. Меня это не устраивает, — процедила я сквозь зубы.

Просто фантастика. А проблем с утра казалось было выше крыши, но, оказывается, может быть еще хуже. И почему-то я верю ему, что он говорит мне правду. Это очень даже может быть, зная моего покойного родителя. Именно по этой причине они с мамой постоянно и ругались. Она чувствовала постоянную угрозу.

— Ладно, — поднимается с кровати. — Продолжай упрямиться, — засунул руки в карманы брюк. — Я человек терпеливый по отношению к тебе. Ничего не могу с собой поделать, — пожимает плечами, будто ненавидит себя за это.

Глава 17. Я с тобой никогда не буду.

Вроде бы все сказал, я промолчала, но… он не уходит. Смотрит на меня, напряженную, и глаз не сводит. Отлично знает, что я сейчас просто мечтаю, чтобы он ушел, но продолжает держать меня в этом состоянии.

Он очень изменился за последние дни. Теперь он уже не может держаться на расстоянии. Не выходит у него это так, как прежде.

— Что? — выпалила я, взглянув на него. — Что-то еще хочешь сказать? Я слушаю тебя.

А саму необъяснимо колотит. Мне и раньше было тяжело с ним находиться рядом, а теперь, когда я точно знаю, что ему нужно и какие цели он преследует, то… лучше мне быть еще дальше от него. Но разве это возможно?

— Я тебе не враг, — зачем-то сказал Артем.

— Я так сказала?

— Ты смотришь так, Арина. Как на врага, — может и есть такое, я себя со стороны не вижу. Хотя я помню как говорила, что ненавижу его. — Мне кажется, что я этого не заслуживаю.

Как и я же не заслуживаю быть в неволе. В данный момент я хочу поехать к Вике и извиниться перед ней за свою тупость, но он ни за что бы мне этого не позволил, попроси я. А ведь я не должна спрашивать разрешения! Я не его собственность!

— Не хотел бы видеть этот взгляд… отпустил бы, — насупилась как маленькая девочка.

— Я думал, что мы поставили точку в этом вопросе, — вот уж нет. Пусть хоть тысячу точек поставит, а я не замолчу об этом.

Вскочила с кровати и отбежала к окну, которое самое дальнее от него.

— Просто уйди, — процедила я сквозь зубы. — Я не убегу, пока ты меня не отпустишь. Но все то время, пока я буду здесь… пощады или моего смягчения — не жди, как и другого взгляда. Ты меня не прогнешь под себя, не сломаешь… — прикрыла веки. — Я с тобой никогда не буду.

Я не смотрела на него. Не имела представления, как он сейчас на меня смотрит. Я даже не слышу его. Он будто не дышит. Страшно подумать, что он чувствует и думает.

Все это чертовски грустно, но… я не могу дать ему того, чего он хочет. И это не из вредности. Просто он посторонний для меня человек, которого я никогда никак не рассматривала. В нем я вижу только помеху к своей свободе. На этом все.

— Завтра тебе куда-то нужно ехать? — а вот за это спасибо, что тему перевел.

— Нет. Завтра же воскресенье, — отвела взгляд в окно и постаралась выровнить свое дыхание. — Буду здесь весь день.

После чего он просто вышел из комнаты, а дверь закрыл… будто и не было его здесь. Я, честно говоря, восхищаюсь его выдержкой. Он никогда не кричит на меня. Не оскорбляет. Не пытается надавить на больное. Никогда…

Весь вечер пыталась дозвониться до Вики, извиниться. Не отвечала она мне. Обиделась, конечно. Даже у такого отходчивого и терпеливого человека может случиться приступ гордости.

Я же сама к ней пришла, а потом обвинила во всем. А ведь она просто высказывала свое мнение, на что имела полное право. Просто… мы разные. Это я и пытаюсь сейчас ей сказать, но она не хочет принимать звонок. А еще у меня скоро место на голосовой почте закончится.

Спустя несколько часов я все-таки дозвонилась до нее, а она, как оказалось, была вовсе и не в обиде. Не отвечала, потому что зависала со своим соседом в местном кафе неподалеку от своего дома.

— Очень романтично, — улыбнулась я. — Что ж… хоть кто-то из нас живет на полную катушку… Но ты все-таки прими мои извинения. Я… перегнула. Несла какую-то чушь. Как вспомню…

— Да я знаю, что тебе нелегко. Ты и так-то импульсивная, а когда тебя зажимают…

— Становлюсь ведьмой! — усмехнулась я.

— Так, может, Артем и есть твой инквизитор, — я закатила глаза после услышанного.

— Не начинай, — закинула ноги на подоконник. — Он мой ночной кошмар.

— Так он тебе еще и снится?! — удивилась Вика.

Бывало… В последнее время все чаще. Но подробностей я ей ни за что не выложу. В этих снах все очень реально, но так… никогда не сможет быть. Скорее в этих снах самый мой главный страх.

— Это ничего не значит.

— А знаешь, что я думаю? — так, она опять что-то напридумывала. Она же мечтала быть психологом, вот теперь и тренируется на мне. — Ты сама за собой не замечаешь, как реагируешь на него.

— О чем ты? — самой интересно стало послушать ее бред.

— Ты же при нем взорваться готова, тебе сносит крышу… Думаю, это тоже проявление чувств. Ты никогда ни на кого так не реагировала.

— Вопрос тот же, Вик. О чем ты? — наморщила лоб.

— Ты что-то чувствует к нему, Арина. Неосознанно, — а это даже не бред, а что-то нового уровня. Что может быть хуже, чем бред? — Да, я знаю, что ты сейчас все начнешь отрицать, но правда останется правдой. Ты просто зациклилась на том, что ты в тюрьме. Другого не видишь и не слышишь.

— А разве я не в тюрьме?

— Неплохие условия в твоей тюрьме, я должна сказать. Решеток на твоих окнах нет, ошейника на шее тоже, — как всегда в крайности бросается. — Ты просто подумай…

— Черт, он что, последний мужчина на свете? — цокнула я. — Почему именно он? Почему, если он сказал, что любит, то я должна это принимать и бросаться к нему на шею? Знаешь, у меня не было в планах начать свою взрослую жизнь с парнем старше себя на двенадцать лет.