Некоторое время купаюсь, плаваю туда-сюда. Раннее солнце пока не слепит глаза, прохлада бассейна расслабляет. Мне не хочется возвращаться в город, я мечтаю остаться здесь жить навсегда. В этом самом бассейне. В этом моменте.

Через некоторое время ко мне приближается незнакомый мужчина с целью познакомиться. Для таких случаев у меня есть особый взгляд под названием «отстань». Он не презрительный, а просто отталкивающий.

Мужчина вроде бы понимает, но продолжает рассекать воду рядом и пытаться вести диалог.

— Вы откуда? Кем работаете? Не хотите поплавать на море? Вы вообще были на море? Вода — прелесть! Глупо плескаться в бассейне, когда рядом такая красота! Здесь можно взять катер в аренду. Разрешите представиться? Я — Игорь.

Он даже пытается брызгаться, чтобы привлечь внимание, тем самым начиная раздражать.

Кирилл подходит к бортику, приседает на корточки. Смотрит на нас. Я быстро подплываю к нему, опираюсь ладонями на плитку и выныриваю из воды. У меня сильные руки, долгое время от безделья я занималась фитнесом по шесть часов в неделю.

Он не ожидал, что я так легко подтяну свое тело, наши лица оказываются на одном уровне, между наших губ сантиметров десять.

Наши глаза встречаются. У него там штиль и мертвое пепелище, буря миновала, уничтожив перед этим все живое и хоть чуточку прекрасное. Его черти, пользуясь возможностью, устремляются ко мне. Перепрыгивают на плечи, прячутся в моих волосах от собственного хозяина. Я непременно приласкаю каждого их них по очереди, пока босс злится. Они давно мне не чужие.

А потом я думаю о том, что, несмотря на конфликт, Кирилл меня не бросает. Не упивается своей обидой, не превозносит ее. Не уезжает немедленно бухать в Крым, оставляя меня барахтаться с последствиями ошибок. Моя безопасность для него по-прежнему на первом месте.

Тянусь и целую его в губы. Это не настоящий поцелуй, просто быстрое касание. Невероятная наглость с моей стороны, но кажется, мне уже все равно.

Мой мудак, расхаживающий на работе в мантии, поспешно отстраняется, будто смутившись, вызывая тем самым у меня улыбку, смотрит при этом на непрошеного ухажера. Смотрит так, что, будь тот послабее сердечком, тут же бы и утопился. Мужчина показывает, что намек понял, и выбирается из бассейна.

— Я могла бы сама от него отделаться, — говорю тихо, почти мурча. — Спасибо за заботу.

— Я подошел сказать, что выехать придется чуть раньше, — Кирилл якобы опять о делах. — У меня возникла необходимость встретиться с еще одним человеком. Ты позавтракала?

— Да, я сыта, спасибо. Полна сил и энтузиазма, — специально провоцирую его. Зря, но меня убивает равнодушие. Мне нужны его эмоции. Любые.

— Будь готова к двенадцати, пожалуйста.

— Не хочешь поплавать со мной? Чуточку.

— В другой раз, — отвечает он. — Про ужин помнишь? Я все придумал, расскажу тебе о плане в «Элладе».

— О плане, как размазать греков?

Он кивает.

— Отлично. Жду с нетерпением.

Он не улыбается. Молча возвращается к лежаку за полотенцем и покидает территорию бассейна.

* * *

— В начале недели твоей маме позвонят и предложат работу в аграрном университете, — говорит Кирилл, когда мы совершаем поворот в сторону города после Джубги.

До этого трасса пролегала вдоль моря, и теперь я оборачиваюсь, чтобы проводить синюю гладь взглядом. Буду скучать.


Всю дорогу мне названивает клиент, и мы обсуждаем нюансы его дела. Богданов никак не комментирует, я даже уточнила, не против ли он моей болтовни, не мешает ли она ему… эм, вести машину. Он удивленно, будто не понимая суть вопроса, ответил, что нет. Лео злился, если мне при нем звонили по делам фирмы.

— Пусть обязательно съездит, — продолжает Кирилл, когда я в очередной раз откладываю сотовый. — На прежнее место вернуться не получится, там декан — кусок дерьма, с ним пять минут поговоришь — потом год не отмоешься. — Он впервые на моей памяти дает кому-то личную оценку.

— Да, я пробовала. Мерзкий скользкий тип, — соглашаюсь охотно. — Она боится, что в другом вузе произойдет то же самое. Мне ее так жаль, работа со студентами всегда была значительной частью ее жизни.

— Теперь все будет хорошо. На всякий случай объясни ей, как действовать, если подкинут деньги.

— Она не очень меня воспринимает. Понимаешь, я для нее не юрист, а просто маленькая девочка.

— Могу поговорить я. Судья для нее будет достаточно авторитетен?

— А ты сделаешь это? Серьезно? — ушам своим не верю. — Думаю, более чем.

— Скажи маме, что на собеседовании ее никто палкой не ударит. Я приеду в какой-то день на неделе вечером и объясню ситуацию.

— Спасибо, Кирилл.

— Пока не за что. Если все пройдет нормально и они с ректором друг другу понравятся, в сентябре спокойно продолжит преподавать. Дальше. Насчет операции Алексею Григорьевичу… там пока все подвешено, ищут место. Конкретнее скажу через пару дней.

— Я обила все пороги, меня везде развернули. Ждите конец осени.

— Всегда оставляют пробелы в расписании для экстренных случаев. Ну либо для блатных, это же юг, — со вздохом.

Я снова благодарю его. И еще один раз, когда он останавливает мерс напротив моего подъезда. Кирилл не спрашивал адрес, откуда-то сам знал, где я живу. Меня удивляет этот факт, но я решаю на нем не зацикливаться.

— Я заеду за тобой в половине седьмого, — говорит он.

— Буду блистать, обещаю, — примирительно улыбаюсь.

Давай мириться. Люди так делают — ошибаются, искренне раскаиваются, прощают друг друга.

Он вежливо улыбается уголком губ и кивает на выход, поторапливая. Глаза при этом пустые, никаких эмоций. Пока иду к подъезду, потом поднимаюсь по лестнице, думаю о том, что прошлой ночью он сам шагнул за грань. Возможно, для него случившееся в каком-то роде тоже потрясение. Мы затеяли опасную игру в подчинение одного человека другому.

Двух суток не прошло, а допущенные ошибки перешли в разряд критических.

Глава 30

Лада

Больше часа болтаю с мамой по телефону. Уговариваю, успокаиваю, привожу доводы, одно и то же по кругу. Маме страшно, она нервничает, и ее легко понять. Моя задача — заразить ее своей уверенностью.

— Мам, я познакомилась с прекрасным мужчиной. Он заочно знает твоего бывшего декана и в бешенстве от того, как несправедливо тот поступил с тобой. Говорит, мерзкий тип. Мой Кирилл устроил тебе собеседование в сельхозе, ему было несложно. И да, я скоро представлю его вам с папой, сама все увидишь.

Потом уделяю час работе, контрольно перепроверяю документы к понедельнику. Параллельно накладываю патчи под глаза, сушу феном волосы. Чувствую себя смелее. Раньше в присутствии Кирилла я все время чего-то боялась. Может быть, неизвестности? Теперь я знаю его лучше, и страх уступил место молчаливой готовности.

Его желания просты и понятны, он не требует невозможного. Да, он жесткий, если не сказать грубый, но на моем теле нет ни одного синяка, у меня ничего не болит. Кроме того, вне постели он всегда разговаривает со мной на равных. Агрессивно доминирует только в сексе. И я солгу, если скажу, что последнее меня ни капли не заводит. Предыдущую ночь в расчет брать не буду, мы оба перешли границы. И нам обоим не понравилось.

По крайней мере, хочется верить, что обоим.

В назначенное время выхожу из подъезда навстречу гоблину. Он стоит у машины, курит. Белоснежная рубашка, идеальные стрелки на брюках, из аксессуаров — дорогие часы. Очень жарко, поэтому он без пиджака, пару верхних пуговиц расстегнул, рукава закатал. Выглядит безупречно, и мой пульс снова учащается.

Кирилл поднимает глаза, и мои губы расплываются в широкой улыбке. Наконец-то я вижу его эмоции! Смесь восхищения и одобрения. Я выполнила просьбу, и он вновь получает удовольствие от владения игрушкой. Удерживается от того, чтобы не начать откровенно пялиться, но один раз все же окидывает взглядом. Я замечаю.

— Готова? — спрашивает.

— Полностью. Едем?

В машине я решаю воспользоваться его хорошим настроением и сразу перехожу к важному:

— У меня есть вопросы. И пусть в ответ я услышу только твое слово, но пусть будет оно. Учитывая мое положение, о большем просить не приходится. Когда мы расстанемся, маме вновь придется искать работу? — Внимательно слежу за выражением его лица.

Мое рабство не навсегда. Он ведь понимает это?

— Я не усложнял тебе жизнь раньше и не собираюсь делать этого в будущем, — отвечает спокойно.

— Ты даешь мне свое слово?

— Даю. Договор в любой момент может быть расторгнут в одностороннем порядке. С обеих сторон. После этого оказание услуг прекращается. Но уже оказанные услуги — не отменяются.

Я удовлетворенно киваю, потому что услышала именно то, что хотела. Но следом хмурюсь, обдумывая его слова еще раз.

— Подожди, Кирилл. Ты говоришь, что не усложнял мне жизнь, а как же Иван Дмитриевич? Мой босс. Вы знакомы?

— Да, знакомы.

— И ты не просил его уволить меня?

— Нет, — отвечает Кирилл. Тушит окурок в пепельнице.

— А кто тогда его об этом просил? — вытягиваю информацию словно клещами. — Он мне как-то раз туманно намекнул.

— Тупой болтун, — не без раздражения. Потом продолжает спокойнее: — Младший Спанидис однажды здорово повеселил Ивана Дмитриевича своей настоятельной просьбой-приказом, тот от души посмеялся. Греки иногда ведут себя охреневшим образом, считая, что город принадлежит им. Наблюдать за этим со стороны бывает забавно.

Это Лео. Я на мгновение прикрываю глаза ладонью. Он обещал не мешать мне, но делал это.

— То есть ты никогда не вмешивался в мою работу? — уточняю на всякий случай.