Лада плачет, боится. Я ведь помню, в каком состоянии она пришла ко мне.

— У Леонидаса с раннего детства были любые игрушки. Всевозможные домашние животные. Каждый месяц он хотел что-то новое. Мгновенно загорался, но так же быстро остывал. Мы полагали, с этой женщиной будет то же самое. Но мы ошиблись. Что бы мы ни делали, он все равно едет к ней. Скольких экстрасенсов и магов обошли, это какое-то безумие!

— Возможно, если магия не помогает, стоит воспользоваться ремнем?

— Эта женщина…

— Вы мучаете человека, потому что не в силах повлиять на своего сына. Вы этого не понимаете? Ей двадцать пять лет, она девчонка совсем. Вы почему на нее вешаете ответственность за нездоровое поведение вашего сына?

— Ну почему же нездоровое? Знаете, как говорят, сучка не захочет…

— Вы говорите о моей женщине.

— Прошу прощения, но она вам не жена.

— Возможно, пока не жена, — пресекаю сразу.

Оппонент сердится.

— Кирилл Платонович, никто из нашей семьи не собирался ссориться с вами или кем-то из вашей семьи. Боже упаси! Моя дочь Елена…

— Мы говорим о Ладе Жуйковой, — повышаю голос, атмосфера накаляется.

— Мы хотим помириться с вами, — он тоже не отстает. Потом смягчается: — Не стоит двум хорошим семьям портить отношения из-за посторонней женщины. Ваш дядя вряд ли одобряет такой подход.

В какой-то момент на меня наваливается усталость, я тру глаза, потом лоб.

— Константин Андреасович, давайте с вами сделаем так. Вы лично извиняетесь перед Ладой за все несправедливости, которые выпали на ее долю по вашей вине. По телефону будет достаточно. Держите своего сына в узде. Не знаю как. Может, пора начать ломать характер. Возможно, он у него неправильный от рождения, стоит сломать, наложить, фигурально выражаясь, гипс, авось выправится. Мы с вами расходимся в разные стороны и живем мирно. Это хороший город, нам всем здесь нравится.

— Мои споры… — делает паузу.

Киваю ему. Он кивает в ответ.

— Еще раз извините за несдержанное поведение Леонидаса, — говорит Константин Андреасович, немного приободрившись. Бросает взгляд на экран ноутбука, там Лада все еще закрывает лицо руками. Все еще плачет.

Плачет. Плачет. Плачет.

— Если я его еще раз увижу рядом с ней, он пострадает, — говорю без тени улыбки.

Мы смотрим друг другу в глаза.

— Я вас понимаю, — сдается грек.

Его бизнес, дело всей его жизни, — тонет, Спанидис-старший вызывает сочувствие. Тонет из-за неуправляемого влечения единственного сына к русской девочке, которую так и не смогла принять семья.

— Пожалуйста, если такое случится, — продолжает он. — Позвоните в этот момент мне. Первому. Он мой наследник.

Я снова киваю. Дела с этими людьми вести рискованно, кидают они легко, зачастую уважают только своих. А я для них «своим» не буду никогда.

Глава 44

Забираю Ладу с работы в восемь.

— Ты сегодня рано, — говорит она, улыбаясь.

— Бессовестно рано по меркам последних недель. Стажер молодец. Завтра планирую уйти в шесть.

— Ничего себе! — делано поражается она, и мне становится смешно. — Кирилл Платонович, вам за что зарплату платят? Неужели вы собрались работать меньше двенадцати часов в сутки?!

— Свою зарплату в руках я подержу недолго, тут же перечислю ее стажеру. Мужик грамотный, но за копейки вкалывать не станет.

— Ты сам ему платишь?

— Стажировка в суде возможна исключительно на добровольных началах. Очередь из желающих поработать бесплатно не выстроилась, как ты понимаешь. По крайней мере возле арбитража я ничего подобного не видел.

— Про нового официального помощника новостей нет?

— Пока молчат.

— Ясно…

— Следующие несколько дней поживешь со мной, — перевожу тему.

— Конечно, — безропотно соглашается, не задавая вопросов. — Как скажешь. Только за вещами бы заехать, у меня с собой лишь косметичка. Если тебе не трудно сделать крюк.

— Не трудно.

Она благодарно улыбается, и я отворачиваюсь. Тянусь за сигаретой.

Кажется, вновь говорю с ней в приказном тоне. Ее безропотность мгновенно напоминает о наших ролях. Об утре возле бассейна, когда она нацепила обворожительную улыбку на свой сладкий рот, в который я так грубо и с таким бешеным удовольствием отымел ее часом ранее.

Я же хотел покорности. Абсолютной покорности.

Никаких обид с ее стороны не было и быть не могло. Делаешь с женщиной, что хочешь, а она все равно улыбается и ластится. Тянется с поцелуями. В ее глазах лишь восхищение и благодарность. Трахаешь любым способом. В любое время. И единственное, чего она боится, это что тебе надоест.

На мгновение зажмуриваюсь, когда дым попадает в глаза.

— Это ради безопасности, — поясняю сухо. — Николай отлично справляется, но в ходе недавних событий я решил, что так будет лучше.

— Ты мог бы просто сказать, ничего не объясняя. Я готова приехать к тебе по первому слову.

— Я знаю.

Повисает пауза.

— Боже, он когда-нибудь оставит меня в покое? — Лада пропускает волосы сквозь пальцы, стягивает их на затылке, затем расслабляется. Ее страхи перед греками никуда не делись, представители диаспоры подкармливают их с завидным усердием.

— Дела у мажора так себе, Лада.

— Опять что-то случилось? Расскажешь?

— Да, почему нет? Семья Олимпии отказала парню в запоздалой консуммации. — Эта тема всегда меня веселит. Даже сейчас изо всех сил стараюсь не сорваться на улыбку. Поглядываю на Ладу внимательно. В действительности это совсем не смешно, вот вообще ни капли. Более того, чревато серьезными последствиями для нас всех.

Самый ожидаемый, по меркам города, секс года — не случился.

Но с Евгением мы, честно говоря, ржали до слез, представляя, как все это происходило на самом деле. Удержаться было просто невозможно.

— Мажор по итогу влез к жене в окно, — сообщаю последние новости.

Блть, с цветами и своим отполированным хреном.

Лада округляет глаза.

— В окно? А в дверь его не пустили?

— Нет, — хмыкаю, пряча в кулак смешок.

Она, кажется, тоже борется с улыбкой. Уголки губ то и дело подрагивают. Не смешно, конечно. Главное, не фантазировать, как это происходило. Полуголый Ромео с букетом.

— Три недели он пытался и так и эдак. Извинялся, клялся в любви, дарил подарки. Еще бы, бизнесу нужна поддержка. Те — ни в какую. И мажор решился на отчаянный шаг. Олимпия завизжала, ворвался ее отец и чуть не прибил нерадивого зятя. Они разводятся официально. Ей нашли нового жениха.

Не просто так Константин Андреасович передо мной выплясывал сегодня, увы.

— Кого же? — удивляется Лада.

— Помнишь Евгения, моего соседа? Олимпии в каком-то плане повезло, он хороший человек. Порядочный и добрый.

— Как не помнить?.. Но он ведь любит Елену!

— Да, и поэтому поспешно сделал предложение. Семья Олимпии довольна, им некогда будет мстить Спанидисам.

— Бедная Елена, — Лада пораженно качает головой. — Почему-то я даже не сомневалась, что в итоге они будут вместе. Какие страсти творятся, Кирилл!

— Не будут они вместе. Никогда уже не будут. Кругом тонны разбитых сердец, это печально. Если бы ты ответила Леонидасу взаимностью, могла бы получиться красивая история любви, — хочу ее развеселить. Способ, правда, выбираю странный. — Он сбегает со свадьбы, мчится к своей единственной. Вместе вы уезжаете из города и тайно венчаетесь в какой-нибудь церквушке. Хотя он уже обвенчанный. Не вышло бы.

— Могла бы получиться, но мне давным-давно нравится другой мужчина.

Мы, наконец, добираемся до ее двора, приближаемся к подъезду.


— Чем же он тебе нравится?

Я прищуриваюсь, потому что замечаю знакомую машину, которая едет навстречу. Верно, номера его.

У Константина Андреасовича не получилось. Очень жаль. Просто очень.

— Этот мужчина… он предсказуем, — мечтательно шепчет Лада, погруженная в свои мысли.

— Это ему в плюс?

Сбрасываю скорость. Мажор же, видимо, позабыл, где находится педаль тормоза.

— Да. С ним предсказуемо надежно и предсказуемо хорошо. Даже когда не понимаешь, что происходит. Все равно хорошо… Кирилл, это же… Боже, он сейчас в нас врежется!

— Блть! — ругаюсь я, когда между автомобилями остается меньше пяти метров и начинает казаться, что лобового столкновения не избежать.

Резко выкручиваю руль в сторону.

Глава 45

Лада

Наша машина виляет вправо и вылетает на тротуар. Меня кидает из стороны в сторону. Торможение! Адский визг шин восьми колес, ремень безопасности больно врезается в грудь. Между капотом мерса и столбом остается меньше полуметра! «БМВ» совсем рядом. С громкими хлопками отлетают боковые зеркала. Скрежет от трения металла о металл пробирает до костей.

Кирилл вывернул руль так, чтобы при столкновении я точно не попала под удар. И сейчас он оказался заблокирован другой машиной.

— Держись, — предупреждает. Втыкает заднюю скорость и жмет на газ, но отъехать получается не сразу. Машины мешают друг другу.

— Пулей в подъезд, — говорит он, когда, наконец, достигает цели.

Я, разумеется, киваю.

Он просто в бешенстве. Мои руки дрожат, когда отстегиваю ремень безопасности. Как можно быстрее выбираюсь из машины.

Кирилл тоже выскакивает на улицу и начинает долбиться в водительскую дверь «БМВ». Леонидас показывает, что она не открывается. Кое-как перелезает на пассажирское сиденье. Вываливается из бэхи, пошатываясь. Боже, да он в стельку пьяный!

— Сука, ты че творишь?! — Кирилл хватает его за плечо, дергает на себя, потом толкает к машине, размахивается и бьет по лицу. Один раз, второй.