Здоровые кожа и тело, модная одежда, цацки в виде часов, запонок — наши шерсть и перья. То, чем современные мужчины привлекают самочек. Добавим сюда машины, телефоны, дома… — мы пускаем пыль в глаза, понтуемся, чтобы впечатлить других самцов, чтобы те за нами следовали. К нашей команде примыкали. Все это нужно, чтобы добраться до заветной ветки. Чтобы усадить на нее избранную самочку.


Охренел, когда увидел Ладу в этом южном городе. Сначала не узнал даже. Ну все, конец же. Отпустил, забыть пытался. Я не гребаный сталкер, чтобы преследовать. У меня, вообще-то, чувство собственного достоинства имеется.

А тут совпадение! Лада Жуйкова вновь юрист! Да еще и на моем заседании! Глаза таращит, мнется. Узнала, значит.

Больше смеяться ей не хочется.

Поделился с Евгением, что судьба умеет посмеяться! Фотографию ему показал. Тот девушку узнал мгновенно и пригласил на вечеринку в честь помолвки парня Лады. Не с Ладой.

— Поехали, ты задолбал сидеть дома, — сказал он. — Тебе даже переодеваться с работы не надо.

— Меня ж не приглашали.

— Я приглашаю. Константин Андреасович только рад будет, что я привел судью. Развеешься. Я тоже ненадолго, — пожал он плечами. — Если получится, представлю тебе Елену, о которой рассказывал. Вместе приедем, через пару часов вместе на такси вернемся. Раз ты хочешь Жуйкову себе, то не помешает разведать обстановку.

— Ладно, поехали. Но я не понимаю, почему ни разу не видел Жуйкову раньше, я ведь бывал на ваших тусовках. А ты говоришь, она два года здесь живет.

Учитывая давний конфликт «Маргаритки» со Спанидисами, бывал нечасто. Соблюдал дистанцию. Но если настойчиво звали — не отказывался.

В ответ на мои слова Евгений только покачал головой.

— А с чего Ладе Жуйковой присутствовать на наших праздниках?

Я прищурился.


Она такой жалкой выглядела, когда убегала из туалетной комнаты. Прекрасная, самая красивая во всем городе, но испуганная и расстроенная. Всхлипывала.

Острое желание набить мажору морду впрыснуло адреналин в кровь. Если бы она подошла ко мне и попросила избить ублюдка, меня бы даже статус судьи не остановил.

Но она шарахнулась в сторону и убежала.

Глава 59

Кирилл

Время шло. Увидел ее в суде второй раз, третий. Попросил, чтобы Иван ей земельные споры поручал. И сам слюни подобрал, потому что нечего. Моя будет. Еще не придумал как, но будет точно. Отобью у грека, найду способ. Раз ей любовницей нормально быть, то какая разница — чьей?

Сам сопротивлялся чувствам, а все равно крыло.

Будто не было этих трех лет. Видел ее и с ума сходил. Она не просто смотрела на меня, а душу царапала. Улыбнется, а у меня сердце шпарит, хочется провалиться сквозь землю в свой подвал и бить грушу, пока могу двигаться.

Снова ночи бессонные, страсть, похоть дикая. Все, что зарыл, уничтожил, — на волю вырвалось. Ревность грызла, аж косточки хрустели. Начал справки наводить, она с мажором пять лет уже, оказывается. Любовь, блть, у них, что ли, настоящая?


Пока сопоставлял факты и прикидывал, как бы так воспользоваться свадьбой грека, чтобы увести у него из-под носа девушку, Лада сама ко мне пришла на парковку, поужинать предложила. И вновь с тем же легкомысленным отношением — как к кому-то недостойному, которого можно использовать ради собственной выгоды. Поулыбаться пару раз и забыть как страшный сон.

Меня этот подход не устраивал совершенно. Мне надо было, чтобы она меня запомнила. Всерьез начала воспринимать. Услужливость и ухаживания с ней не работают. Принцесса расценивает их как должное. Помнил по прошлому опыту.

Поэтому зажал, напугал. Удивился, как отреагировала. Подчинилась легко и будто естественно, что лишь подогрело мой интерес. Взаимность кольнула больно в сердце, но быстро переубедил себя, что показалось.

Еще до этого с помощью все того же Евгения я оперативно влился в греческую тусовку, чтобы разузнать побольше. Послушал, как о ней отзывается местная «знать». Офигел. Сложно было не набить им всем морды за «греческую шлюху» и варианты, как можно к ней подкатить с целью отжарить, если мажор окончательно отвалится. Он ее представил родным и друзьям как девку для досуга, которая «дала» без штампа. И не ему первому. Потом этот придурок метался, как стрелка осциллографа, придумывая, как бы так и на шлюхе жениться, и достоинство при этом сохранить. Сам себе яму вырыл, сам в нее и е*нулся.

О Ладе говорили много и часто, меня это беспокоило.

Ей явно угрожала опасность, интуиция подсказывала, что девица в беде. Какой именно — уловить не мог. Но хотелось ее… не знаю, защитить, и я предложил свое покровительство. Пальцы ведь мои сосала, ничего страшного, не умерла. Значит, не настолько я мерзок?

Призналась в тот вечер, как тяжело ей справляться. Кольнуло снова, на этот раз оголенной искренностью.

Боже, просто попроси меня. Просто скажи, что я тебе нужен. Все ведь сделаю.

Может, стоило поговорить с ней по-человечески, но у меня не получилось. Решил прислать ягод, побаловать.

Все гадал, неужели ей такая жизнь нравится? Неужели она настолько сильные чувства к нему испытывает? Пустила его домой ночью. Пьяного. Уже женатого на другой. Меня бы никогда не пустила. А его — запросто.

Не нравлюсь ей. Бывает. Надо принять как данность, что никогда не понравлюсь.

Снова разозлился на нее. Или даже разочаровался.


А потом она сама ко мне пришла и попросила о помощи. Внезапно ночью! Не к кому-то, а именно ко мне. Вырваться захотела из всей этой грязи, куда ее затащил мажор. Не по нраву она ей.

Пришла ко мне как к чудовищу, из двух зол выбрала меньшее. Так рыдала, что трахаться со мной придется. Печально было все это наблюдать. Гоблин ведь, на что рассчитывал?

Но то, что решила начать новую жизнь без греков, — отозвалось внутри одобрением и уважением.

Сначала хотел помочь безвозмездно, уж сильно ей страшно было. Как-то стремно пользоваться. А потом… внезапно решился взять то, что предложила.

Сама ведь пришла. Продалась. Почему нет-то? Добровольно со мной никогда не будет. Не захочет, не полюбит.

Но потерпит.

Увидел в спортзале, и крыша окончательно от ее доступности съехала. В тот самый момент, когда Лада подошла и руку на грудь положила. Я просто отпустил себя и сделал то, чего так сильно жаждал все эти годы.

Взял ее. Покорную.

Понравилось очень. Совесть даже заткнулась ненадолго, голову потерял. Только и думал, что рядом она.

Рядом. Рядом. Рядом.

Спит в соседней комнате, потом в машине. В гостинице. В любой момент можно подойти и дотронуться. Моя теперь. Купил, ну и что. Ненадолго, ну и что?!

Моя ведь. Я просто сорвался и ошалел от дозволенного.

И сразу же черту переступил.

На секунду поверил ночью, что ей правда приятно со мной, что влажная для меня. Потянулся, она прогнулась, застонала.

Я ведь до этого старался поменьше ее касаться, не целовать, не трогать особо, чтобы как-то облегчить интимную связь с неприятным человеком. А она между бедер влажная, даже смазка не нужна, хотя взял с собой на море. Тело ведь не обманешь? Тело реагирует, значит, приятно ей.


Когда имя грека услышал, все встало на свои места. Его она любит, его забыть пытается. Человек он — дерьмо. Но сердцу ведь не прикажешь, мне ли не знать?

Разозлился, жалею, конечно. Перекрыло. Больше не допущу. Надо было пойти снова зеркало разбить, я же с ней своими эмоциями поделился.

Права не имел на это никакого.

А потом покорность ее, так желаемая мною, поперек горла встала. Потому что ни одна женщина после такой грубости, не обговоренной заранее, не сделала бы вид, что ничего не случилось. Лишь та, что на грани находится, которая смирится и переступит через себя, свою гордость ради благой цели. Здоровья родителей, например. Пздц. Мой отец в гробу пять раз подряд перевернулся, наверное.

Клянусь, я бы больше не дотронулся до нее ни разу. В машине, когда дрочила мне, сам себя ненавидел, что позволяю ей. Смесь горечи и бешеного счастья — захлебнулся. Вновь не смог отказать себе. Глаза закрыл и чувствовал ее руку. Нежные пальцы. Слушал ее стоны. С ума сходил снова и снова.

А сам бы… никогда не тронул. Я просто… проваливаюсь в водоворот рядом с ней.

Ночевать остался у родственников. Знал, что, если вернусь домой, к ней в спальню зайду. И она не откажет. Вот только одной ее покорности мне стало мало.

А может, всегда было недостаточно?

Я… даже не думал, что в ответ полюбит. Это что-то из рода фантастики со мной случилось.

Так сильно полюбить взаимно. За что она меня только? Не понимаю.

Но верю. Ее чувства — не самообман, они настоящие. Идиотом надо быть, чтобы перепутать. Я четко видел страх в ее глазах, напускную покорность «для дела». Сейчас Лада искренняя. Нагловатая. Настоящая.

Обожаю.


— Кирилл, ты гладишь меня по заднице, — говорит она.

Мы стоим на том же самом пирсе, на котором обнимались в нашу первую поездку сюда.

— Я знаю, — отвечаю. — Не обращай внимания.

— Нас заметят, фоточки напечатают в газете, тебя уволят за непотребное поведение.

— Скорее бы. Столько времени появится гладить тебя.

— По заднице.

— В том числе.

— Даже не верится, что сегодня ты, наконец-то, будешь сверху.

Смеюсь.

— Дурацкая поза. Контролировать ситуацию невозможно, ни потрогать, ни зрительно оценить происходящее. Просто лежишь, и все.

— Потрясающие ощущения, когда ни о чем не думаешь, особенно о контроле, а просто обнимаешься, — она злорадствует. — Можно гладить друг друга, целоваться.