– Аманда, ты в порядке? – услышала я голос Майкла.

– Нет, – с шумом встаю на ноги, хватаясь за рюкзак, – мне надо идти…

– Ты объяснишь мне, что случилось?

– Потом, – бросила я, выбегая из кафе и оставив Стивенса одного.

Ноги несутся искать Сэма. Почему, почему?! Я должна ему все объяснить, не хочу его терять. Ещё недавно сердце не было слышно, а теперь оно бьется, словно под энергетиком. Пелена слез загородила глазам картинку окружающего, но моргнув, все стало, как прежде, а слезы скатились по щеке и разбились об асфальт. Вдалеке вижу силуэт Гилмора, он в десяти шагах от меня.

– Сэм! – кричу я, в глубине души надеясь, что он остановится. Но нет.

Ещё чуть-чуть и я упаду на землю, и начну проклинать весь мир. Шаги ускорились, пока не превратились в бег. Я догоняю парня и со всей силой разворачиваю его к себе лицом. Боль. На лице парня не единой эмоции. Его сухие, чуть припухлые губы были краснее адского огня, глаза пусты и одиноки. В них блуждает сквозняк. Мне стало больно за него. Я так боюсь потерять то, что меня держит и заставляет каждое утро открывать веки. Потерять его значит – потерять смысл жизни. Как же мне страшно.

– Что? – сухо спросил тот.

Его голос словно мне не знаком. Он далек от меня, как я далека от звёзд.

– Прошу, только выслушай меня, – я жадно глотаю воздух. Сердце сейчас, как хрусталь, разобьётся.

Он стоит и молчит. И это молчание заменяло мне крики. Лучше бы Гилмор рвал и метал…

– Это Майкл, мой друг! Мы с ним просто друзья, – продолжала я, – решили перекусить и…

– Просто друзья?! Почему ты мне о нем не рассказывала?! Я впервые его вижу, и где? Ах да, с тобой в милой кафешке!

– Зачем о нем рассказывать, и это же всего-то обед! Майкл просто мой одноклассник, не больше.

– С просто одноклассниками так не ведут себя, Аманда. Ты бы видела себя со стороны, вы были похожи на влюблённую парочку, – с отвращением произнёс он последние два слова.

От его высокого тона я вконец разревелась и даже не сдерживала всхлип. Все лицо уже горело и было влажным Парень ревнует меня, только не знаю: хорошо это или плохо? Зная его вспыльчивый характер, думаю, что очень плохо.

– Я клянусь тебе, что мы просто друзья! У тебя нет права сомневаться во мне! – мои горячие ладони коснулись его лица, но тот резко убрал их и раздраженно скривил гримасу.

Боже, нет, умоляю…

– Аманда, возможно, ты к нему ничего не испытываешь, чего нельзя сказать о нем! – он облизал нижнюю  губу и прищурился. – Он смотрел на тебя не как на друга.

Реплика брюнета задевает меня за живое. В ужасе покачиваюсь и делаю шаг назад. Поверить в это не могу!

– Что за бред ты несёшь?! Майкл не влюблён в меня!

– Он не влюблён в тебя также, как ты не шизофреничка, – хмыкнул Сэм.

От услышанного я опешила. Как он мог сказать мне такое? Сдерживая слезы обиды, я не издаю ни звука, не в силах подобрать нужные слова.

Мокрые покрасневшие глаза выпучились на парня и готовы были скатиться прочь. Есть ли лекарство от такой боли, которую мне причинил Сэм. Начинаю задыхаться от переполняющих эмоций; тело вздрагивает в конвульсиях, которые потрошили грудную клетку, отчего она сильно болит. Сэм сделал шаги назад и прошёл вниз по улице, исчезая из моего поля зрения. Я все ещё стою и не могу собраться с мыслями. Он ушёл? Мы расстались? Ноги словно отказали, и я вмиг упала на холодный асфальт. Наплевав на людей, на весь мир, просто сижу и громко плачу навзрыд. Голос потихоньку начал пропадать. Не верю в то, что произошло. Он не мог так поступить.

Ко мне подбежали люди. Многие пытались поднять меня на ноги, но у них не выходило. Кто-то хотел вызвать скорую помощь, и тут щелчок… Я растолкала толпу вокруг себя и побежала вперёд, что есть силы. Плачу и бегу, надеясь, что меня собьёт машина и тогда я перестану чувствовать такую сильную боль, проедающую дыру в груди. В голове лишь одно: «Он ушёл, бросив напоследок такие мерзкие слова»! Остановите это.

Я добежала до крыльца дома. Судорожно открываю ключом замок, затем хлопнув дверцей, снимаю с себя верхнюю одежду и бросаю её на пол. Мои крики продолжаются и с каждой секундой только становятся громче.

– Засранец! Как ты мог?!

Забегаю в комнату. Перед опухшими глазами картина, где мы с Сэмом сидим на кровати и смотрим фильм, где мы просто лежим и наслаждаемся тишиной, где он меня обнимает… Воспоминания только все ухудшили. Я взялась за статуэтку, которая стояла на полке шкафа и швырнула её об стенку. Та вдребезги разбилась, а её осколки разлетелись в разные стороны. На этом я не остановилась. Все только начинается… Хватаю все, что попадётся под руку: вазу, рамку, шкатулку, стакан. В горле застрял комок, который мешает мне со всей силой выкрикнуть всю боль. Я прыгаю на кровать и начинаю орать в подушку, заглушая этим крик. Сил уже не осталось. Но боль в сердце ничуть не ушла… Задыхаясь, я вздрагиваю и поворачиваюсь на спину, хватаясь руками за волосы и крепко за них цепляясь, пытаясь, заглушить душевную боль физической. Но тщетно, ничего не помогает.

– Нет! Пожалуйста, остановите эту боль! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..

Голос окончательно охрип и теперь напоминает старый мотор машины.

– Сэм!!!

Я зову его, но он не приходит.

Боль внутри все жгуче и жгуче, будто я проглотила раскалённый камень. Слезы все ещё бегут из глаз, а губы потрескавшись, покрылись кровью, которая добавляла привкус железа во рту.

Я его потеряла. И он ушел.

Глава 11

Уверена звезды насмехаются надо мной, показывая пальцем и говоря, как я была глупа. Моя шея вытянута к чёрному бескрайнему небу, у которого я пытаюсь найти ответ на терзающий меня вопрос. Прошло два дня с тех пор, как Сэм Гилмор ушёл из моей жизни. Это было самое трудное. Человек, который заменил тебе воздух – ушёл, тем самым лишив кислорода. Любить – значит быть с человеком, даже если он этого не хочет. Он не хочет быть со мной… Два дня в аду сознания. Два дня пустоты. Два дня настоящего ужаса. Смогли бы вы сидеть сорок восемь часов на одном месте, смотря в одну точку и думая об одном человеке? Мне так холодно, так одиноко и больно, что в конце концов все это просто-напросто меня убьёт. Пустоту может заполнить только человек, а я довольствуюсь сквозняком, блуждающим в моей душе. Меня начинает трясти, когда в голове появляются очертания Гилмора: его губы, манившие поцеловать, глаза, как горький шоколад, непослушные волосы, которые переливались на февральском солнце. Думая о нем, я начинаю невольно плакать, потому что больше не смогу прикоснуться к нему и почувствовать себя счастливой. Почему меня не предупредили, что терять людей очень больно? Мы любим их, дарим и посвящаем им свою жизнь, а они просто уходят. Уходят без оглядки. Сегодня они обещают быть с нами всегда, а завтра уже дают обещания другим людям. Два дня назад, когда он пробил дыру в моем сердце, я прибежала в комнату и попыталась уйти из жизни, но я большая слабачка. Струсила, когда раньше спокойно могла делать все со своими запястьями и не думать о последствиях.

Сейчас я сижу на полу, оперевшись спиной к кровати, руками обхватывая колени и смотря в одну точку. Жаль нельзя выключить чувства, так было бы легче жить. Чувствовать все и одновременно ничего – совершенное нормальное состояние, если тебя бросили. Сейчас я не думаю о смерти – я о ней мечтаю.

Мои уши улавливают какой-то шорох за стеной, а после кто-то постучал кулачком об дверь и замер. Как же мне не хочется никого видеть, а уж тем более говорить. Почему нельзя оставить меня в покое на некоторое время? Я так много прошу?

Не получив ответа, человек за стенкой открыл дверь и вошёл в мою комнату. Мама. Сейчас пойдут вопросы, наставления, придирки. Господи, как же все достало!

– Аманда, – произнёс родной голос, – пошли обедать?

– Я не голодна, – сухо ответила я и нахмурила брови, сглотнув кислый комок в горле.

– Ещё как голодна. Ты не ела два дня! Я тебя жду, – она хотела выйти, но моя реплика её остановила.

– Мама, я же сказала, что не хочу! Просто оставь меня…

– Ты посмотри на себя! – женщина сделала шаг ближе, – ты похожа на покойника!

– Плевать! Мне все равно, ясно?!

– Что происходит? Ты все выходные просидела в комнате, ни разу не вышла на свет, ничего не ешь? У тебя проблемы? Расскажи мне, может, я смогу чем-то помочь? – настаивает она на своём.

– Господи, я просто хочу побыть одна! Выйди сейчас же из моей комнаты! – мой голос казался слабым, но весьма громким.

Мама с расстроенным подавленным взглядом смотрит в мою сторону и сдерживает слезы, которые обещали пробежать по её плоским щекам. Как же я себя ненавижу! Меня обидели, а я отрываюсь на человеке, который несмотря ни на что продолжает любить такую сумасшедшую, как я.

– Если ты этого хочешь…

Мама вышла из комнаты, тихонько прикрыв дверь за собой, почти бесшумно. Внутри все сжалось. Омерзительно находиться в своём теле, да и вообще быть собой. Мне просто тяжело осознать, что он ушёл! Сэм Гилмор ушёл!

Следующие три часа я пролежала на полу, прикрывая рот руками, чтобы мама не услышала мои всхлипы. Теперь мой внешний вид соответствовал диагнозу: глаза красные и опухшие, тому виной бессонница и слезы; губы в трещинах с засохшей кровью, вокруг глаз оттёки, и как не стыдно признать, но лицо покрыто жирным блеском и морщинками. Девушка, которой семнадцать лет выглядит на тридцать. Про шевелюру стоит промолчать, но скрывать очевидно не стоит: каштановые шёлковые пряди превратились в ломкую солому. Так забросить себя за два дня? Хотя, для кого мне выглядеть хорошо?

«Дорогой Дневник, я устала. Сэм ни разу не пришёл к моему окну, а я все ждала и ждала. Сперва я была на него очень зла, но сейчас понимаю, что сильно скучаю по нему… В глубине моей чёрной души я надеялась, что он придёт. Почему люди уходят?! Теперь мне ясно: хуже смерти только любовь! В мечтах все розово и прекрасно, именно поэтому мы ненавидим реальность! Все не так. Я скучаю по нему. Каждая секунда без него, как один удар дубиной прямо по голове. Сэм думает, что Майкл ко мне не ровно дышит, но он сильно ошибается! Мне больно! Слезы уже закончились, а я все ещё хочу плакать. Я боюсь признаться самой себе, что он не вернётся. Надеяться – значит бестолку верить. Я опускаю руки… Когда доктор Мартин получит итоги теста, и если они будут отрицательны, то я выпрыгну из окна. Зачем мне жить, если нет смысла?».