– Не уходи, – пробормотала я, надеясь на положительный ответ.

– Я так не могу, Аманда. Побудь одна и хорошенько обо всем подумай, – Сэм нахмурился, покачал головой и аккуратно залез на подоконник, а затем пропал во мраке ночи, оставив меня одну со своими запутанными мыслями.

Мне так обидно, так больно, что хочется взять и уничтожить себя и все, что обо мне напоминает. Из-за слабости мы не делаем верных шагов, которые могли изменить все к лучшему. Но скоро все закончится. В этом мире нет ничего бесконечного, кроме боли, конечно.

Вдруг на руки капают слезы, как только что начавшийся дождь, и насморк увеличился, делая меня ещё более жалкой. Я расскажу все родителям. Если не сегодня, то завтра… или послезавтра.

«Дорогой Дневник!

Сегодня был мой первый день в клубе, где тусуются анонимные шизофреники. Мне понравилось. Да, ты не ослышался, я правда полюбила это место. И дело не в печеньях и газировках, просто люди, что сидят там – мое отражение. Да, многие из них перенесли ужасные больничные дни, и смело могу заявить, что я их поклонница. Эти люди смогли перенести правду, боль, страх… Я удивлена тем, что в наше время столько страдающих шизофренией! Просто ужас… Когда к нашему дому подъехала белая машина с логотипом клуба, я быстро рванула на улицу, чтобы забрать свой пропуск. К счастью, родители остались в неведении, мне повезло.

Теперь поговорим обо мне, Майкле и Мэди. После того, что мы натворили во дворе Лары, у нас появилась своя шайка. То есть, я не одинока. Несмотря на мой вспыльчивый характер, эти люди продолжают общаться со мной. Хотя, кажется, Мэдисон просто боится кукол, которые грозятся ей вырвать язык. Для неё я своего рода щит. Но есть и хорошая новость: никто не понял, что той ночью бандитами, как выразилась Лара, были мы. У неё очень много врагов, которые мечтают поставить дурочку на место, просто не решаются бросить вызов её семье. А в наше время по-другому никак: правда и справедливость нищенствуют по сравнению с властью и деньгами.

Мэди перестала прятаться и стыдиться своей лысины. Повезло, что в двадцать первом веке все модно.

Завтра у нас с Сэмом свидание. Я счастлива. Очень сильно. Когда он рядом я чувствую, что жива. Если Сэм уйдёт, меня на станет. Боюсь будущего, которое затмит настоящее, а мне здесь и хорошо, и плохо. Надеюсь, я заслужу быть счастливой».

Глава 14

Сегодня ночью мне снова приснился кошмар. Там были все: Сэм, родители, Майкл и Мэдисон. Во сне все друг с другом ругались, и речь точно шла обо мне. В этом заключается и весь кошмар: неприятно, когда твои любимые люди ругаются, а тем более из-за тебя.

Это и объясняет мой «разжеванный» вид. Я встала пораньше, чтобы принять холодный душ и избавиться от тревоги, которая возникла со вчерашнего вечера. Но мы-то прекрасно знаем, что простым душем от этого не отделаешься. Одевшись, я выпила таблетки и спрятала упаковку в шкатулку с замком, где ещё и хранится брошь, на всякий случай, если мама захочет зайти в комнату. А она захочет.

– Привет, – хмуро произнесла я, усаживаясь за кухонный стол, который был уже накрыт завтраком.

Мама поцеловала мой лоб и подошла к холодильнику, вытащив упаковку молока. Я сделала резкое движение и почувствовала боль в ребре. Надо быть осторожней.

Смотрю в окно, за которым открылся вид на трассу, ведущую в центр улицы. Дорога пустая, только иногда да проезжает какая-нибудь машина, после которой остаётся шум в ушах. Типичное утро.

– Брюс! Кофе! – громко обратилась мама, находившемуся в своей спальне отцу, судя по скрипу его комода.

Из-за маминого крика я вздрогнула и немного оживилась, однако, на сон все ещё тянуло. Если бы передо мной стоял выбор: взять два миллиона долларов или хорошенько выспаться, я бы без колебаний выбрала второе. Папа залетает в кухню, застегивая запонки и что-то говоря себе под нос. Он сел напротив меня и бодро улыбнулся. Ха! Мне стало аж завидно. В чем секрет его каждодневной бодрости и свежести? Я без всякого интереса хватаюсь за хлопья и насыпаю их себе в тарелку, заливая холодным молоком.

Мама поднесла отцу его долгожданный кофе и сама присела за стол, громко отодвинув стул. Тишина. Если женщина сейчас начнёт задавать вопросы о моем здоровье и тому подобное, то я точно расплачусь – настроение паршивое. Может, мне рассказать обо всем сейчас? Вот он подходящий момент, чего же я молчу?!

– Мам, пап, – мой голос был настолько тихим и плаксивым, что на душе стало тяжко.

Господи, неужели я признаюсь?! Родители смотрят на меня с интересом и время от времени прикладывают к губам чашку с чёрным напитком. Кажется, я не смогу…

– Я должна сказать…

Боже, голос с каждой мной выговоренной буквой становится тоньше и тоньше. Тело полно адреналина, который волной прошелся в моей крови. От страха и напряжения ладошки вспотели, поэтому я безостановочно дёргаю свой белый свитер. Я так боюсь, что они меня не поймут и отправят в психбольницу, вдобавок ещё и заплачут, тем самым окончательно меня добив. Не вынесу этого. Они продолжают хлопать ресницами и смотреть в мои глаза, которые нервно бегают по всей комнате.

«Аманда, только не плачь! Не плачь!», – слышу чужой голос в голове. Я сделала глубокий вдох, собрала все силы в кулак и хотела уже признаться, но тут мама вскочила изо стола и принялась проклинать весь белый свет. Яичница, что была на плите, сгорела, и теперь по всему дому стоит запах гари. Может, это был знак? Как бы я не хотела признаться, но продолжала надеяться на чудо, и это чудо – яичница. Мама продолжает махать полотенцем по воздуху, разгоняя неприятный запах и ворча: «Чтоб тебя!».

Облегчение я не почувствовала, даже наоборот, мне стало только хуже. В этот раз меня выручила еда, а в другой? Какая же я трусиха…


* * *

Сижу одна в кафетерии. Мэдисон и Майкл где-то блуждают, а мне так одиноко. Самое обидное, что и от них приходится скрывать свой глупый диагноз. Уверена, как только бы слухи дошли до ушей друзей, то они бы перестали со мной общаться. А кто бы хотел дружить с шизофреничкой? Вот ещё одна причина, по которой мне стоит молчать.

Охватываю все помещение глазами. Меня выворачивает при виде этих людей. Они сидят за столиками, в их руках еда, дорогие мобильники, ключи от машин, а в голове гуляет ветер. Меня тревожит то, что в мире происходит хаос, а люди только подмешивают масло в огонь. Например, девушка по имени Кэндис. Полчаса назад я слышала, как она ругалась с кем-то по мобильнику из-за кредитной карты. Думаю, её родители наконец поняли какая она эгоистичная девушка, которую ничего не волнует, кроме своего внешнего вида. Все это помещение заполнено эгоистами, и, как не стыдно признаться, я одна из них. Может, в мою голову и приходят мысли о глобальном потеплении и о взаимоотношениях стран, но мои мысли ничего не изменят. Знаете, что меня ещё бесит?! У этих людей есть много денег, которые они тратят только на себя, а есть люди, у которых не то, чтобы лишней зеленой купюры, у них даже хлеба нет дома! Что насчёт больных раком? Все эти плакаты в коридорах школы, разве это просто так? Мне так обидно. Серьёзно, возьму и пойду сегодня в благотворительный центр и пожертвую последние деньги, которые останутся в кармане. Надо хоть с чего-нибудь начинать.

Мысли развеялись, когда за стол присел Майкл. Он снял с себя рюкзак и глубоко вздохнул.

– Привет, – улыбнулся тот.

– Салют, а где Мэдисон?

Майк пожал плечами. Я оглянулась и увидела потерянную подружку. Она несёт в руках поднос с газировкой и салатом и направляется к нашему столику. Невольно на моем лице скользнула улыбка, которая сразу же стерлась, когда я увидела Лару, поставившую Мэди подножку. Боже!..

– Осторожно! – вскочила я с места, но уже было поздно.

Мэдисон упала на пол, а на неё и еда с подносом. Кафетерий залился хохотом. Боже, невозможно объяснить ту злость, что я испытала. Руки сжимаются в кулаки до того сильно, что костяшки пальцев белеют. Лара дико смеётся и гордо что-то говорит девушке, но слышно не было из-за возгласов со стороны людей. На секунду я уловила голос в голове, который приказал расправиться с недоброжелателем, и я его послушалась. Схватив у одного парня шоколадный пудинг, я быстро направилась к Ларе и выплеснула в её лицо десерт. Послышался душераздирающий крик, от которого у каждого волосы на голове седели. Кукла судорожно вытирает десерт с лица и злобно пищит. Она похожа на вулкан, который обещает вот-вот взорваться. Снова раздался смех, только теперь в сторону Лары. Все возвращается бумерангом, слышали о таком? Школьники принялись фотографировать куклу, и даже её окружение насмехается над ней. Вот тебе и друзья.

– Ты! Я тебя уничтожу! – кричит Лара, протирая испачканные щеки.

Я помогла Мэдисон встать на ноги и убрать с её головы остатки салата.

– Тебе повезло, что это был пудинг. В следующий раз получишь то, что правда заслуживаешь!

– Ты больная?! – кукла продолжает вопить.

По сравнению с её голосом, писк комаров просто мелодия.

– Вообще-то да.

Мы с Мэдисон хотели было развернуться, как тут услышали низкий голос директора. Черт!

– Аманда Хилл, Лара Эделен, Мэдисон Фол, немедленно в мой кабинет! – приказал Гроув.

Все затихли и мгновенно перестали смеяться. Класс, снова беда на мою голову. Мы прошли в кабинет и встали напротив директорского стола, куда позже прошёл и сам Гроув. Он присел на кожаный стул и принялся противно стучать пальцами об поверхность, пожирая нас взглядом.

– И кто мне объяснит, что произошло?! – прервал накаляющуюся тишину мужчина.

Все переглянулись.

– Аманда плеснула в мое лицо пудинг! – пискнула Лара и указала на грязную физиономию.

– Тебе так даже лучше, – пробурчала я, и мистер Гроув сделал мне замечание.

– А с тобой что Фол? Тоже Аманда постаралась? – продолжал директор, глядя на испачканную кофточку Мэдисон.

– Нет, это Лара!

Мужчина вздохнул и откинулся на спинку стула.