– Вы проверили мой тест? – голос дрожал и был хриплым.

– Не только. Я личный психотерапевт Эшли Пичер, она и рассказала мне обо всем. Сказала, что ты скрываешь свою болезнь от родителей! – Мартин устало выдохнул, осуждающе покачивая головой. – Аманда, ты ведь мне говорила совсем иные вещи. Не злись на Эшли, она по-дружески.

От этих слов мне стало только хуже. Углубляясь в правду, становится только паршивей. Не могу поверить, что рыжеволосая могла растрепать все доктору! Вокруг одни предатели. И плевать, что она хотела как лучше!

– Аманда, доченька… Господи! – скулит мама.

Я перевожу свой разбитый взгляд на нее.

– Мамочка, я почти вылечилась! У меня есть таблетки, они мне очень помогли! – даже не знаю, кого я убеждаю: себя или их?

– Таблетки? – подозрительно переспросил доктор. – Можешь показать мне их?

– Да, они в комнате, я сейчас принесу, – кивнула я, и рванула прочь из гостиной.

Все тело дрожит, а ноги подкашиваются. Из-за пелены слез на глазах мне ничего не видно. Как только я забежала в комнату, сразу свалилась на ковёр и принялась реветь навзрыд. Во мне все кипит. Я не могу собраться с мыслями! Вот и все. Они знают правду, и мне вроде должно быть легче, так почему же мне только тяжелее?!

– Аманда?! – слышу любимый голос за спиной.

Ко мне подбегает Сэм. Его руки обняли меня и прижали голову к груди. Я продолжаю плакать, даже не взглянув на парня. Он убаюкивает меня, но на этот раз ничего не помогает.

– Они все знают… Знают! – всхлипываю я.

– Умоляю, не плачь! Это должно было произойти, – Гилмор целует мою макушку.

– Боже, Сэм, я боюсь! Они упекут меня в психушку!

– Не неси чушь! Они тебя любят и не сделают этого.

Я вытираю слезы и отстраняюсь от него, затем нахожу свои таблетки, собираясь показать их маме. До меня все еще не доходит: они все знают!

– Что ты делаешь? – спросил Сэм.

Я не ответила и направилась к двери, но та резко распахнулась, и в комнату вошли мама с доктором Мартином. Я стою столбом и не знаю, что сказать. Сэм вскакивает с ковра и подходит ко мне. Все переглядываются. Сердце бешено колотится, а в уме одно: только не сейчас! Боже, как же я хочу упасть на пол и просто раствориться.

– Мам… – судорожно вздохнула я. – Это Сэм, – моя рука указала в сторону парня.

Гилмор робко смотрит на двух взрослых людей и молчит. В ожидании слов мамы, я чуть ли не лишилась ума во второй раз. Почему же ты молчишь?!

Мартин и мама переглянулись. Она вновь заплакала и выбежала из комнаты. Я не могу понять, что произошло. Мы с парнем покосились друг на друга, а затем уставились на оцепеневшего доктора. Воцарилась гробовая тишина. Только слышался плач мамы, который доносился до наших ушей из соседней комнаты. В голове все запутано. Пытаюсь поймать одну мысль – улетает другая.

– Аманда, кто такой Сэм? – чеканя каждое слово, произнёс доктор Мартин.

Я слышу гул в своей голове.

– Мой парень, – сказав это, я взглянула на Сэма, который, в свою очередь, хмуро и одновременно растеряно пялился на мужчину.

– Твой парень сейчас здесь?

Я резко повернулась к психотерапевту, вызывающему во мне только злость.

– Что за идиотский вопрос? Вы сами не видите?!

Мужчина заерзал на одном месте, тяжело вздыхая. Сейчас он выглядел, словно ему нужно сказать пациенту о тяжелом диагнозе. Эта молчанка сводит меня с ума. Сэм попятился к стенке и туманно посмотрел в окно, взъерошивая волосы на голове. В мыслях уже было ясно, что все это значит, но я не хочу этого знать, а тем более слышать!

– Нет, Аманда. Его видишь только ты, – холодно произнёс доктор.

Словно на меня упало небо. Я чувствую такую пустоту внутри себя, что готова просто разорваться от переизбытка воздуха. В глазах потемнело, и я не знаю от чего именно. Горячий поток слез охватило мое побледневшее лицо. Я просто смотрю на Мартина и пытаюсь вымолвить любое словечко, любой звук. Но просто не в силах этого сделать.

– Это неправда, – подобно маленькому ребёнку не верю я.

Мои губы надулись. Я сглотнула, и из глаз полились свежие слезы. Комок не даёт мне говорить, и мой рот просто держится открытым.

– Я не вру тебе. Его не существует.

– Вы врете! – закричала я, заглатывая солёную воду.

Мне теперь все равно на правила поведения.

– Я отказываюсь в это верить! Уходите из моей комнаты!!! Уходите! Оставьте меня одну! Уходите! – я кричу, размахивая руками и хожу по всей спальне, не зная за что ухватиться, чтобы сломать. Нужно утолить эту боль.

Мистер Мартин покорно оставляет меня одну, наверное, осознав, что ситуация выходит из-под контроля. Я слышу, что за спиной он просит маму позвонить в скорую. Они хотят меня усыпить, как последнюю дворнягу? Даже те того не заслуживают! Я держусь за голову и наконец со всей силой кричу. Казалось, будто стены дрожат из-за криков, а стёкла треснули, отчего раздался неприятный треск. Я не могу сдержать все это в себе и просто кричу, разрывая своё горло.

– Это все неправда! Неправда! – срываю голос я.

Мои руки схватились за книжки, последние статуэтки, что остались в комнате. Я принялась рвать подушки, хотела порвать одеяло, но поняв, что не хватит сил, просто бросила его на пол. Сэм стоит у окна и безжизненно смотрит на меня. Внезапно я останавливаюсь и бегу к нему, а затем оказываюсь в его объятиях. Теперь мне ясно. Ясно все. Понятно, как он сейчас вошёл в комнату, когда окно закрыто. Вот почему он мне так знаком: Сэм придуман мною, а его голос, напоминает голос моего любимого исполнителя. Вот почему он холодный, а его запах – моя любимую сладость – корица. Теперь ясно почему мама ничего не знает о новых соседях – их просто нет и не было никогда. Сэм не работает и не учится. У нас с ним много общего. Ясно почему он любит мелодрамы. Я просто его придумала! От всего этого мне становится просто невыносимо. Я продолжаю крепко прижимать парня к себе, рыдая ему в плечо. За что мне такое? Я люблю человека, которого не существует! Как же мне сейчас плохо! Я просто не знаю, что чувствую, потому что чувствую все. Это убивает.

– Они сейчас заберут меня, – севшим голос произношу я, оторвавшись от плеч парня.

– Я должен уйти.

– Нет, не надо. Они тебя все равно не видят, ты можешь остаться, – заглатывая воду, шепчу я, ужасаясь своему уже не знакомому голосу.

– Ты не поняла. Я ухожу насовсем.

Еще один нож прямо в сердце. Я с безысходностью в опухших глазах смотрю на него и медленно, не веря в эти ненавистные слова, качаю головой, прося, чтобы это было кошмарным сном. Да, это сон! Я ущипну себя и проснусь!

Мой вдребезги разбитый взгляд ищет два карих огня, которые когда-то меня согревали, а сейчас предательски обожгли. Он не может уйти!

– Что ты говоришь?! – закричала я так сильно, что в конце мой голос прозвучал отрывисто. – Ты обещал мне! Обещал, что больше никогда не уйдёшь! Это нечестно! Прошу тебя, не поступай так со мной!

Я начинаю плакать по-новому. Мои ладони вцепились за волосы, крепко хватаясь за них. Я делаю шаг назад и хочу упасть, но у меня не выходит. Черт возьми, бессильна даже для этого! Сэм делает шаг навстречу.

– А еще я обещал защищать тебя от всего! Даже от самого себя! Пойми, Аманда, я твоя болезнь!

– Нет… Пойми же: без заката рассвет не наступит! Ты и есть мой рассвет! Нет… ты вовсе не болезнь!

Я надеялась, мои слова смогут как-то повлиять на решение Гилмора, но он отказывался меня слушать. Сердце больно содрогнулось.

– Ты пила эти чертовы таблетки и думала, что они тебе помогают! Но оказывается, твоих галлюцинаций стало меньше, только потому, что я был рядом! Я и есть твоя большая галлюцинация, тянувшая тебя ко дну!

– Нет! Если ты и моя галлюцинация, то хорошая! И я тебя люблю! Ты не можешь меня бросить! Пожалуйста! – мои руки начались трястись еще больше.

За дверью послышались голоса. Господи, они скоро будут здесь!

Сэм подбегает ко мне и страстно целует. Я наконец ощутила тепло его тела, губ и рук. И думаю, причина в моих слезах. Наш поцелуй продолжается минуту, но для меня это необъятная вечность. Большие пальцы рук парня поглаживают мое шершавое от слез лицо. Лоб брюнета облокотился об мой, и я чувствую его приятное дыхание. Мне приходится периодически моргать, чтобы избавиться от пелены слез в глазах. Я понимаю, что Сэм прощается со мной. И мне этого очень не хотелось. Я просто умираю, изнутри.

– Послушай меня, все будет хорошо, – шепчет он.

– Нет… нет… – я зажмурила глаза.

– Да, по-другому быть не может!

Сэм берет меня за руки, и наши ладони сплелись. Мы синхронно опускаемся на белый ковёр. Я слышу, как сильно плачет мое сердце, как зовёт о помощи. Я смотрю на Гилмора и не могу перестать плакать. Слишком больно, слишком несправедливо.

– Закрой глаза, – тихо произнёс Сэм.

Я начала качать головой и всхлипывать. Грудь вздрагивает из-за плача, от которого у меня разболелась голова.

– Нет…

– Давай же, Аманда, доверься мне! Закрой глаза!

– Нет… – говорю я, но слушаю Сэма.

Мои веки сомкнулись. Перед глазами темнота, а в темноте плывут фигурки фиолетового цвета. Помимо голоса Гилмора я еще слышала шум за стеной. И он усиливался.

– Представь свою крышу и представь как мы сидим на ней и смотрим на звезды, – попросил бархатный голос.

В голове вырисовывается картинка, а на лице появляется слабая кривая улыбка. Руки Сэма гладят мои. Мы просто сидим и молчим. Затем я ощущаю робкий, мягкий поцелуй парня на своих губах. Слеза пронеслась по щеке и смешалась с нашим прощальным поцелуем.

– Я люблю тебя, Аманда, – произнёс Гилмор.

– Я люблю тебя, Сэм.

Тишина. Я сижу с закрытыми глазами и просто плачу. Мои ладони больше никто не держит. Я боюсь открывать глаза, зная, что его больше нет! В груди стало очень больно. Я приоткрыла рот и хотела закричать, но крик получился бесшумный. Все горит. Падаю на пол и скручиваюсь в клубок. Набравшись мужества, я распахнула веки и увидела пустую комнату.