— Пора выйти на свежий воздух, — сказала она. Он покачал головой.

— Не знаю, — прошептал он.

Жаклин протянула руку и выключила компьютер.

— Не надо! — Эмиль пытался схватить ее за руку.

— Потом мы включим его снова, — стала уговаривать она его, как маленького ребенка. — А сейчас — в душ и на воздух. Сегодня замечательная погода.

Бертран встряхнул головой и слабо улыбнулся:

— Да, пожалуй… Что-то я совсем не соображаю…

Через несколько минут они сидели на скамейке в сквере и жевали гамбургеры, запивая их кофе из бумажных стаканчиков.

Эмиль медленно приходил в себя.

— Как вы себя чувствуете? — вдруг спохватился он.

Жаклин рассмеялась:

— Ну наконец-то!.. Я думала, ты меня еще не заметил.

— Да нет… — смутился он. — Я очень хотел навестить вас, но никто не знал, где вас лечат.

— Да, — проговорила она. — Я собиралась провести там дня два, а потребовалась целая неделя. Но все вполне обошлось. А что случилось с тобой? Я очень удивилась, когда не увидела тебя на своей лекции.

Эмиль вздохнул и выбросил стаканчик и остатки гамбургера в урну.

— Да, — пробормотал он. — Это дело здорово выбило меня из колеи.

— Какое дело?

— Я даже не знаю, как вам объяснить. Еще до вашей болезни ко мне подошел один парень, Карл. Вы его не знаете, он учится на психологическом факультете. Ну и… Он странный, но…

Подул холодный ветер, и Эмиль поднял воротник куртки.

— Вы не замерзли? Может быть, вернемся домой?

— Как хочешь. Но лучше еще подышим воздухом.

Эмиль поднялся, приглашая Жаклин пройтись. Она не возражала.

— Вы, наверное, знакомы с Феликсом Серпиери?

— Да, — Жаклин вспомнила о страстном итальянце с благодарностью.

— Он руководит психологической лабораторией, где со своими учениками проделывает разные психологические фокусы. Он готовит какую-то монографию, в которой все их исследования будут описаны. Этот парень, Карл, пригласил меня к ним. Я сначала отказался, а потом пришел. Ну и… В общем, все это показалось мне очень странным.

— Подожди, — проговорила Жаклин, — я пока ничего не понимаю. Они проделывают какие-то опыты с людьми?

— Если им верить, то да… Хотя я… не верю.

— Давай сначала и по порядку. Может, я помогу тебе разобраться.

— Я не уверен, что мне следует нагружать вас этой чепухой…

— Но ты же весь измучился из-за этой «чепухи»! Даже философию забросил.

— Ну хорошо, — наконец решился Бертран. — Тогда по порядку и только факты. А уже потом — как я к ним отношусь. Ко мне подошел Карл и спросил, не хочу ли я узнать, почему умерла Лиза. Та девушка, о которой я вам рассказывал…

— Я помню, Эмиль…

— Он показал мне сайт, который Лиза составляла для себя. Это была как бы… квинтэссенция всей ее жизни. Она писала о себе с помощью картинок, текстов, игр — ну, в общем, всего, что можно сделать на компьютере. Сайт назывался «Город детства». Карл сказал, что она умерла тогда, когда… находилась в этом «городе».

— Как он об этом узнал?

— Они это все контролировали. То есть, когда она работала в своем сайте, они имели возможность наблюдать весь ее процесс.

— И Карл говорит, — проговорила Жаклин, — что причиной самоубийства было ее… увлечение?

— Н-нет. Как я понял, лаборатория отобрала несколько десятков людей, в том числе и наших студентов, которые, как казалось Серпиери, не очень уравновешены психически. Ну, с какой-нибудь проблемой. Кого-то девушки не любят, кто-то просто очень одинок в чужом городе, кто-то никак не может раскрыть свой талант. У каждого участника семинара была группа таких подопечных. И для каждого человека они подбирали набор сюжетов, которые могли бы помочь ему выявить собственную проблему и справиться с ней. Это сложно объяснить на пальцах, но в принципе все просто. По сути, это Фрейд. Мы должны написать текст о неудачной стороне своей жизни, а потом постепенно вытеснять его положительным текстом, который сами для себя выстраиваем. Ну и жить по нему, если получится.

Но если Фрейд ограничивался словом и рисунками на бумаге, то компьютер расширяет эти возможности практически неограниченно. Экспериментатор может корректировать текст, помогать своему подопечному. В общем, вполне благородная задача. А сейчас они решили работать не только с «проблемными» людьми, но и с теми, у которых на первый взгляд все в порядке. Я показался им подходящей кандидатурой. И вообще, похоже, они ждут от меня чего-то большего. Идей, может быть. Поэтому я оказался в курсе всего.

— Да, интересно… — проговорила Жаклин. — На это можно променять философию.

— Я не променял! — воскликнул Бертран. — Психологические изыскания меня вообще мало волнуют. Я ими переболел в ранней юности. Психология для меня скучна.

— Тогда я не понимаю, зачем ты тратишь на это время?

Эмиль по-детски шмыгнул носом.

— Я ищу код.

— Что? — удивилась Жаклин.

— Код смерти, — упрямо проговорил Эмиль. — Карл утверждает, что все они умерли, когда находились в своих сайтах, то есть во время эксперимента. Но я не верю, что от набора картинок можно захотеть покончить с собой! Должен быть код. Индивидуальный. Программа смерти.

Жаклин присвистнула.

— Вы думаете, у меня крыша поехала? — спросил Эмиль.

— Если честно, да, — сказала Жаклин. — Я полный профан в психологии, но полагаю, что индивидуальный код человека создать весьма непросто. Да еще направленный на такое действие, как самоубийство. Ведь любой человек сопротивляется смерти. Да и вообще, человек — не компьютер. Все эти попытки создать программу для управления человеком — тема для научной фантастики. Я удивляюсь, как ты, здравомыслящий и умный человек, увлекся подобной идеей.

— Но отчего-то они умерли. Причем сидя у экрана компьютера. Находясь в своих «городах». Хорошо, пусть — не код. Но что-то, исходящее от экрана.

— Однако ни одна комиссия не стала рассматривать эту версию всерьез, — возразила Жаклин.

— А как они могли ее рассматривать? — удивился Эмиль. — Ведь они вообще не имеют обо всем этом ни малейшего понятия.

Пришел черед удивляться Жаклин:

— Вы хотите сказать, что Серпиери скрыл факт эксперимента, происходящего в момент смерти ребят?

— Он вообще скрывает факт эксперимента.

— Невозможно! Об этом знают многие.

Эмиль усмехнулся:

— У них там что-то вроде масонской ложи. Все содержится в величайшей тайне.

— Странно. Почему? И как они… посмели скрыть?

— Серпиери убежден, что если об этом узнают, их лабораторию закроют, а его выгонят из университета. А он уверен, что ни в чем не виноват. Карл говорит, что произошла какая-то случайность, которую они не могут объяснить. Я-то думаю, что они все-таки каким-то образом смоделировали код. Случайно или нет, не знаю.

— Все это довольно-таки невероятно, — сказала Жаклин.

— Я понимаю, — сказал Эмиль. — Но другого объяснения нет. Возможно, и я не могу заниматься ничем другим, пока не разгадаю загадку или… не сойду с ума.

— Я хотела бы тебе помочь, — задумчиво проговорила Жаклин. — Можно взглянуть на эти «города»?

— К счастью, да, — сказал Эмиль. Кажется, он обрадовался предложению Жаклин. — Вообще, они недоступны никому, кроме участников эксперимента. Сайт существует только в момент сеанса, его нельзя записать. Так что если бы даже какая-нибудь комиссия и захотела, у нее не было бы никакой возможности получить материалы.

— Значит, их можно просмотреть только с позволения Серпиери? — Жаклин совершенно не понравилась такая перспектива.

— Я смотрю без спросу, — пожал плечами Эмиль.

— Ты взломал их защиту? — улыбнулась Жаклин.

— Была охота возиться, — сказал Эмиль. — Да и потом, они бы сразу обнаружили взлом. Они разрешили мне просмотреть свои сайты всего один раз. Я долго убеждал их, чтобы они мне все показали. Ну, я пришел домой и в назначенный ими час посмотрел. Записывать было нельзя. Как бы вы поступили, если бы хотели, чтобы материалы остались в вашем распоряжении? Не догадаетесь — не скажу.

Жаклин оперлась о решетку канала, на который они уже вышли.

— Загадка для младшего школьного возраста, — улыбнулась она. — Если у человека хоть на секунду появится возможность взять в руки документы или хотя бы один раз просмотреть их на мониторе, он может получить их навсегда. Какие бы сверхсложные системы защиты ни изобретались, — она знала по крайней мере десяток таких способов, но говорить об этом Эмилю не стала. Видимо, он пользовался простейшим.

— Да, конечно. Но лучше бы они мне их не показывали… Если уж так дорожат своими секретами.

— Сделайте мне копию, Эмиль, — сказала Жаклин. — Я просмотрю их сама, а потом мы с вами встретимся и все обсудим. Может, у меня появятся какие-нибудь мысли на этот счет.

И вот сейчас, сидя в своей квартире перед экраном монитора, окунаясь в тоску и надежду «городов» погибших студентов, она поняла, что начинает приближаться к разгадке. Ей еще не был ясен механизм и… некоторые нюансы. Но мотивы и очертания страшной игры уже угадывались. Теперь ей нужно сделать в игре ход, который должен стать единственно правильным и… последним.

Часть 2. Небо надежды

1

В клинику она неслась как на крыльях. Полчаса назад ей сообщили, что он пришел в себя. Этого не могло быть, это противоречило всем медицинским законам. Ведь ей советовали не питать никаких надежд. Он будет жить, но никогда не сможет говорить и ничего не вспомнит. Ничего и… никого. Разум, человеческий разум навсегда уснул в его теле. Она знала, что руководство Центра пригласило в клинику крупнейших нейрохирургов Европы нему сделали три операции. Но надежды все равно было мало, вернее, ее просто не было…