— Наша служба не занимается опытами, — едва сдерживаясь, сказала Жаклин. — В отличие от вас. И конечно, мы заинтересованы в выздоровлении Дюбуа.

— Если это так, то я рассчитываю на вашу помощь, — сказала Элен Брассер и поднялась.


Когда мадам Брассер ушла, Жаклин захотелось кричать. Элен собирается отнять его у нее. Конечно, предложение известного ученого и врача было разумным и правильным. Если где-нибудь и могут заставить Жана вспомнить прошлое, то, скорее всего, в замке. Но… Будет ли в новой, восстановленной памяти Жана Дюбуа место для Жаклин? Она была уверена: Элен сделает все, чтобы не было. Потому что мадам Брассер займет его сама.

Конечно, Жану в замке станет лучше. Но — в Жаклин заговорил профессионал — будет ли он там в безопасности? В отличие от мадам Брассер, она не была убеждена в этом. Если его память восстановится, за ним опять начнется охота, и крепостные стены не защитят его.

А вызвать в его памяти замок можно и здесь, используя ту же методику видеоряда. Жаклин показала бы Элен и «города» Серпиери. Вдруг это тоже может как-нибудь помочь?

Она решила, что ей незачем говорить с Вендерсом. Если Элен может восстановить память Жана, она может это сделать и здесь, в клинике Центра. От принятого решения Жаклин стало немного легче.

4

По дороге в аэропорт Скипхолл Жаклин заметила за собой «хвост». Серый «мерседес» ехал за ней почти от Кайзерштраат. Это не была группа прикрытия: во-первых, она знала все машины, принадлежащие группе, а во-вторых, они не «вели» бы ее так заметно. Хотя, если это все-таки были свои ребята, им не имело особого смысла скрываться от нее. На всякий случай она достала пистолет и положила рядом с собой на сиденье. Но «мерседес» не делал никаких попыток сближения.

У стойки регистрации на Лион к ней подошел молодой парень, сотрудник Центра.

— Наш любимый шеф сгорает от любопытства, мадам. Вы решили взять отпуск?

— Передайте ему, — обворожительно улыбнувшись, произнесла Жаклин, — что по возвращении я обязательно удовлетворю его любопытство.

— Ты уверена, что тебе не нужна поддержка? — с непринужденным видом, словно делая ей комплимент, спросил парень.

Она беззаботно пожала плечами:

— Кто-то наблюдает за мной. Если вы сможете занять его разговором, буду признательна.

— А ты сама не хочешь с ним познакомиться?

Жаклин на минуту задумалась:

— Не хотелось бы портить уик-энд. Уж лучше вы.

— Как угодно, — не убирая с лица улыбки, проговорил парень. — Вообще-то мы уже познакомились…

— Я в этом и не сомневалась, — сказала Жаклин и направилась на посадку.

— В Лионе тебя встретят, — сказал парень.

— Очень жаль, что я не могу вам этого запретить, — пробормотала Жаклин.

В Брюсселе, отметив транзит, она со всеми предосторожностями покинула здание аэропорта и, добравшись до железнодорожного вокзала, села в поезд до Берна. А в Берне из поезда вышла ярко накрашенная блондинка, похожая на известную топ-модель, и даже людям, хорошо знающим Жаклин, вряд ли пришло бы в голову сравнивать с ней эту глупо улыбающуюся красотку.

Полковнику Николсону доложили, что в Лионском аэропорту Жаклин не появилась. Обычно надменный и сдержанный, он стукнул кулаком по столу и обрушил шквал ругани на своего подчиненного.

Потом он позвонил Вендерсу, но тот отделался очередной шуткой в адрес службы подготовки сотрудников Центра. Его-то в данный момент исчезновение Жаклин совершенно не беспокоило. Напротив него сейчас сидела совсем другая дама, перед которой он собирался, что называется, распушить хвост. Вендерс угощал кофе мадам Брассер.

5

Просмотр дисков Дюбуа Жаклин начала не без некоторой опаски, помня, как два года назад в замке Рутенберг сама стала «жертвой» его экспериментов. Однако ее опасения оказались напрасными. Сидя в люксе на восьмом этаже бернского «Бельвю-палас» на Кохергассе, она уже просмотрела несколько «серий» из методики Жана — и с ней ничего не произошло. Тогда она нашла материалы с тем опытом, в котором непосредственно участвовала в замке. Но опять не испытала ничего, кроме обычного любопытства телезрителя. Ее совершенно не увлек видеоряд, который так сильно и благотворно подействовал на нее тогда.


Выведя на экран монитора обычную заставку, Жаклин встала, потянулась и проделала несколько энергичных упражнений, которым, пожалуй, позавидовал бы любой обладатель черного пояса[4].

Затем она легла навзничь на мягкий ворсистый ковер и, расслабившись, уставилась в потолок. Дюбуа во что бы то ни стало хотел спрятать диски от чужих глаз. Но она совершенно не понимала, зачем это нужно было делать и кому они могли бы понадобиться. Таких картинок самый обыкновенный видеолюбитель может наснимать целую кучу. Может, картинки Дюбуа были кодом или паролем к чему-нибудь еще, что не было записано на дисках? Или картинки нужно совмещать каким-то особым образом? Но каким? Неужели об этом знал только сам Дюбуа? И поэтому его собирались похитить? Жаклин встала и начала просматривать все заново. Но опять не обнаружила ничего. Просто изображения — и все.

Тогда она переключила программу и просмотрела несколько «городов», которые записала в свой ноутбук. Из разговора с Эмилем она знала, что изображения и тексты «городов» выстраивались с целью преодоления фобий и комплексов участников эксперимента. Если человек страдал, например, аквафобией, то есть боязнью воды, то он пытался организовывать картинки таким образом, чтобы вода на них либо вовсе не присутствовала, либо наталкивалась на какие-нибудь препятствия. Маленький ручеек высыхал под жаром палящего солнца.

Гигантская плотина не давала реке вырваться из берегов. Затем на экране появлялся сам герой, который находился в ситуациях, где вода была полностью ему подвластна. Маленький человечек на экране мановением руки направлял реку в другое русло. Практически все было понятно даже школьнику. Страх рожден бессилием. Если человека убедить в своей власти над предметом, которого он боится, страх уходит. Ясно также, что если показывать картинки, убеждающие в обратном, то страх усилится, болезнь усугубится. Но ведь никто не может насильно заставить человека смотреть на экран…

Жаклин почувствовала, как ей не хватает сейчас Жана. Только он мог бы объяснить, в чем тут кроется секрет. Но неужели только Жан? А Серпиери? Ведь он занимается почти тем же. А что, если обратиться за помощью к нему? Но как объяснить свой интерес? Попытаться стать участницей эксперимента? У нее в университете есть союзник — Эмиль. Да, пожалуй, неплохая идея. Почему ей не пришло это в голову раньше? Во-первых, потому что она ничего не знала об экспериментах, пока ей не рассказал о них Эмиль. И во-вторых, после последнего массового самоубийства эксперименты не возобновлялись. Но Эмиль сказал, что теперь они опять подбирают людей, а значит, собираются продолжать исследования. Она подошла к телефону и позвонила в Амстердам, в квартиру Эмиля.

Эмиль оказался дома и сразу все понял.

— Феликс просил меня участвовать в подборе кандидатов для новых опытов. Я попробую убедить его в том, что вы подходите. Вы — неординарная личность, его это должно заинтересовать.

— Французская галантность воистину не знает границ, — сказала Жаклин. — Это по поводу неординарной личности. Что касается остального — помни, что это очень важно. Я надеюсь на тебя.

6

Лицо Элен Брассер было уставшим и напряженным, под глазами явно прочерчивались морщинки, перед которыми оказался бессильным даже ее безупречный в остальном макияж. Но Вендерс не замечал ни усталости, ни морщинок и откровенно любовался своей гостьей. «Серый кардинал» Центра любил женщин и, несмотря на свои пятьдесят пять, слыл среди друзей и сослуживцев ловеласом. Элен не могла не заметить его страстных взглядов. Наливая ей мартини, он наклонился и, словно случайно, коснулся рукой ее волос, отметив при этом про себя, как красива ее грудь. Он больше, чем следовало, задержался в наклоне и почувствовал, что она смущена. Это совсем не вязалось с ее внешним обликом и положением. Вендерс подумал, что, может быть, здесь ему повезет больше, чем со строптивой и независимой Жаклин, которую он безуспешно пытался соблазнить все эти годы.

Однако его правилом в общении с женщинами было — не торопиться. Поэтому он сел в кресло напротив и продолжил прерванный разговор.

— Поймите, мадам, то положение, в котором оказался несчастный Дюбуа, явилось следствием охоты на него. И пока мы не выясним, кто организовал эту охоту, нет никаких гарантий, что попытка похищения не повторится, когда память вернется к нему. И, к сожалению, мы не можем обеспечить ему полную безопасность в вашей клинике в замке Рутенберг. Наши возможности велики, но не безграничны.

— Но, во-первых, — возразила мадам Брассер, — я сама могу обеспечить ему любую охрану, сколько бы это ни стоило. А во-вторых… — она вздохнула, — я не вижу других способов лечения Жана. Я была вынуждена оставить клинику, приехав сюда. Но я не могу оставлять ее надолго.

— А что, если я предложу вам компромисс? — спросил Вендерс. — Вы все-таки задержитесь недели на две и попытаетесь поработать с ним здесь. И если станет ясно, что эти попытки не приводят ни к какому результату, тогда… За это время мы сможем продумать способы переправки Жана в вашу клинику и меры охраны его там. Ответьте все-таки: почему вы так уверены в неудаче здесь?

— Я ни в чем не уверена, — вздохнула мадам Брассер. — Но я не понимаю, почему вы так держитесь за него.

— Почему вы решили, что мы держимся за него? — улыбнулся Вендерс. — Может быть, мы не хотим отпускать вас…

Элен вскинула на него удивленные глаза.