Так вот оно что?! На Михалюка он работает. На эту вражину! И все это время тот был в курсе всех моих поисков Веры…

***

На собеседование я все-таки доехала, но была уверена, что наверняка провалила его, потому что: а — выглядела как мокрая курица, б — еле-еле сдерживала рвущиеся наружу слезы, и в — отвечала невпопад, а иногда и вообще не знала, что сказать.

Девушка, чуть старше меня, что проводила собеседование смотрела с недоумением, явно не понимая, зачем я вообще пришла. Я и сама не знала. Хотя как же? Работа мне нужна. Была. Правда теперь уже я не уверена, что нужна. Из универа меня попрут, и как только я спасу Веру-Асю, делать в этом городе будет больше нечего. Ну и зачем мне эта работа? Уеду в свой городок, устроюсь там продавщицей или официанткой, найду себе какого-нибудь не слишком галантного, да что там, вообще не галантного сурового парня с оброй душой и золотыми руками и заживём…

Домой приехала вся в слезах, взъерошенная, словно воробей и с полной кашей в голове. Никитичны дома не оказалось, наверное, вновь ушла в больнице к Ольге Дмитриевне, или в гости к другой соседке. Есть не хотелось, да что там, жить не очень хотелось в тот момент. Хотя это конечно звучит так себе. Но представьте только… четыре года в универе коту под хвост, Аркадий Петрович жизни мне не даст и перевода не даст, работы нет, денег почти нет, любимый предал, да еще и подруга куда-то пропала.

Кстати, о подруге. Я дождалась вечера, и вновь позвонила Эмке, но телефон абонента оказался недоступен. Вот так номер! Уехала что ли куда-то? странно… она мне ничего не говорила. Я тут же себя одернула — а должна? Что, все должны тебе что-то сообщать? Кому ты вообще нужна, Лиза?

Тут я вновь разревелась, так жалко мне себя стало, и, чтобы хоть как-то убить время, принялась за уборку. А во время того, как намывала полы, все думала, как я могу помочь Вере, которая Ася? Я ведь совсем не рассчитывала в одиночку ее спасать. Мне для этого ка минимум Эмка нужна, а ее где-то черти носят. Про гада Рогозина я вообще молчу. Даже думать о нем не желаю! Как он так мог, а? ну вот как? И надо было мне так сблизиться с этим чертовым десантником! А ведь чувствовала я, как знала. А Эмка мне всегда говорила «доверяй своей интуиции…»

Ага… она-то меня с ним и познакомила. Стоп! Женька гад, Эмка пропала, а что, если они? Ой мамочка… что, если они заодно?

Я схватилась за голову и в ужасе забегала по дому, вновь орошая слезами, размером с лошадиные, только что вымыта полы. Тут как раз и пришла моя Марья Никитична. Я честно хорохорилась, держала глухую оборону и всячески отмазывалась, но, когда моя старушка обняла меня и бормоча принялась наглаживать по глупой голове, тут-то я, признаюсь честно и раскололась.

Никитична ахала, где надо охала, и я всерьез забеспокоилась за ее здоровье. Потом она поставила чайник, и мы еще целый час пили чай, а я в подробностях поведала про все свои приключения, и про Асю, и про универ и про Петровича и даже про гада Женьку.

Слезы сами собой высохли, ну верно, нельзя еж реветь вечно, а желание что-то делать заиграло вновь.

— Ну вот что, Лизонька. Утро вечера мудренее, ничего ты сделать одна не можешь. А в полицию сама говоришь — опасно. Пока девочка там в палате, думаю, ей ничто не угрожает. Так что давай, ложись и отдыхай. А завтра дозвонишься до своей подруги и вместе порешаем, как быть.

Я согласно кивнула, обняла свою старушку, и успокоенная таким образом отправилась спать. И правда, утра вечера мудренее.

***

Но поговорка в это раз ошиблась. Утро не принесло ни облегчения, ни успокоения, ни ясности.

Телефон подруги до сих пор был вне сети, и тут я. Надо признать, совсем струхнула. Не было еще такого на моей памяти, чтобы у подруги стуки почти не был доступен телефон. Да и обещала же она позвонить, не могла не сказать, о чем она там с Петровичем разговаривала.

В общем я быстренько позавтракала и поехала в больницу. Спокойно прошла через охрану, пропуск-то меня пока еще никто не отнимал. Накинула халат, переобулась, чтобы не обращать на себя лишнего внимания. В отделении сегодня дежурила та самая медсестра Марина. К ней-то я и направилась.

— Эмма? — удивлено покачала она головой. — А я почем знаю? Я вчера ночью на выходном была. Ты у Ларисы спроси.

— Па она здесь? — обрадовалась я.

— Неа… — пофигистично откликнулась медсестра.

— Слушайте, ну дайте мне ее номер, пожалуйста, у меня подруга пропала, понимаете?

Маринка недовольно взглянула на меня, но все пробормотала «щас» и скрылась в сестринской. Вышла с телефоном и продиктовала номер.

— Спасибо!

Тут же набрала Ларису.

— Эмма? Так она домой вчера ушла.

— Вы видели это?

— Ну да. Мы с ней вместе пошли, у входа распрощались. А чего случилось-то?

— Пропала Эмка…

20


Ну и как дальше быть? Пойти домой и там ждать звонка от подруги, или…?

Мысли о встрече с преподом убивали, но переживания за Эмку были намного сильнее страха перед Петровичем.

Вдохнув побольше воздуха и мысленно перекрестившись, шагнула к двери заведующего и постучала.

— Входи, — гаркнул он и я уже пожалела, что пришла. Но сдаваться было поздно, да и не привыкла я, если честно.

Я оправила халат, убрала выбившийся локон за ухо, и отважно шагнула в неизвестность.

— Ты?! — удивлению Петровича, кажется, не было предела.

— Я. — обреченно кивнула головой.

— И ты еще имеешь наглость…

По-моему, у него даже дар речи пропал, ну серьезно.

— Не то, чтобы наглость, но…

— Нет! Даже не надейся! — вдруг зарычал преподаватель по психиатрии, — Твоя подружка уже была здесь, теперь ты… практику тебе никто не засчитает, и вылетишь ты в свой Урюпинск как миленькая.

Смотрел на меня словно я враг народа. А у самого глаза уже налились кровью. Надо же, как я его раздражаю. И с чего бы это, вот очень мне интересно знать?!

— А теперь пошла вон, — последние слова он практически прошипел мне в ухо, в два счета приблизившись так плотно, что я почувствовала его неприятное зловонное дыхание, сбивающее с ног.

— Я не за этим пришла, — твердо ответила, стараясь не выдать своего неприятия. И не дышать. Главное, не дышать.

— В самом деле? — и тут он вдруг выхватил из моих рук рюкзак, расстегнул его и вывалил на пол содержимое.

— Где? — зарычал Петрович.

— Что? — в ужасе я попятилась к двери, наплевав уже и на рюкзак, и на все остальное, так страшно мне вдруг стало.

Но заведующий тут же оказался возле нее и запер на торчавший в замке ключ.

Мамочки…

— Где записывающее устройство? Где оно? — орал он, роясь в моих немногочисленных вещах. — Шантажировать меня решила?

— Я?!

— Ты-ты… давай сюда свой телефон.

— Вы с ума сошли? Я всего лишь пришла узнать, не знаете ли вы где Эмма?..

— Ну ты и редкостная… — тут Петрович все-таки увидел торчащий из моих джинсов телефон и одним ловким движением фокусника вытащил его.

— Эй! — запищала я и попробовала отнять свой гаджет, но Петрович крепко удерживал меня, приперев одной рукой к стене, а другой и так и эдак пытался разблокировать устройство.

— Он вообще-то под паролем, — возмущенно пищала я.

— Ну так распороль! — завизжал заведующий.

— Отпустите меня, и я вам покажу, что ничего не снимаю. И не записываю.

Петрович немного посомневался, но все-таки отпустил меня.

— Давай-давай… и побыстрее. Знаю я зачем ты пришла, небось шантажировать меня решила, чтобы я тебе практику засчитал?

— Аркадий Петрович, — устало вздохнула я, протягивая ему свой старенький смартфон, — Смотрите, мне не жалко. И убедитесь, что я ничего не делала. Мне и в самом деле хотелось узнать, где моя подруга, она второй день не выходит на связь. А вы тут цирк устроили…

Я наклонилась и стала собирать раскатившиеся вещи по полу. Петрович молча наблюдал за моими действиями, не делая больше попыток схватить меня.

— Узнала? — наконец недовольно буркнул он, видимо чувствую я себя полным идиотом. По крайней мере я на это надеялась.

— Узнала… где-то далеко от этого дурдома, — зло ответила я сумасшедшему преподу, повернула ключ и вылетела прочь из кабинета.

Пришлось мне несолоно хлебавши отправиться восвояси. Во внутреннем дворике больнички неожиданно увидела бывших сокурсников. Пашка, как меня заметил, сразу опустил глаза, наверняка чувствовал за собой вину. Лена тут же дернула Мишку и они, сделав вид, что не заметили меня, тут же свернули к соседнему корпусу.

Ну уж нет, извините…так дело не пойдет.

— Ребят! — крикнула я, и им, волей-неволей все же пришлось остановиться и с видом мучеников дожидаться, пока я подойду.

— Да не дрейфите, я же все понимаю, — слукавила я.

На самом деле ни черта я не понимала, и очень на них сердилась. Но сейчас мне гораздо важнее было найти Эмму.

— Вы Эмму давно видели?

— Так вчера, — уверенно ответила Лена, и покосилась на Мишу, — Да, Миш, вчера ведь утром дело было?

Ее парень кивнул и тут же спросил:

— А что случилось-то?

— Да никак не могу ей дозвониться… второй день уже. Я даже к Петровичу от большого ума зашла, чтобы узнать, может он в курсе, так вы бы знали, что он мне там устроил.

Ребята заинтересованно уставились на меня, в ожидании подробней, ну я и поведала.

— Ха… точно наш Петрович ненормальный. Хотя это и не удивительно, учитывая кто у него в родне был.

— А кто у него был?

— Аа… ты ж не в курсе, а мы тут позавчера случайно кое-что интересное узнали. От его вот бабки. — за всех ответила Лена, косясь на Мишу.

— Ну что интересно-то? Не томите…

— А то… помнишь ты про усадьбу князя Белоцерковского рассказывала? Ну что тут в начале века его с дочкой и еще кого-то там расстреляли?