Лада Лузина - Я — ведьма!

Она бестолково дергала поводок. Из мести Рэтт сел так, что повод был натянут, точно струна. Для того чтобы развязать узел, нужно было ослабить его хоть немного.

— Ну, бусинка моя, подвинься чуть-чуть…

Не тут-то было. Девяностокилограммовая бусинка размером с небольшой утес сидела как нерушимая скала, и сдвинуть ее с места мог только трактор. Не исключено, что собака почувствовала, какой опасности подвергла ее предательница-хозяйка.

— Рэтт, прости меня, — проскулила Иванна.

Водолаз гордо отвернулся, не желая поддерживать разговор.

Наташа поставила кульки с покупками на землю и молча закурила, проявляя поразительное терпение.

— Я не знаю, что делать, — призналась Карамазова.

Это было равносильно признанию проигрыша.

— О чем я тебе говорила… — завела любимую песню певица.

Но тут Рэтт неожиданно вытянул шею, настороженно понюхал весенний воздух, деловито гавкнул и уверенно пошел в сторону дома, без труда увлекая за собой чужой «Запорожец».

— Рэ-этт! — заорала Иванна. — Мальчик мой, постой!..

Он остановился и, нетерпеливо переминаясь на лапах, позволил себя отвязать. Его взгляд говорил: «О прощении не может быть и речи, но дело превыше всего. Скорее! Скорее!»

Не медля ни секунды пес вырвал повод из рук и кинулся бежать с несвойственной его характеру прытью.

Иванна и Наташа проворно бросились вслед.

Задыхаясь с непривычки, ведьма в рекордные сроки преодолела расстояние от магазина к дому. Могилева (тренажерный зал, танцы, бассейн), несмотря на высокие каблуки, неслась впереди с легкостью профессиональной спортсменки.

Водолаз уже стоял у подъезда, громко требуя, чтобы ему немедленно открыли дверь. Не по-джентльменски отпихнув попой обеих барышень, он протиснулся в образовавшуюся щель и помчался вверх по лестнице. Сбитая с толку Иванна едва передвигала ноги, спотыкаясь на каждом шагу и волоча за собой огромный кулек с жизненно важными продуктами. Наташа шла следом, и ведьма чувствовала, как жжет ее между лопаток излучаемая подругой радость: «Наконец-то в жизни Карамазовой хоть что-то происходит!»

Ньюфаундленд зычно залаял, подзывая отставшую хозяйку. Уже практически освоившая собачий язык, она без труда перевела: «Иди скорей. Мы очень нужны!» — и привычно умилилась этому собачьему «мы», никогда не отделявшему себя от хозяина.

Пыхтя и отдуваясь, Иванна осилила последние ступеньки и увидела, что на коврике возле двери ее квартиры сидит девушка.

— Кто вы? — еле слышно спросила ведьма.

Девушка не ответила. Даже не обернулась на голое Она мутно смотрела на Рэтта невидящими обреченными глазами, словно тот был лишь сомнительным видением, в осязаемости которого она сомневалась.

Тело гостьи было сжато: плечи опущены, ноги плотно прижаты друг к дружке, руки боязливо сжимали колени. Было видно: она сидит так давно, и эта скукоженная, успевшая заржаветь от неподвижности поза кажется ей единственным способом заставить замереть боль… Или страх. Страх, столь осязаемый, что он уже стал болью.

«Ей плохо!» — гавкнул Рэтт.

— Вам плохо? — вежливо поинтересовалась Карамазова. — Вы ко мне?

Девушка чуть заметно кивнула.

Да, пожалуй, за всю свою практику Иванна не видела клиента, которому было бы так плохо!

И в ту же секунду ведьма почувствовала себя живой. Кровь помчалась по жилам, словно кто-то отвернул кран, выпустив лихую пенную струю, тело стало гибким, хищным, уверенным — подчиненным цели. И рука, которую она протянула гостье, чтобы помочь ей встать, была сильной, как у статуи Командора.

Девушка дернула слабой кистью. Движение было замедленным и вялым. Одним рывком Карамазова поставила гостью на ноги и крепко обняла, прижимая к себе.

Дверь услужливо распахнулась пред ними.

— Пойдемте со мной, — сказала ведьма.

Сгусток страха и боли льнул к ней, умоляя о помощи. У девушки не хватало сил даже на то, чтобы присосаться к телу колдуньи и вампирить энергию. Единственное, на что у нее оставались силы, — надеяться: здесь ей могут помочь.

В обнимку они медленно доковыляли до кабинета.

— Садитесь… вот сюда.

Гостья рухнула в кресло и тотчас снова сжалась в ком: втянула шею, обняла плечи обеими руками, будто хотела свернуться ежом, спрятаться сама в себя, как улитка.

Карамазова сняла пальто и, присев на корточки, подбросила поленья в угасший камин. Она слышала, как входная дверь захлопнулась за Наташей. Певица втащила на кухню два тяжелых кулька и начала с шумом выгружать из них банки и пакеты. Сие означало, что уходить, тактично оставив ведьму наедине с клиенткой, подруга не помышляет.

«О’кей, — осклабилась про себя Карамазова. — Боевые действия продолжаются».

Сейчас ей страстно хотелось померяться силой с Могилевой. Первый раунд был проигран вчистую. Но теперь бой состоится на ее территории!

Вытянув губы в трубочку, Иванна подула на дрова — в камине вспыхнул огонь. Дешевый цирковой прием, но на клиентку он должен произвести впечатление.

Так и есть. В стеклянных глазах девушки что-то дрогнуло — она уставилась на Карамазову вопрошающим взглядом. Вопрос слабо бился в ее глазах маленькой рыбкой, пытающейся пробиться сквозь толстый слой льда.

Карамазова не торопясь достала с каминной полки черную шапочку и надела ее на голову двумя руками — как корону. В отличие от монокля, подаренного ей бабушкой, шапочка не была магической. Но она могла ею стать.

— Ты должна избрать для себя вещь, которая символизировала бы твою суть, — сказала бабушка Ева.

— Какую вещь? — не поняла она тогда.

— Артист перевоплощается, надевая костюм Гамлета, священник, облачаясь в рясу. Ты должна найти символ своего колдовства, и если ты поверишь в него, твоя вера сделает его волшебным.

Тогда-то Иванна и выдумала свою шелковую шапочку мастера. Вначале она надевала ее перед встречей с клиентами и во время приготовления отваров и зелий, потом, сама того не замечая, начала носить не снимая, чувствуя, что без шапки на голове становится какой-то голой и беспомощной, словно теряет собственное «Я».

«Итак, — сказала себе ведьма, — начнем».

Она обернулась.

Гостья заторможенно глазела на нее. Наташа молча вошла в комнату с «Женским журналом» в руках, умостилась в кресло-качалку у окна и демонстративно погрузилась в чтение.

Ведьма вытащила из пачки коричневую сигарету «Captain black» и поощрительно посмотрела на гостью.

— Я слушаю вас.

— Вы… ведьма? — Каждый слог давался клиентке с трудом. — Настоящая?

— Да, я ведьма.

Даже не глядя на Наташу, Карамазова знала: та с трудом сдерживает желание опровергнуть несокрушимость данного тезиса.

— Помогите мне. Снимите с меня это.

— Что это?

— Не знаю. — Девушка скривилась, как от боли. — Вы должны знать… не я. Может, сглаз. Нет, не сглаз… Заклятие… на смерть… не наше — чужое. Оттого мне так страшно. Я знаю, что умру… И я… не хочу умирать. Помогите… пожалуйста.

Последнее слово она произнесла почти неслышно.

— Как вас зовут? — Фокусы продолжались. — Мне кажется — Владимира.

— Владимира. Мира.

— Успокойтесь, Мира, я помогу вам, — пообещала Иванна.

Раньше она никогда не давала обещаний, не выслушав сути дела. Но сейчас понимала, что должна дать свое слово — твердое, крепкое, незыблемое. Только ухватившись за него обеими руками, клиентка сможет найти в себе силы выбраться из бездны без дна, куда она летела, словно Алиса в кроличью нору, не чувствуя ничего, кроме свистящего в ушах страха.

— Слышите, я помогу вам.

И Мира услышала — ее взгляд стал осмысленным, потянулся к ведьме, вцепился в нее, как вцепляется мертвой хваткой утопающий в протянутую ему руку. Вцепляется так, что остается одно из двух: либо его вытащат на берег, либо он утащит своего спасателя в омут…

На долю секунды Карамазовой стало не по себе, неуверенность в своих силах впилась в сердце комариным хоботком. Но, презирая ее, она лишь выше подняла голову в черной шапочке.

— Помогу, можете не сомневаться. Но вы должны рассказать мне все по порядку, Мира.

Девушка быстро кивнула и так же быстро произнесла:

— Все началось с браслета.

— С браслета, — твердо повторила Карамазова.

Это был уже не колдовской, а стандартный психологический прием — дать понять человеку, что ты его понимаешь.

— Да, с браслета, — сказала гостья уже уверенней. — С браслета Вуду, который Люк привез мне в подарок.

— Кто такой Люк?

— Люк — мой муж Леонид.

— Откуда он привез вам браслет?

— С Кубы.

— Давно?

— Почти полгода назад.

— Полгода назад муж привез вам с Кубы браслет Вуду. Что же произошло потом?

— Он сказал, — голос девушки окончательно выровнялся, — этот браслет нужно носить женщинам, которые занимаются творчеством. Будто бы он очищает их желания. Не в смысле, что желания грязные, — поспешно пояснила она. — Просто женщина, она хочет и того, и другого, и третьего… А браслет жрицы Вуду помогает ей вычленить самое главное желание и воплотить его в жизнь. Я ясно говорю?