— Она пропала… — Перебивает мою тираду, и я перестаю дышать, успев ухватиться за стену.

— В смысле?

— После заседания я отвез её в больницу, а утром пришел, но её нигде нет.

— И ты приперся только сейчас? — Ору на мужика, а хочется по роже его проехаться.

— А ты можешь что-то сделать? — Надменно вздергивает бровь и в упор смотрит.

— Блять… Что по камерам?

— Смотрели… там…

— Что, блять, там? Говори, давай!

— Вкололи ей что-то и в машину перенесли. Номера пробиваем, но такое чувство, что они особо и не пытались ничего скрыть. Мужик только в медицинский наряд зачехлился, а так…

— Дай телефон. — Протягиваю руку и в ней тут же оказывается мобильный.

— Сергею будешь звонить? Так я уже…

Смерив следователя угрюмым взглядом, набираю сначала свою службу безопасности, а потом Славского. Пусть её ищут как можно больше людей.

— Сегодня ночью тебя перевозя…

— Я знаю… — Твою ж мать… Увезут меня в какую-то глухомань, и нихера сделать не смогу…

— Угу…

— Выпусти меня! — Разворачиваюсь к Юрию и делаю шаг вперед.

— В смысле?

— В прямом. Выпусти! Я найду её, верну и вернусь сам.

— Ты больной или да? Ты как себе это представляешь? Этот участок не мой, меня и так с трудом пустили к тебе.

— Знаешь кого-то здесь?

— Допустим…

— Зови!

Пока этот долбан вызывал своего знакомого и пытался ему всё объяснить, я судорожно соображал, где и почему удерживают жену…

— Вы понимаете под что меня подводите? Молодой лейтенант хлопал глазами и кажется, ушам своим не верил.

— Послушай, я вернусь… Я успею до того, как меня будут перевозить.

— Нет! Я не могу! Не просите… — Какое-то сомнение проскочило в его голосе, и следователь решил надавить. Он за пару минут рассказал ему всю историю, ничего не скрыл, а наоборот, слишком все приукрасил, но я молчал.

Парень сомневался… Думал, соображал, а потом выдал:

— Ударь меня! — Я машинально отступил на шаг назад.

— Ну же! Ударь меня, выруби… Ты, конечно, рискуешь схлопотать «побег» и еще один срок, но, насколько я понял, тебя это мало волнует?

Не ответив ему ни слова, схватил паренька и с силой приложил его головой о стену.

— Золотарёв!!! Еще одно убийство хочешь?

Следователь присел на корточки возле бессознательного тела лейтенанта и пощупал пульс.

— Давай, следак, времени в обрез.


Машина несла нас к моему дому с такой скоростью, что диву давался.

— Не знал, что такое корыто может столько выжимать…

— Не всем быть мажорами. — Отрезал Юрий, слегка оскорбившись.

— Сколько у нас есть времени?

— У нас его нет!


‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Амира


Сознание постепенно возвращалось и мне стояло нечеловеческих усилий разлепить глаза. Голова просто взрывалась. Словно я всю ночь пила, потом меня били, а потом я опять пила.

Перекатываюсь на спину и смотрю в темноту… Какие-то отдаленные голоса слышатся на задворках сознание и не поймешь, толи они реально есть, толи это в голове шумит.

— Очухалась? — Знакомый голос выводи из мыслей и заставляет повернуть голову вправо.

— Кто бы сомневался… — Закрываю глаза и тяжело вздыхаю.

— Да, Амира Муратовна, сомневаться не стояло, или ты действительно думала, что так легко отделаешься? Упечешь муженька за решетку, а сама будешь жить припеваючи?

— Мазницин, ближе к делу! — Резкий холод и я уже лежу в ледяной луже воды.

— Поднимайся! — Встаю на ноги и чувствую слабость во всех конечностях.

По лицу тут же прилетает ощутимый удар, но на ногах устоять смогла. Больше беспокоили руки… Они безвольно свисали вдоль тела и не реагировали на слабые попытки пошевелиться.

— Чем накачал?

— Понравилось? Добавить? — Усмехается и делает шаг ко мне. — Ты, сучка, не туда полезла. Жил я себе, никого не трогал, чего тебе нужно было? Какого хера всё испортила? — Выплёвывает мне в лицо, и я морщусь, ощущая на щеке его слюну.

— Твоя проблема была в том, Геннадий Петрович, что жил ты не правильно и людей дерьмовых в друзьях держал.

— В друзьях… — Довольно произносит. — И именно этот статус позволил Антону кое-что мне поведать…

Тело напряглось, откуда-то взялись силы, и я одним броском оказалась впритык к жирному ублюдку. Коленная чашечка хрустнула, Мазницын завыл и упал на пол.

Склоняюсь над ним, упираюсь рукой в горло и рычу:

— Если знаешь где Ваня — говори! Говори, тварь, и тогда оставлю в живых!

Он хрипит, изворачивается, рот открывает, словно рыба, выброшенная на берег.

Слегка отстраняю руку от горла, позволяя сделать вдох, и снова возвращаю на место.

— Знаю… Но не скажу! — Жму сильнее, и его лицо из красного превращается в фиолетовое.

— Не говори… Я его, всё равно, найду, а ты сдохнешь! — Но через пару секунд на затылок опускается что-то тяжелое, и перед глазами всё плывет.



Алекс


Начальник охраны ничем не порадовал. Номера пробили, но владелец, 94-х летний старик, даже не знал, что машины в его гараже нет.

Вот почему они не слишком утруждались с маскировкой.

— Следы обрываются здесь, — ткнул пальцем в экран начальник, — дальше ни на камерах, ни на постах никто их не видел…

— Продолжайте искать!

Выхожу из кабинета, следак с кем-то переговаривается по телефону и заметно нервничает.

— Что там? Уже обнаружили?

— Сменный дежурный пришел раньше… Тебя уже объявили в розыск…

— Насрать! Поехали.



Амира.


— Просыпайся, солнышко… — Слышу ласковый голос, словно сквозь стену просачивается.

Дергаю рукой, второй, но ничего… Они онемели, и, кажется, за спиной чем-то крепко перевязаны.

— Открой глазки… — Опять это голос, и удар… Голоса падает вниз и что-то тёплое стекает по губам.

— Очнулась? — Гадский Мазницин. Вот почему твой-то голос я слышу четко и ясно?

— Почти…

— Прекрати её лупить, рано ещё! — Грозно произносит и, по всей видимости, выходит за дверь.

— Ладно, ЗОЛОТАРЁВА, живи пока!!! — Знаком… мне знаком этот голос, но… нет, не могу ухватиться…

Снова проваливаюсь в пустоту и вижу сына…

Ванька… Какой ты сейчас? Знаешь ли обо мне, или другую женщину зовешь мамой? В какую ходишь школу? Что любишь на завтрак? Найду ли я тебя когда-нибудь?

Хоть бы со стороны посмотреть. Увидеть твое лицо…

Я найду тебя, сынок… Жизнь на это положу, но найду…


Опять вода… никакого разнообразия, правда, на этот раз чувствую, как крупные куски льда царапают кожу, бьют по переносице и падают к ногам.

— Ну, привет, Амира…

— А мне стояло догадаться… — Неожиданно…

— Может не такая уж ты и умная?

— Нет… это ты, скорее, глупая… Глупая, брошенная баба. Что? Нет ничего хуже, чем женщина, которая решает мстить?

— Ну, тебе-то не знать, Золотарёва?

— Да, ЗОЛОТАРЁВА!!!

— Думала, можно мужа у меня отобрать и нихера не заплатить за это?

Прекрасно, мне только обиженной, бывшей Алекса тут не хватало…

— Ближе к делу, Лена.

— То есть прям сейчас тебя застрелить? — Наводит на меня оружие, а я лишь довольно усмехаюсь.

— Ну стреляй… А что толку? Надеешься еще, да? А ждать его будешь 15 лет?

— Тварь ты, Амира… Посмотри, сколько жизней искалечила!

— Моя была первой, и это ошибка каждого, кто причастен… Просто прилетела расплата…

Взводит курок, но выстрелить не успевает. За спиной гремит до боли родной и знакомый голос:

— ОПУСТИ!!! — Оборачивается, а мои глаза намертво приковались к мужу.

— Алекс? Что ты…

Договорить не успеваю, за спиной мужа появляется Юра и сбрасывает в угол бессознательное тело Мазницина.

— Привет, давно не виделись?

— Идиоты… — Протяжно выдыхаю, понимая, что это повлечет последствия и новый срок для мужа.

И радоваться бы, что врал, что пришел за мной, но не могу… Теперь никакого удо, никакой апелляции, никакого уменьшения срока…

— Амира, всё потом… — Юра переводит серьезный взгляд на Елену и ухмыляется.

— А я всё думал, откуда такая власть… А ты баба не промах! Ловко положением нового мужа воспользовалась.

Она нервничает, сжимает и разжимает пистолет, но не сводит взгляда с Алекса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Как говорится, для женщины главное в жизни — удачно выйти замуж?

Заливисто смеется, но её голос… её движения… Она словно сошла с ума… Словно одержимая, и это замечаю не только я.

Пользуюсь тем, что обо мне на время забыли, и стараюсь развязать руки. Веревка нехотя, но поддается.

Максимально незаметно цепляю её за спинку стула и киваю мужу. Алекс прикрывает глаза, и протягивает руку в сторону бывшей.

— Лен… отдай оружие, и мы спокойно поговорим.

Она приходит в себя, будто очнулась. Вмиг оказывается у меня за спиной, и приставляет дуло к виску.

— Не подходи! — Кричит, а я чувствую, как дрожат её руки. — Не двигайся, Лёша, иначе застрелю.


Мне надоело… Вот правда надоело. Пусть или застрелит или отвалит от меня.

Хватаюсь одной рукой за дуло, поднимая его вверх, а второй отвожу её правую руку от своего горла. Быстро вскакиваю и бью затылком по её лицу.

Лена вскрикивает, пытается вырвать свою руку, но не выходит.

Меня накрывает такая бешеная злость, такая ненависть. Руки чувствуются, и это придает сил.