Алиса Евстигнеева - Я выбираю…

— А этих двоих кто направит?!

— Ты? — высказываю своё предположение, растягивая губы в оптимистичной улыбке.

Давыденко пулей вылетает из моего кабинета, не забыв хорошенько хлопнув дверью.

Возвращается она ровно через час, треся у меня под носом какими-то бумагами.

— Об этом я тебе и говорила!

— Что это?

— Письмо из «Инвест-строй», что они приостанавливают сотрудничество с нами.

Блин. Об это я не подумала.

— Я разберусь, — обещаю я, хотя до конца сама не представляю, что буду делать.

— Разберётся она! — гневно выплёвывает мне в лицо Марина. — Ты хоть представляешь, чем нам это грозит?! Да если люди узнают, что Бодлер прекращает своё сотрудничество с нами, от нас клиенты побегут как тараканы.

— Я разберусь, — более твёрдо повторяю я.

— Нет, ты точно не понимаешь! Люди к нам зачастую идут только ради него, в надежде, что смогут наладить свои дела с ним. Без Бодлера мы тут никому нахрен не нужны.

— Жили же мы как-то без него до этого, — пытаюсь отмазаться, хотя сама понимаю, что довод так себе.

— Реши это, — требует Марина, в очередной раз покидая мой кабинет, не забыв про удар дверью.

Блин.

Остаток дня я потратила на попытки связаться с Димой. Сотовый не отвечал, секретарь меня вежливо, но упорно отбривала, хотя до этого себе никогда такого не позволяла. Раньше мне вообще позволялось названивать Димке в любое время суток. Связалась с парочкой менеджеров, с которыми велись общие проекты, но те лишь разводили руками и не давали никаких комментариев.

Перед уходом домой зашёл Максим, окинув меня задумчивым взглядом.

— Работаешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Бодлера ищу.

— Ну-ну, удачи.

— Макс? Ты злишься на меня?

— Нет. Это было предсказуемо, — ровным голосом сообщает он. — Чего-то такого я и ожидал. Надо было, наверное, только Маринку заранее предупредить, а то больно уж сильно она лютует.

— Я исправлю всё, — виновато обещаю я.

— Надеюсь, иначе нам с Артуром будет весело.

Ребров уходит, а я кручусь в кресле, пытаясь придумать план действий. Найти Бодлера на самом деле не так уж сложно, конечно, при условии, что он в стране. Чуйка моя подсказывала, что он должен быть где-то здесь. Можно лично поехать в офис или домой, но судя по сегодняшним разговорам, дальше порога меня никто не пустит. Думаю, что Сгорский предпринял для этого всё необходимое.

Тогда что мы имеем? Найти найдём, но допуск к царской персоне нам никто не предоставит. Значит, нужно идти в обход.

Милана Артемьева (по паспорту Людмила Смирнова) была давней любовницей Бодлера. Ну не то чтобы совсем регулярной, просто иногда между ними случалось то самое… взаимопонимание.

Меня она ненавидела. Они все меня ненавидели. Но в отличие от многих, она была умной бабой, поэтому и ненависть её была в меру выраженной и в меру холодной. Мила понимала, что со мной лучше дружить. Однако, даже это понимание, не спасло меня от её громкого:

— Илюшина, ты охерела с такими просьбами!

— Да ладно тебе, просьба как просьба. Поверь мне, ты же от этого потом и в выигрыше окажешься.

Я старалась говорить легко и непринуждённо, хотя у самой на душе было достаточно гадко. Как будто я сейчас Димку продавала. Вообще бизнес порой требовал достаточно мерзких решений.

— Ты хоть представляешь, что со мной Сгорский сделает, если я устрою всё это. Да он меня потом от Бодлера до конца веков изолирует.

— Со старым лисом я разберусь сама.

Я как всегда со всем сама разберусь. Очень хочется прервать разговор, бросить трубку и… выпить чаю. Я теперь каждый вечер дома развлекалась тем, что открывала новый чайный набор и пробовала что-нибудь этакое.

Артемьева-Смирнова продолжает ломаться, приводя мне ещё миллион доводов против. Цену себе набивает. Обычно в таких ситуациях я очень терпеливая, могу долго слушать и кивать. Ведь что нужно каждому человеку? Правильно, быть выслушанным, а это я умела. Но сегодня меня уже начинало лихорадить от её нескончаемого трёпа.

— Ты мне поможешь? — резко обрываю я её. — Если я не встречусь с Бодлером, то я остаюсь в Москве, и ничего хорошего это тебе не сулит.

— Интересно, почему же? — язвит Мила.

— Если я останусь здесь, то тогда выйду за него замуж, — то, что меня никто туда не звал, я опускаю. — Поверь мне, я сделаю всё возможное, чтобы уже через месяц он забыл о твоём существование. И мне плевать, пусть спит со всей остальной Москвой, но для тебя путь к его кошельку будет закрыт навсегда.

Я умею быть красноречивой и убедительной. Но Миланку просто так не проймёшь, иначе бы она не продержалась столько лет возле Димы.

— Божечки, как страшно! Илюшина, вот ты и показала своё истинное лицо. А то, блин, ходишь чего-то ломаешься. Девочку всё из себя строишь. Хотя не зря. Димочка же верит. Что вы, Лизонька она же не такая, она человечная.

Болезненно жмурюсь, уехать бы поскорее уже. И забыть обо всём этом, кто ж знал, что я так сильно погрязну.

— Чего молчишь? Стыдно стало, да? — всё-таки она была умной. — Ладно. Я тебя поняла. Время и место сообщу отдельно.

Разговор, наконец-то, был окончен. Хотелось пойти в ванную и утопиться.

На следующий день, к моему неистовому счастью, на работе появился Егор. Почти всё время потратила на то, что передавала ему дела, рассказывала, что где и как. Впрочем, он сам был в курсе всего происходящего. Но я не смогла удержаться от последних нотаций. Отчиталась об отправленных письмах и полученной обратной связи, при этом стараясь подать это так, что всё под контролем. Но Самойлова было не провести.

— Они хотят тебя, — констатировал он.

— Значит, твоя цель сделать так, чтобы они захотели тебя.

— Боюсь, что Лена не поймёт, — шутит он. Хотя по глазам вижу, что меня он понял хорошо.

Марина, встретив меня в коридоре, смерила меня холодным взглядом и демонстративно отвернулась.

А на невысказанный вопрос Макса я лишь отмахнулась: «Работаю».

Время идёт, а все ждут от меня каких-то действий. Я же в свою очередь жду милости от… Миланы. Вот же блядство.

Но, Артемьева не подводит. После обеда приходит долгожданное смс: «Сегодня в 19. У меня».

Пум-пум-пум. Что ж, так тому и быть.

Теперь у меня есть замечательный повод свалить из офиса. Приехала домой и долго крутилась возле гардероба. И сама же себя за это презирая. За то, что собираюсь наряжаться для Бодлера, за то, что не могу на это решиться, за то… За всё я себя презирала. Но главное, я чувствовала, что поступаю с Бодлером так же, как все эти года Артур поступал со мной, используя мои чувства в своих целях. Только Кирсанов это хоть неосознанно делал, а я… А я продавалась вполне сознательно. Вот так вот. Всему есть своя цена. И не имеет значения, делаешь ты это из-за денег или из-за чувства вины перед близкими тебе людьми.

К дому Артемьевой я приехала заранее. Специально взяла такси, чтобы потом не париться, куда примкнуть машину так, чтобы её не заметили. И ощущая себя героем дешёвого шпионского боевика, быстренько проскочила в подъезд. Вежливо кивнула консьержке, назвав номер квартиры Милкиных соседей.

И вот почти за час до назначенного времени я стояла у нужной мне двери. Заспанная Милана в коротком халатике открыла мне дверь, в момент вылив на меня всё своё недовольство:

— Ты чего так рано припёрлась?

— А нефиг спать, вечер на дворе.

— Тебя забыла спросить! Мне, между прочим, всю ночь ещё отрабатывать!

Что она там собирается отрабатывать я решила не уточнять. Беспардонно отодвинув хозяйку квартиры в сторону, я прошла вовнутрь. Та, впрочем, не обиделась, а лишь самодовольно хмыкнула, в очередной раз убеждаясь тому, что оказалась права на мой счёт.

Я не стала разуваться и прямо в туфлях продефилировала на кухню, активно виляя бёдрами. Специально, чтобы позлить Артемьеву, но ей было фиолетово до всех моих выходок.

— Можешь не стараться, Бодлера ещё нет, а я не оценю.

— А так хотелось!

Правда, с «не оценю» она всё-таки покривила душой. Спиной чувствовала, как чужой острый взгляд упирается в вырез моего платья.

Для сегодняшнего вечера я выбрала свободного кроя тёмное платье с вырезом на спине. Длинна у него была вполне консервативной — чуть выше колен. Длинные волосы были собраны в небрежный узел. Я решила, что нужно быть при параде, но ничего провокационного.

Так и не смогла понять, для кого наряжалась — для себя, для Димки или для Миланы. А может вообще для Сгорского, на тот случай, если попадусь ему на глаза.

— Нравится? — не удержалась я от комментария.

— Ничего особенного. Но в твоём случае подходит, опять же будешь перед Бодлером недотрогу стоить. Смотри, не переусердствуй. Ему это рано или поздно надоест.

— Конечно, когда есть такие как ты.

— Особенно, когда есть такие как я.

Да, Артемьеву ничем не пронять. Хотя какая, по сути, между нами разница? Каждая просто пытается найти своё место под солнцем.

Хозяйка квартиры ушла готовиться к встрече важного гостя. А я села на кухонный стул и приуныла. Чего я всем этим добиваюсь?

Убедить Димку не кидать нашу фирму? Пытаюсь остаться для него белой и пушистой? Или загладить перед ним свои грехи? Но какие грехи? Я перед ним ни в чём не виновата, обещаний не давала…