Нахер все эти сказки. Мне больше нечего терять. Ни работы в компании, ни Влада, ни себя. Я окончательно утратила луч света, потому что меня раздробили на множество осколков и вывернули наизнанку.

Влад осторожно коснулся моей коленки и придвинулся ближе. Я замерла, даже дыша через раз. Может, ему казалось, что тактильное ощущение должно меня успокоить, но это лишь сильнее испугало.

Заметив мою реакцию, мужчина убрал свою ладонь, однако остался на месте. По-прежнему слишком близко. Отдаленно я слышала его сердцебиение. Оно не ускорилось. Стучало точно в такт, как у бездушного робота.

Влад хрипло протянул:

— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом таким образом. Я вообще не собирался…

Я перебила его и резко воскликнула:

— Что?! Собирался всю жизнь притворяться и врать мне в глаза? И после этого ты еще смеешь обвинять меня за сделанный выбор? Как ты можешь быть таким лицемером?

— Ада, послушай…

— Нет, я не хочу ничего знать. Не хочу тебя видеть, быть здесь с тобой, слышать твой голос и искать твой силуэт на улицах. Я тоже однажды просила тебя выслушать. Умоляла остаться. Но что ты тогда сделал? Захлопнул передо мной дверь и сказал, что я для тебя умерла. Так вот — сегодня я поняла, почему ты был так жесток. Почему оттолкнул и исчез на шесть лет. Ведь всё, чего я сейчас хочу — стереть тебя навсегда из своей жизни. Ты тоже для меня мертв.

К горлу подступила бешеная истерика. Я боялась Влада и в то же время понимала, что если бы он реально хотел меня убить, давно бы это сделал. Как оказалось, для него это совсем пустяковое дело.

Я снова начала тянуть ручку на себя, буквально задыхаясь от его присутствия. Мне никогда не было так больно. Я мечтала сбежать, в первую очередь, от самой себя. Мысли атаковали без предупреждения и рвали душу на куски.

Почему мы стали такими? Я всегда винила себя за то, что переспала с тем мужиком, хотя это был единственный раз. А Влад…он не только вычеркнул все моральные принципы, но и начисто сжег понятие добра из своей жизни.


Непрошенные слезы все же полились из глаз, и я опустила голову вниз и отвернулась, чтобы он этого не увидел. Вдруг я почувствовала его стальные руки у себя на талии. Влад подтащил меня к себе и посадил на колени, придерживая мое лицо и давая возможность выплакаться.

Он держал крепко, но бережно, как делал только шесть лет назад. Заправил волосы за ухо и поцеловал в лоб, из-за чего сотни мурашек побежали по коже. Именно ассоциация с тем, что так заботливо он меня успокаивал лишь в нашей «прежней» жизни, вернула меня из истерики.

Я забарахталась в его руках, пытаясь вернуться на сиденье, но мужчина сжал еще крепче и тихо сказал:

— Не дрожи. Я не собираюсь причинять тебе боль.

В воздухе повисло тяжелое и недосказанное «пока что». Я устало положила голову на его грудь, чтобы не встречаться с ним взглядом, вытерла глаза и попросила:

— Отпусти меня. Мы причинили друг другу достаточно боли.

Влад ласково провел ладонью по моим волосам:

— Нет. Никогда не смогу отпустить. Я думал, что чем дальше буду находиться, тем быстрее забуду. Стану безразличнее и смирюсь. Но я не могу, Ада. Я слишком эгоистичный, чтобы позволить тебе уйти. Я постоянно хочу тебя трогать, вдыхать запах твоего гребаного тела, вырывать твои хриплые крики и видеть твое лицо по утрам. И вот за это я ненавижу нас обоих.

Его слова резали меня, как осколки стекла. Мы были безнадежны. Растворялись друг в друге, обкалывая ненавистью и проникая глубоко под кожу. Так глубоко, что уже не вырвать.

Неуверенно приподнялась и заглянула ему в глаза, спрашивая:

— Скольких людей ты убил?

Влад усмехнулся, нажал кнопку на панели и разблокировал дверь. Открыл ее и сухо сказал:

— Тебе не нужно знать. Легче не будет.

Его взгляд сразу стал холодным и цепким. Пронизывающим до костей. Я почувствовала себя неуютно, слезла с его колен и вышла на улицу, с наслаждением вдыхая прохладный воздух. Дом находился далеко от города, и здесь можно было по-настоящему погрузиться в уединение.

Но, к сожалению, я была тут не одна. А с киллером, каждое движение которого заставляло вздрагивать от неожиданности. Его слова должны были успокоить и внушить хотя бы капельку доверия, однако в моем сознании по-прежнему красным фоном прожигались опасения. Влад даже не замечал, насколько его повадки изменились. Походка стала более агрессивная, взгляд — жгучий и сканирующий насквозь, движения резкие и хищные, словно он готов в любую минуту защищаться и отражать нападение.

Или же нападать.

Мужчина вышел на улицу вслед за мной, захлопнул дверь и пробормотал что-то неразборчивое насчет безнадежности этой машины.

Мне даже стало смешно в какой-то момент. Шесть лет назад мы были примером для подражания, а сейчас…должны заслуженно делить соседние камеры.

Влад провел меня в дом и дал время принять ванну и переодеться в чистую и сухую одежду. Я просушила волосы, обработала заживающую рану, надела простое ситцевое платье длиной до колена и подвязала его ремешком. У меня было столько вопросов, что я уже сходила с ума от догадок.

Что, если Влад начал убивать из-за меня? Как тогда я буду смотреть на себя в зеркало и начинать «новую» жизнь без грязи и боли? Ведь, окажись это правдой, я не смогу винить его. Я лишь добавлю еще один промах в список моих бесконечных грехов.

Вышла из ванной и направилась к гардеробу, чтобы найти свои документы. Пока они у Влада, мне и правда некуда деваться. Кто знает, вдруг мне потребуется паспорт уже в следующую минуту.

Я начала открывать ящики, чертыхаясь от обилия вещей. В прошлый раз документы лежали прямо на виду. Видимо, он специально положил их неподалеку, чтобы я наверняка заметила и поняла бессмысленность бегства.

Из-за спины раздался приглушенный голос:

— Забавно, что ты уже хозяйничаешь, как у себя дома. Не это ли ищешь?

Я досадливо закрыла ящик и повернулась к нему. Влад уже успел освежиться, воспользовавшись другой ванной. На нем были очередные спортивные штаны, однако он решил не утруждать себя футболкой или майкой. Стоял с голым торсом и насмешливо смотрел на меня, держа в руках мой паспорт.

Я скрестила руки на груди и сердито спросила:

— Ты не мог бы надеть что-то еще?

— Отвлекаю?

— Раздражаешь.

Мужчина передернул плечами и вернулся в спальню, намекая на то, чтобы я следовала за ним.

Мы спустились в гостиную. Влад кинул документы на стол и поставил чайник, спрашивая:

— Тебе кофе или чай?

— Сигареты можно?

Я села на диван рядом с телевизором и уставилась в потолок, чтобы не глазеть на его тело. Потому что, несмотря на всю его привлекательность, тренированные мышцы лишь напоминали мне о том, для чего они нужны Влады.

Он приготовил кофе и поставил кружки на стол. Открыл полупустой холодильник и досадливо поморщился. Повернулся ко мне и спросил:

— Может, закажем что-то из еды? После твоих побегов я дико голоден.

Влад обдал меня взглядом пылающего возбуждения, намекая вовсе не на еду. По телу тут же непроизвольно поползли мурашки, но я вовремя остановила свой плавящийся мозг, понимая, что он просто хочет меня отвлечь. Пытается заставить забыть, кем он является.

Я смутно кивнула головой:

— Давай. Мне все равно, но я бы правда не отказалась от сигарет.

Мужчина стал искать в телефоне доставку еды и раздраженно бросил:

— Так вот, почему ты такая злая. Скоро ломка от никотина пройдет.

«А ломка от отсутствия прежнего тебя пройдет когда-нибудь? — подумала я и потянулась к кружке кофе, мучительно ожидая сложного разговора.

Влад заказал несколько видов блюд, отложил телефон и облокотился о спинку стула. Горячее тепло разлилось по телу, и я наконец-то перестала дрожать. Мне было страшно задавать вопросы. Хочу ли я знать ответы на них?

— Ада, давай так. Ты можешь спросить меня о чем угодно, но я не обещаю, что смогу тебе ответить.

Я напряженно вцепилась ладонями в кружку и подняла на него взгляд, чтобы лучше видеть эмоции Влада, и быстро проговорила:

— Когда ты убил в первый раз?

Мужчина усмехнулся, придвинулся ко мне и заправил за ухо непослушную прядь:

— Забавно, что тебя всегда больше всего интересовало прошлое. Люди меняются, Ада, и мы с тобой — этому подтверждение. Если бы ты спросила, когда я убил в последний раз, это бы позволило тебе понять, стоит ли бояться меня сейчас.

— И все-таки, — помедлила, собираясь с мыслями, — ты заработал деньги на операцию мамы убийством?

Влад сжал мои ладони и подтянул к себе настолько близко, что я уловила мускусный аромат его тела. Мои руки перестали дрожать, потому что он мягко обвил их ладонями и тихо сказал, боясь меня спугнуть:

— Ты не должна винить себя за то, что сделал я. Это было мое осознанное решение, чертовски неправильное и ублюдское, но я посчитал, что жизнь твоей мамы стоит дороже, чем жизнь конченого наркомана.

Я судорожно втянула воздух и задержала дыхание, слыша бешеный стук его сердца. Сейчас он и правда переживал, хотя тогда, в машине, был абсолютно спокоен.

Спасет ли нас эта правда или окончательно уничтожит?

— Разве может обычный парень просто взять и убить кого-то? Без подготовки, как моральной, так и физической?

— Скажем так, у меня была сильная мотивация, — он горько усмехнулся, — но это было напрасно. Ты тоже приняла свое решение. Не менее ублюдское, чем мое.

Я попыталась отстраниться, но Влад лишь сильнее обхватил мои руки ладонями и сухо спросил:

— Знаешь, за что я тебя ненавижу?

Помедлил и самостоятельно ответил:

— За то, что ты не поверила мне. Я пообещал тебе, что найду деньги, но ты наплевала на это. И, пока я пачкал свои руки кровью, ты сосала чужой член.