— Это моей кривоногой Машки могло и не быть…

— Ну хватит! — толкаю его в плечо и сажусь на кровать. — Сколько раз говорить, что у нее нормальные ножки?

— Ой, да я шучу. И вообще-то пытаюсь разрядить обстановку.

— Незаметно.

— Все, Бздушкина, молчать.

— Прекрати меня так называть.

— Нет уж, эта фамилия тебе идеально подходит. В моей интерпретации, конечно. Все, молчать, женщина.

Быстро целует меня в губы и тут же опрокидывает на кровать, начиная целовать мой шрам. Не могу понять, что именно вызывает такой простой по своей сути жест, с одной стороны-безумно приятно, а с другой-страшно. Сейчас все хорошо, а что будет на утро?

Несмотря на непрекращающийся поток мыслей, к своему удивлению, заснула я достаточно быстро. А утром снова обнаружила пустую кровать, что вызвало во мне очередную волну страха. Правда через несколько минут испытала невероятное облегчение, увидев Пашу, качающего Машу на руках.

— В последнее время ты много спишь, — поднимает на меня голову Паша.

— Сама себе удивляюсь.

— Ладно, сон полезен. Но сегодня у нас много дел. Одевайся, бери с собой настоящие документы, и чтобы через час мы были уже в машине.

— А куда мы?

— Увидишь.

— А Маша с кем останется?

— Со мной. Давай, Тань, быстрее.

Собралась я за считанные минуты, вот только меня не покидало нехорошее ощущение. И когда мы сели в машину я в этом еще раз убедилась.

— Я забыл спросить, а на кой лад, ты заказала фальшивый паспорт с такой фамилией?

— Я не выбирала. Такой сделали. Паш, дай мне Машу.

— Зачем? Ей и в переноске хорошо.

— Паш, а все же куда мы?

— Я же сказал, по делам.

Всю дорогу я не находила себе места, смотря то на Вадима, то на Пашу. Ощущение, что меня ведут на казнь. Еще и сердце бьется так, словно отбивает грудную клетку. А когда я увидела, что мы остановились около отделения полиции, на меня накатила самая настоящая паника. Поворачиваюсь к Паше, который как ни в чем не бывало играет с Машей.

— Приехали, Павел Александрович.

— Ты это специально, да? Мстишь мне за тот спектакль?!

— Чего?

— Того. Решил сдать меня?

— Господи, Тань, у тебя кто там вообще в голове живет?! Я привез тебя сюда, чтобы ты больше не числилась в разыскиваемых беглянках. Чтобы ты написала заявление и те, кто этого заслуживают, сели туда, куда им и полагается. Или ты так дальше и хочешь каждого шороха пугаться?

— Не хочу. Но кто меня будет слушать?! Они меня и обвинят!

— Это ты раньше была сироткой, на которую можно скинуть все, что захочется, а теперь у тебя есть я. Так что, Танечка, не дрейфь, пожалуйста. Выходим из машины, заходим в здание, и ты делаешь то, что тебе скажет Вадим. Он будет с тобой. Ты меня поняла? — смотрю то на Вадима, то на Пашу, не зная на ком остановиться.

— А с тобой нельзя?

— Нет. Я в этом деле профан, но буду рядом. Все, на выход. Тань, все будет хорошо.

— Точно?

— Точно.

Глава 38

Полтора года спустя

Нет, так не должно пахнуть от уважаемого профессора. Хотя какое пахнуть, это самая что ни на есть вонь. Умыть бы его и вообще убрать из аудитории. Господи, меня сейчас реально на него стошнит, тогда мне точно экзамен не сдать.

— Михайлова, с вами все хорошо?

— Да, все нормально, — изыди мистер вонючка.

— Тогда будьте добры слушайте меня, а не смотрите по сторонам. И запомните, уважаемые студенты, если на зимней сессии вас вытянут, то на госэкзаменах нет. Дерзайте, новый год не только праздник, но и лучшее время для подготовки. Ну что ж, продолжим, откройте ваши методички на последней странице и разберем на ваш взгляд самые сложные вопросы.

Наконец вонючка от меня отходит и мне становится значительно легче дышать, только это не отменяет того факта, что меня по-прежнему тошнит. Подумать только, еще три месяца назад я порхала от того, что Паша дал мне возможность закончить университет, а сейчас я мечтаю только о том, чтобы поскорее убраться из этой дурацкой аудитории. Не знаю, как я просидела до конца занятий, но как только дурно пахнущий профессор закончил свою речь, я первая выбежала из аудитории, на ходу надевая на себя пальто и шарф.

Выхожу на крыльцо и в лицо тут же ударяет свежий морозный воздух. Хорошо…, а когда я вижу около машины Пашу, становится еще лучше. Улыбка сама расплывается на моем лице. Господи, могла ли я подумать, что моя жизнь сложится таким образом и этот мужчина будет моим? Ведь еще полтора года назад я думала, что мне придется с ним расстаться, чтобы скрываться дальше от Вольского, но все разрешилось и уже почти полгода я живу без страха, потому что всех, кто бы причастен к смерти Насти посадили и теперь мне можно жить спокойно, не боясь за себя и моих близких. С ума сойти, хоть бы не сглазить. Даже в мыслях страшно терять все, что у меня сейчас есть. Спускаюсь вниз и подхожу к машине.

— Привет, — словно умалишенная улыбаюсь я и тянусь к Паше.

— Пальто почему не застегнуто?

— Наверное, потому что я знала, что ты будешь ждать меня тут и можно не кутаться.

— Нужно. У меня другая идея, — застегивая пуговицы на моем пальто, произносит Паша. — Пойдем погуляем в парке, пока елку устанавливают.

— Какую елку?

— Искусственную.

— Блин, я совсем с головой уже не дружу.

— Тань?

— Да нормально все. А Машка где?

— С Толей гуляет.

— В смысле с Толей?

— В прямом. Пока нам устанавливают елку, Решетников катает нашу дочь на санках.

— А она не замерзнет? Кто ее одевал?

— Не замерзнет. Педиатр вообще сказала, что им очень даже полезны зимние вечерние прогулки.

— Педиатр? Это та, которая Оленька?

— Ой, Тань, давай только без этих бабских заскоков. Пойдем.

Паша берет меня за руку и ведет в сторону парка. Вообще-то это мило. Так мило, что улыбка вновь появляется на лице. До сих пор не могу понять, как так получилось, что такой гадкий на первый взгляд мужик, оказался таким… таким… самым лучшим.

— Ты сейчас мне взглядом прожжешь кожу. Что-то хочешь сказать?

— Ага. Хотя в принципе ничего нового. Паш, — резко останавливаюсь я и поворачиваюсь к нему. Тянусь на носочки и обхватываю его холодные щеки двумя ладонями. — Ты знаешь, что ты самый лучший?

— Ну предположим, да.

— Спасибо тебе за все. Прости, что так веду себя последний месяц, не обижайся на меня. Я тебя очень люблю, — тишина в ответ. — Чего ты молчишь?

— Ну мне нравится слушать какой я хороший и как меня любят. На кой черт мне тебя перебивать?

— Для приличия можно сказать что-то в ответ, — убираю руки в карманы и иду вперед, не смотря на Пашу.

— Обиделась?

— Нет.

— Ну ладно. Я тебя тоже. Так пойдет.

— Ой, да иди ты… елку ставить.

— Тань, ну чего ты начинаешь? Вот обязательно все эти «жить без тебя не могу», «люблю до гроба» и тому прочее?

— У нормальных людей обязательно.

— Ну так я бы не назвал тебя нормальной. Все, все я шучу. Ну ты же сама все знаешь. А давай жить по принципу счастье любит тишину? Да стой ты, — Паша прижимает меня к себе и целует в нос. — Холодный. Ты замерзла что ли?

— Нет.

— Значит у носа плохая аура.

— Прекрати, — смеюсь я, утыкаясь ему в воротник.

— Ладно, прекращаю. Вот это мой первый и последний розовый поступок, — Паша отпускает меня и становится на одно колено. А потом достает коробочку, протягивая ее мне. — Выходи за меня.

Несколько секунд я все же борюсь с внезапно вернувшимся приступом тошноты, но в какой-то момент не выдерживаю и содержимое моего желудка оказывается рядом с Пашиным ботинком. Или все же на нем.

— Прости. Я не специально, весь день мучалась.

— Я так понимаю это да?

— Это, конечно, да. Безоговорочное.

— Прям отлегло от сердца. Жаль только ботинок слегка испачкан. Прогулка закончена, так и не начавшись. Так, ладно, завтра мы идем к врачу.

Паша берет мою руку и без церемоний надевает кольцо на безымянный палец.

— Целоваться сейчас не будем.

— Не будем. Паш, а зачем снова к врачу? Я и так знаю свой диагноз.

— Затем, что мне это надоело. Тем более сама сказала, что в первый раз такого не было. Все. Мы не будем это обсуждать. Поехали домой.

— Не хочу домой. Сама не знаю, что хочу.

— Значит сейчас поедем к врачу. Чего время терять, елку-то все равно еще не установили.

— Ну, Паша.

— Тань, да какая разница когда, к тому же я прочитал, что уже можно делать УЗИ. Пусть они тебе все проверят. Может там птеродактиль какой развивается.

— Тогда уж пиранья.

— Ну да, точно в мать.

— Или щелозуб в отца.

— Я тебя сейчас в эту щель засосу.

— У тебя она, конечно, большая, но не настолько. Все, пойдем в машину. Я устала.

— Начинается.

— Не началось еще, чего ты каркаешь?

— Это бабка твоя каркает.

— Кстати, мне сон приснился, я знаю, что там на УЗИ будет.

— Ты издеваешься?

— Нет. Ну к врачу, так к врачу.

— Тань, — Паша хватает меня за руку. — Там что-то не то, поэтому ты такая последнее время?

— Ну можно сказать и так. Что-то там точно не так.

— И что? — обеспокоенно спрашивает Паша.

— Паш, а может это неправильно все? Ты замуж мне за тебя зачем предложил выйти?

— Потому что хочу.

— А точно не из-за беременности?

— У нас уже есть дочь и я мог это предложить тебе еще год назад. Не предложил-значит не хотел и дети здесь ни при чем.

— Вот прям не знаю.