Рядом заржал собравшийся откусить яблоко Аддерли. Оссори только подмигнул раскрасневшемуся порученцу. Мальчик подражал графу Оссори во всём, даже сложением походил на него шестнадцатилетнего — крепкий, широкоплечий. А вот в пшеничных волосах не было ни намёка на рыжесть, да и веснушки невозможно различить, если не всматриваться. Отчасти из-за этого, отчасти из-за манеры нестись сломя голову, не зная сомнения и страха, Берни прощал ему многое, даже нарушение приказа. Разве не таким должен быть истинный безголовик?

— Эрик, я же отправил тебя назад, чтобы ты…

— Докладываю! Тащимся.

— … Чтобы ты доложил мне в случае нападения сзади.

Мальчишка наиграно тяжело вздохнул и взглянул на всё то же нещадное солнце:

— Сверху ещё не докладывали?

— Нет.

— Наверняка медлят нарочно, у них-то там лес, тень.

Берни непроизвольно стиснул поводья. Хотел бы он, чтобы ребяток задержала всего-навсего тень…

Из дрожащего знойного марева галопом вылетел всадник — Аргойл.

— Рональд! Там, у выхода к долине…

Его последние слова заглушил выстрел. Сзади ругнулся Энтони. Берни осадил Витта, ровняя с другом — цел! Только яблоко разлетелось брызгами мякоти.

— Шлемы на головы! Сомкнуть ряд! К оружию! — Полковник махнул капитану Далкетту, но тот уже отдавал приказ дальше, в глубь драгунской колонны. Эрик… порученец Геклейн ускакал, не дожидаясь приказа.

— Это эскарлотцы. Берни, они устроили засаду сверху! — Аддерли бешено вертел головой, пытаясь высмотреть в лесистых вершинах стрелявшего.

— Вижу. — Оссори зарядил оба пистолета, один навёл туда, где мог прятаться поганый воронёнок. Выстрел и желанный вскрик, так-то!

— Рональд! У Солед…

Кобыла Аргойла дико заржала, рухнула на бок, подминая под себя всадника. Ранен?! Через секунду драгун накрыло градом выстрелов. Слева по шлему металлически чиркнуло, пуля! Прижался к конской шее, надавил на бока шпорами, верно только одно решение.

— Приказ! В долину! Дадим в ней бой! — Слова понеслись назад, от головы колонны к хвосту, выживая средь ругани пистолетов, среди вскриков и ржания на грани визга.

— Поверни, ты не можешь! Мы нарушим приказ Роксбура! — Аддерли мчал стремя к стремени с Оссори, но вдруг резко подал влево, и придавленного мёртвым конём Аргойла обдало пылью. Дьявольщина, так только ранен или безнадежно мёртв?! — В Солеаде нас может подстеречь армия!

— Ты здрав ли, Тихоня?! Мы прошли большую часть ущелья! Нас перестреляют, попытайся мы повернуть! — Под копыта Витта попала пуля, лучшее подтверждение! Пока Берни сладил с прянувшим на дыбы Виттом, пока смахнул с лица брызги песка, к треску выстрелов и крикам примешался новый звук. Шорох, перестук, клёкот, что, откуда? Ветер крошит Амплиольские горы? Справа мелькнула тень, как ворон крылом черкнул.

— А, падаль! — наклон корпусом влево уберёг Берни от гостя в седле. Смуглая воронья лапа хватила седло за луку. Удар драгунской сабли разжал поганую хватку.

— Оссори! Твой рог! Труби! — Энтони поднял Аршамбо на дыбы, сразу двое эскарлотцев прянули в стороны. Правый угостился лезвием сабли по шее, для левого у смертоносного Тихони нашлась пуля.

— К долине, Аддерли! — не вдевая клинка в ножны, Оссори было послал коня вперёд. Но оглянулся. И канул в стальной гул, крики, двойные хлопки выстрелов. Схватка ввязала его в себя, льющийся в ущелье мрак плеснул на него, помечая, заставляя остаться. Эскарлотцы несли этот мрак, сами были им, стаями слетая с лесистой вершины скал, обрушиваясь на драгун и разя клювами кинжалов и выдернутых из ножен на спине шпаг. В чём этот мрак исчислить? Тысяча? Больше! Вдвое или втрое? Оссори не узнавал досель такого скучного, изученного на выверты врага. Никогда эскарлотцы не предпринимали таких дерзких вылазок, неужели на место посрамлённого маршала Куэрво попал кто-то стоящий? Принц-монах отложил чётки? Скрестить саблю с неизвестным стратегом будет для полковника драгун делом чести!

Аддерли рядом, Аргойл выбыл, Далкетта не различить, как и малыша Геклейна, зато драгунская броня горела огнём на солнце. Но «вороны» — не мотыльки, слетались, а крыл не подпаливали. Сами поганцы напялили лёгкий кожаный доспех, ведь металл бы бликовал на свету. Берни живо подцепил саблей воронье брюхо. Острие легко вспороло плоть, выпуская на свет потроха. Эскарлотец повалился под копыта Витта, конь досадливо всхрапнул.

— Оссори, нагнись! Рубить воронью крылья!!!

Берни припал к шее Витта, на сей раз пуля чиркнула по тулье шлема. Нет, сегодня гибель его не возьмёт! А вот воронью их солнышко удачей не светит! Ещё один враг нашёл смерть на острие его сабли, лишившись части скальпа.

— За мной должок, Тихоня! — Витт бешено заржал, когда его гриву цапнула воронья лапа. Берни саданул по ней рукояткой сабли, вынул из стремени ногу, пнул ворона куда пришлось. На круп, как на жердочку, спикировал новый, но пуля Аддерли вышибла его раньше клинка Оссори. Как был бы хорош вороний план, если бы драгуны прямо в сёдлах давали себя прирезать, а!

— Скрутить им глотки! Драгун не сломить! — Берни пустил Витта вперёд. Не сбавляя темпа, сшиб с ног воронёнка., вздумавшего стянуть его с седла. Второй схватился полковнику за поддоспешник, ну что за наглость! Дурной эскарлотец тут же получил пулю в лоб, а порядком озлившийся Витт уже сам кусал руки, которые тянулись к нему.

— Отдай долг трубя! — Аддерли едва не зацепил его стременем. Глаза на измазанном гарью и чужой кровью лице блеснули холодной синью. — Каков бы ни был наш Роксбур, он придёт с подмогой!

— Хватит! Заткнись! — Оссори встряхнуло от негодования, он оттолкнул руку подполковника, полезшую к рогу у луки седла. Это был подарок отца, Пилигрима Арчи, привезённый сыну из заморских земель, и ещё ни разу этот огромный, костяной красавец не трубил сигнал мольбы, бедствия, его резьба не знала недостойных, дрожащих от страха рук. — Я долго терпел твои трусливые речи! Заткнись, если ты побратим мне! Если драгун! Мы правы — враг не прав!!!

— Да будет наш триумф!!! — подхватил позади не иначе как Эрик, только он мог орать ещё не окрепшим, срывающимся, но уже звучным голосом. Берни сумел разглядеть порученца, мальчишка лихо разил саблей в самой гуще схватки. А где пистолеты? Неужто потерял?!

— Если быть им означает быть мертвецом, то я не он! — Аддерли насилу отделался от прилипшего к конскому крупу эскарлотца, рванул вперёд, помогая Оссори расчищать путь. — Ты угробишь нас всех, ты, твоё упрямство, спесь, гонор! Их больше, и ты не знаешь, чем встретит нас долина! — Рывок, и битва позади, клацнула за спинами кровавыми десницами. Вдруг Аддерли перегородил ему путь, ну не спятил ли?! Сабля полоснула густой, задымлённый воздух, указывая на Солеад.

Оссори отёр со лба затекающий в глаза пот. Перед взглядом, за расступающимися скалами, лежало, уходя вверх, беспредельное пространство слепящего солнечного света, в котором угадывались зелёные холмы. Из пекла ущелья Солеад казалась образчикам Солнечного царства и просто не могла укрывать грязные вороньи души. Вперёд, только туда, увлечь полк к долине и уже там принять бой.

— Долина за нас, Аддерли! — Берни пустил Витта наперерез Энтони, отцепил от луки рог — жар Лавеснора не тронул гладкой прохладной кости — повесил на шею. — Просить подмогу и обесчестить полк, Блаутур, себя?! Позор, Тихоня! Мы правы — враг не прав!

На клич слетелась парочка «воронов», кровь запеклась на коже совершенно одинаковых панцирей — не отличить офицера от солдата — и оросила тёмные хищные лица. Оссори подстегнуло горячечным восторгом. Сабля вспорола воздух, сладостно вздрогнула, сойдясь с клинком шпаги, и отбросила эскарлотца назад. Щекотнуть смертной раной «воронью» шею было делом пары секунд. Приглядывать за Тихоней не имело смысла, он не утратил мастерства от того, что заделался трусом, и Берни потуже сжал поводья, пришпорил Витта. Поднёс ко рту рог, кидая клич:

— В сердце честь, в стволах погибель!!!! Корвос ва а морир аги!!! — Треск эскарлотской речи хорошо ему удавался, воронью должно было понравиться предсказание скорой смерти!

В голове загудело, невидимые плотные ладони легли на уши, но тем ярче, жарче разгорелся в груди отчаянный, злой восторг. То разинул пасть и пыхнул пламенем бессменный кэдианский дракон! Ответом Берни стал драконий рёв, от которого бы стоило скалам стоило содрогнуться, сбросить от страха к подножию комья земли и глины, стряхнуть с себя воронишек.

Скачка перешла за грань, став полётом, битва наступала на пятки, но драконьи крылья быстрее вороновых! Берни пустил пулю в собравшегося спрыгнуть на него эскарлотца, вынул новые пули, но тут сияние долины померкло, схлынуло. Единственный видимый глазу блеск был от чёрных стволов, виднеющихся из-за плетня ограждения. Пушечных стволов. Оссори натянул поводья, заставляя Витта сбавить бег за сто триттов до цели. Раз, два… Четыре! Четыре толстых ствола между колёс, окруженные прячущейся за плетнём орудийной прислугой, перегораживали въезд в Солеад. Оссори сощурился, уловил, как один за другим занимаются огнями факелы пушкарей.

— Об этом хотел сказать Хью! — крикнул сзади Энтони под хлопок выстрела. Небось, снова прикрыл ему спину, но искупит ли это срамные речи?

— Рассредоточьтесь по стенам скал! — приказал Берни в рог и шпорами пустил Витта вперёд, к сумасшедшей и потому победной затее. — Захватим пушки!

— Придурок! Стой! Берни! Нет!

— Да, да, да, Тихоня!

Расстояние тритт за триттом сминалось под копытами Витта, сабля взрезала загустевшее от крови марево.

Мы правы — враг не прав!

Вороны отпрыгнули от пушек, сравнявшись цветом рож с пылью.

В сердце честь, в мечах погибель!

Оссори привстал в стременах, пригнулся к конской шее, прыжок!

Его вытолкнуло вперёд и вверх. Оглушило грохотом. Голову сдавило чем-то тугим и жгучим, разорвало изнутри от слепящей боли. И всего его поглотил непроглядный вороний мрак.