— Заставьте меня забыть, как Андрия устроила мятеж, едва я заняла трон.

— Извольте…

Метафоры в помутнённом мозгу наслаивались одна на другую. И снова мишень, она стала мишенью, собирая стрелу за стрелой, отдаваясь дрожью и тресками вскриков на каждый выстрел.

— Выходите за меня, — звал надтреснутый шёпот у самого уха, и Хенрика кивала, хватала женишка за ускользавшую из её рук шею, давила пятками на его ягодицы. Удержит его — удержит Андрию, землю Рагнара и Раварты. Андрия будет помнить Яльте, даже если весь Блицард придаст это имя забвению. Неприступные крепости и неистощимые копи, всё ляжет к её ногам. — Вы удивительная… Я ваш, ваш безраздельно…

— А вместе с вами моя и Андрия. — Дыхание прервалось. Напряжение прихватило каждую частицу её тела, вытянуло его стрункой, вжало в резко замершего Янника. Хенрика зажмурила глаза. Её сотрясло в судороге. Обжигающе холодная волна захлестнула её и повлекла вниз, прочь, вминая в беспроглядную толщу океана. Так тонул южный берег Тикты, родина её предков.…

Хенрика пришла в себя от своего же смеха, он спадал с пересохших губ постанываниями и всхлипами. Янник прижимался к её правому боку, дышал с присвистом, во всём верный стрелочным образам.

— Ты, верно, лучник… — собрав оставшиеся силы, Хенрика повернулась к нему лицом. Не постеснялась вспыхнувших красных пятен. О них ей сказал один лекарь, да, в самый разгар удовольствия.

— Как вы узнали? — Янник широко раскрыл глаза, к виску прилип умильный светленький локон.

Не без усилия подняв ослабшую руку, Хенрика нежно отвела локон любовника за чудное ушко.

— Ты изрешетил меня, как мишень.

— Простите, я ведь думал…

— Тсс. — Хенрика поместила его руку себе на живот, заставила легонько сжать. Чем не шутит Отверженный, а Андрия во всем была благодатна для Яльте. — В вашем доме все

красуются локонами и ямочками на щеках?

— Это от матушки, — Янник светло улыбнулся, порадовав теми самыми ямочками.

— А от кого же тебе достался такой нрав и взгляд как сквозь ледяную корочку?

— А это уже от отца.

Хенрика сдвинула его руку чуть ниже, стиснула между бёдер:

— Не припомню среди андрийских дворян того, кто мог бы дать этому миру такое чудо… То, что ты делал со мной… Клянёшься повторять это, если я пойду за тебя?

В ответ лучник учудил что-то пальцами, отчего Хенрика задрожала, откинула голову, всхлипнула, едва не упустив негромкое:

— Слово Тека.

— Нет.… Нет-нет!

Превозмогая слабость, она оттолкнула от себя больше не союзническую руку, рывком села и уставилась на гостя. Так вот, чьи эти льдистые гляделки, вот, отчего подбородок слегка по-лисьи сужается книзу, и эти усишки не что иное, как подражание боготворимому папеньке!

— Так ты сын Миллиана?

— Первенец и наследник Миллиана форн Тека, великого графа, милостью королевы бургомистра андрийской столицы. — Врун приподнялся на локте. Мордашка отвердела, но рука выдала его, предательски потянувшись за краем покрывала.

— Ах, так он ещё жив! — успела фыркнуть Хенрика перед тем, как в помутнении перехватила запястье лисёныша и вонзила туда зубы. Малыш форн Хеймер был сладким пряником, гнусный же Тек тошнотворно горчил.

Он вскрикнул. Хенрика разжала зубы, сплюнула, в уме мутилось от опьяняющей злости и собственной глупости. Пинок коленом пришёлся строго на бедро окаянного Тека:

— Убирайся! Вон! Как ты смел явиться ко мне! Спать со мной! Звать меня замуж! Вы, Теки! Падаль у моего пути к трону!

Янник скатился с постели. Хенрика замахнулась на него краем смявшегося покрывала, мерзавец перехватил его и обернул вокруг бёдер. О, весь в папашку! Оружием Хенрики Яльте были корона и армия, закалённая Девятнадцатилетней войной. Но корона лежала на её голове без году неделя — и Андрия соглашалась склониться только перед деяниями, и поражение в войне не сходило за таковые. Поредевшая армия королевы находилась на последнем издыхании, и готовящийся Хильмский договор велел распустить её — андрийцы же явили себя вооружёнными, выученными и отчаянными.

— Мы принесли клятву верности вашему величеству тогда и подтверждаем её теперь, — Янник качал локонами, примиряюще тянул ей руку, ловил её взгляд, пустое! — Андрия хочет видеть вас своей королевой, у нас хватит сил отразить удар Яноре, уберечь вас. Вы не пожалеете, прошу.

— Лисье отродье! — Хенрика наотмашь ударила его по протянутой руке. — Думал, я доверюсь твоему папаше? «По-моему слову Андрия или склоняет голову, или поднимает меч», так он приветствовал меня, его королеву!

— Вы вольны злиться, мой отец обошёлся с вами дерзко и непочтительно, и всё же он не потребовал многого…

— Только пост бургомистра и безучастность короны к тёмным делишкам его и Андрии!

Хенрика наступала на лисьего сына, кожу жгло от ищущей выхода злости. Тот был слишком уж гладенький, без единого шрамика, как отпустить его без отметин волчьих когтей рода Яльте!

— Вы остались в выигрыше, поверьте мне. Со стороны смотрелось, будто вы усмирили мятеж, не пролив ни капли крови, и проявили милосердие к мятежникам.

— А в благодарность вы решили сделать меня своим знаменем, под которым удобно выступить против Лауритса! — В бедро ткнулся столик, Хенрика подхватила вазочку с можжевельником, швырнула. Тек увернулся, каминная решётка отозвалась гулом. — Или не знамя, заложницу, сыграв на любви ко мне Яноре?

— Он не любит вас. Не любит так, как полюбит Андрия… и я. Я не мятежник, род Теков знатен, древен и насчитывает…

Ступня опустилась на что-то льняное, скользящее, Хенрика нагнулась и схватила брэ, из которых Тек вытащил для неё самый свой веский довод.

— От меня не будет разить андрийской мятежнической вонью! — Бросок, и пламя с хрипом гложет тряпку, пропитанную заразой непокорности. — Я отказала королю, Тек! Ваш род древнее Яльте?

Явно обомлев, андриец наблюдал, как его бельишко тлеет и рассыпается золой. Хенрика сдула со щеки прядь, примерилась, как подскочить и куда цапнуть, и вдруг Тек развернулся к ней. Хенрику отбросило на годы назад, твёрдый, непреклонный взгляд вонзился в неё ледовым осколком. Черты лица Янника заострились, он глядел на неё «герцогом Милле», глядел как на проигравшую войну, слабую, маленькую королеву…

— Да, наш род гораздо древнее Яльте! — отчеканил Тек и сделал полшага вперёд, и не подумав споткнуться о хвосты покрывала. — Наш род правил Андрийским княжеством много поколений до того, как туда пожаловал ваш Рагнар!

Хенрика вздрогнула, перебросила волосы на грудь, а ту прикрыла рукой. Ах да, она совсем голая, полумгла же лишь красит в мутный зелёно-серый, но не скрывает того, что из желанного низверглось до срамного.…

— Мы вытерпели у себя этого безумного крота, приняли и были верны! — Янник нёс на бёдрах покрывало мантией князя.

— Значит, это мой предок сглупил, не вырубив под корень сорняки с именем Теков! — крикнула Хенрика, накрыв грудь второй рукой. Пронёсся сквозняк, она переступила с ноги на ногу.

— О нет, твой предок при всём своём безумии был мудр, раз дружил с Теками!

— Умерь голос, ты, Тек!

Между ней и сыном «герцога Милле» остался лишь столик с горстью ягод можжевельника на столешнице. Хенрика нехотя опустила руку с груди и взялась ей за край столика. При малейшем намёке на опасность она опрокинет его Теку под ноги.

— Мы жили бок о бок с Яльте, так нам ли не знать о ваших слабых местах! — Янник наставил палец на низ её живота. Хенрика невероятным усилием удержала руку на столике, не прикрываясь. — Я предложил тебе то, что ты потеряла, поддался твоим прихотям, только бы разрешить всё добром. Андрия встретила твоего преемника миром и поклоном, но выбрала она тебя.

— Выбрав меня, Андрия изменила короне!

— Я вижу у этой страны две короны, вот только одна корона бегает от другой!

— Теки изменили обеим! Ещё шаг, и я сдам тебя Лауритсу как насильника и мятежника!

Янник поджал губы, мало преуспевая в обуздании ярости: топорщились усы, вздымалась от частого дыхания грудь. Хенрика глянула ему за плечо — на закрытую дверь. Ну и кто теперь загнанный в ловушку зверёк?…

— Мы хотели служить тебе. Мы не готовили мятежа против короля Лауритса. Мы только протягивали руку своей королеве и желали отсоединиться мирно. Но теперь я вижу, ты не достойна ни короны Андрии, ни короны Блицарда!

Хенрика опрокинула столик одним толчком. Тек шарахнулся в сторону, открывая себя для атаки. Хенрика кинулась на него, занесла для пощёчины руку и… ахнула, когда её запястье оковами сжали пальцы лучника. Он наверняка ловил на лету любые стрелы…

— Ты, Тек… — Испуг подкосил ноги, отдался спазмом в животе, ослабил свободную руку, не давая отхлестать захватчика. Но голоса не затронул: — Прочь от меня! Как ты посмел! Не тронь, ты, грязный…

Хлопнула дверь, и в комнату ворвался багряный вихрь. Хенрика только моргнула, а Тек под его напором свалился на пол. Раздались глухие удары. Непперг! Непутёвый страж-секретарь не пропустил ни единого звука с «аудиенции», иначе с чего бы он почти уселся на андрийца и врезал в челюсть с такой охотой?

— Идиот! Не смей! — Опомнившись, Хенрика шагнула вперёд — ягоды можжевельника вдавились в босые ступни — и дёрнула драчуна за ворот куртки: — Какого дьявола, Маррий! Отойди! Сейчас же!

Непперг повиновался и теперь с сожалением потирал кулак, измазанный кровью Тека. Тек поднялся легко, одной рукой придерживал покрывало, второй зажимал кровоточащую губу. Маррий выбил из него папашкин дух, но и страх этому лучнику был неведом. Тек лишь недоумевал, укорял выражением глаз, а капли крови на покрывале алели россыпью брусники на льду.

— Непперг, смирно. — Хенрика с трудом отвела взгляд от Янника. Нет, она не смилостивится. Не сжалится. Но зачем взгляд цепляется за андрийский венец? В сумраке балдахина он сверкнул ей алым оскалом. Хенрика вздрогнула, сомнения развеялись. — Непперг, вы остались без жалования. Тек, мой слуга позволил себе лишнего, посему позволяю вам уйти с миром, но не попадайтесь мне больше. Иначе будете гнить моим пленником, пока вами и мятежом мой кузен король Лауритс не займётся лично. А теперь уходите.