Мужчины не двинулись с места. Тек не смотрел на неё, крутя на бедре хвосты покрывала, а вот Непперг… Нахал изо всех сил старался не опускать взгляда ниже шеи королевы и всем своим видом изображал, что не смеет увидеть больше.

— Непперг! Или вы надеваете платье и становитесь мне камеристкой, или вон из моих покоев! Проводите Тека. Прочь!


[1]Прюммеанский дворец — официальная резиденция главы Прюммеанской церкви, находящаяся в Эльтюде.

[2]Тритт — мера длины в Блицарде и Блаутуре, равная примерна 0, 98 см.

Глава 12

Блицард

Река Ульк

Фента

1

Переправа на пароме через реку Ульк нисколько не походила на увеселительную лодочную прогулку. Райнеро с трудом держался на ногах, левой рукой сжимал выскальзывающий планшир, правой — коня под уздцы. Казалось, Марсио вот-вот выпрыгнет за борт. Или проломит голову паромщику. Или откусит хозяину руку и прикинется, что так и было. Кобыла Куэрво ржала от беспокойства, но хотя бы стояла смирно, кося на хозяина тревожный глаз. Качка не шла маршалу-изгнаннику на пользу: усталое, обросшее лицо было зеленее капусты.

— Стихия на нас сердится, сеньор, — крикнул Райнеро по дури. — Чем прогневали её вы?

Рамиро не ответил, его стошнило за борт. Ветер пронизывал тело шилтроном ледяных пик, на зубах скрипел песок, рыбная вонь становилась тошнотворной. Вокруг скрипело и трещало. Казалось, паром ужасно устал, и доплыть до берега для него тяжкое испытание. Марсио оглушительно заржал и попытался вскинуться на дыбы, Райнеро насилу удержал рвущуюся из пальцев узду. На скандалиста ощерилась Нинья, герцогская кобыла.

— Рамиро, вам лучше?

— Я прогневил не стихию, я прогневил короля. — Куэрво утирался замызганным рукавом колета, вряд ли кто-то из знакомцев сиятельного герцога прежде заставал его в таком состоянии.

Мало польщённый своей исключительностью, Райнеро переждал это зрелище, играя в гляделки с Марсио. Тяжёлый взгляд сулил хозяину небывалое упрямство.

— Дело же не в том, что вы заступались за меня, пока я был принцем?

Куэрво покачал головой, прикрывая глаза и вдыхая воздух. Мокрый и тухлый воздух, так что не жадничал бы.

— Святая Карола, как Франциско мог? И ведь я почти привёл нас к нему на заклание, сам… — Худое лицо скривилось, но на сей раз не от рвотного позыва — от сожаления. — Я виноват перед тобой.

— Бросьте, Куэрво, какая на вас вина? Это я должен благодарить вас, в конце концов, вы спасли мою шкуру. Сперва поймали, а потом спасли. И предложили кров. — Райнеро посмотрел на медленно приближающийся берег. Угрюмый, суровый. До графства А́гне ещё следовало добраться. Оно лежало у края Андрийской провинции, а та всеми своими льдами вмёрзла в дальнюю, самую северную часть Блицарда. Бастарду предстоял долгий путь с герцогом Куэрво, что был так немногословен всю дорогу через ненавистный ему Блаутур. Погружён в себя, опечален, терзаем только ему известными мыслями. Он заговаривал с Райнеро лишь тогда, когда собирался перевязать ему царапины, оставшиеся после драки с преследователями. Но и сам Райнеро не испытывал к болтовне охоты. Чувствовалось, Куэрво скорбит вместе с ним.

— Боюсь, узнай ты о причине моего гонения, благодарностей поубавится. — Герцог ви Куэрво нагнул нечёсаную голову, губы дрогнули в грустной улыбке.

— О чём вы? — спросил Райнеро с деланным безразличием. Рассеянно потрепал Марсио по гриве, но тревожное предчувствие уже вовсю выло в душу. В чём мог провиниться бывший маршал? Райнеро не переставал об этом думать. Догадка мучила его, такая невероятная, но теперь… Почему Райнеро должен утратить чувство благодарности? Почему Куэрво оказался в опале той же ночью, что и принц? Потому что королева на исповеди назвала два имени…

Ветер гулял по реке непуганым забиякой. Сначала он срывал капюшон, сдирал с принца Рекенья и без того лёгкий плащ, потом толкал в спину, хлеща по мокрым волосам. Райнеро устал бороться с плащом и скинул капюшон, дав ветру волю. Обратил взгляд к Рамиро, не сводящего с него глаз. Лицо бледно, но только ли от качки? Стало тошно.

— Это было тайной, большой тайной. — Куэрво отвернулся, облокотился о планшир. — И Диана унесла бы её в могилу, если бы её бедная душа не устрашилась смерти в последний миг. Ты знаешь, я твой крёстный отец. Теперь знай, что я и…

Словно лента мулеты легла на глаза. Бастард налетел на отца разъярённым быком, и бортик парома не стал ему преградой. Рамиро глупо сгрёб руками воздух, повалился за борт, и Райнеро тоже не почуял под ногами земли. Колет натянулся книзу, то была хватка папочки, голый угрюмый берег кувыркнулся перед глазами, и ледяная вода сперва ошпарила, а потом сковала, как кандалами. Где верх? Где низ? Мутная— сажа и плесень — вода сорвала с глаз алую пелену и влилась в них сама.

Райнеро старался выпутаться из сковавшего руки и ноги плаща, но фибула давила под горло, а сапоги и шпага стали ему якорем. Лёгкие стиснуло, Райнеро извернулся, из горла вырвались пузыри воздуха, в рот и нос хлынула вода. Резкий толчок откуда-то сверху, рывок, вверх, спасительный глоток воздуха. Бастард судорожно вцепился в вытащившую его руку. Можно ли напиться воздухом? Да!

Глаза саднило от воды, Райнеро потёр их, тряхнул головой, не переставая жадно пить воздух. Куэрво! Райнеро отпрянул, но тот снова схватил его одной рукой, второй же продолжил грести к парому. Паромщик остановил свой «плот», оно и понятно, отплыли они недалеко, Райнеро даже отсюда слышал угрожающее ржание Марсио.

— Ты! Скотина! — Принц Рекенья дёрнулся, бесполезно, новоявленный отец держал крепко. Волочит его за собой, как не способного плавать щенка! Но одежда и шпага тянули вниз. Одной рукой пришлось уцепиться за плечо Куэрво, второй помогать грести. Паромщик кинул с борта канат, забелевший змеёй в мутной воде.

— Какого дьявола ты заявил об отцовстве сейчас?! Думал, я утоплюсь с горя?! — Куэрво на него даже не оглянулся, сосредоточенное, безучастное лицо бесило ещё сильнее. — Молчал всю дорогу, а теперь на тебе, правда вырвалась вместе с рвотой?! Раз мать не смогла умереть с этой тайной, решил сделать это за неё?! Скотина! Ублюдок! Как! Ты! Посмел! Королеву!!!

Волна накрыла с головой, Райнеро заглотнул мутной пакости, закашлялся. Показалось, или Куэрво хохотнул? Нет, только перехватил его подмышку, отфыркиваясь от воды. Захлебнулся бы, так нет, тащит своего бастарда.

— Каждый день рядом с тобой я корил себя за подозрения! Я был благодарен! А следовало заколоть тебя прямо там, вместе с солдатами, ведь это ты, ты виноват во всём этом!

Куэрво ухватился за канат, подтянулся, одним рывком подтолкнул Райнеро вперёд. Верёвка резала руки, покрытый илом бок парома скользил под подошвами, плащ тянул вниз, душил, но бастард справился с честью. Скорее всего. На настил парома он плюхнулся выброшенной на берег медузой.

Следом грянул уверенный удар, шаги по палубе, Куэрво был сама грация. Марсио вопил как никогда. Паромщика не было видно. Копыта Марсио нашли беднягу или тот успел выпрыгнуть за борт и уже доплыл до берега? Райнеро с трудом приподнял голову. Палубу шатнуло, но он застал главное: джериб привязан, а паромщик поднимает якорь. Красноносый старик в линялой зелёной накидке косился на Марсио и без устали осенял себя прюммеанским знамением.

Райнеро поднялся, с трудом удержав равновесие. Разомкнул фибулу и сорвал с себя душащий плащ. Стоять стало невообразимо легче. А вот и папочка. Рамиро, всё такой же бледный, выплёскивал воду из высокого сапога. Райнеро сократил расстояние одним шагом, замахнулся, но кулак застыл у самого носа герцога. Твёрдая рука Куэрво прочно сжимала запястье бастарда.

— Я твой отец, а не убийца твоей матери. Так имей же честь держаться достойным своего происхождения! Я не вижу принца, не вижу герцога. Передо мной выросший в хлеву свинопас! Ты потерял фамилию Рекенья, но порочишь и род Куэрво. Я спас тебя. Снова. — На секунду Рамиро исказил лицо, словно хотел смягчить. Но передумал. С его коротких кудрей капала вода, у колета оторвались завязки на правом рукаве — за него и хватался Райнеро. Куэрво поджал губы, будто раздумывая. Выпустил руку бастарда. — Так где твоя честь? Чему я учил тебя, Райнерито? Уж точно не махать кулаками, подобно слугам!

— Ах, отец? Да лучше родиться с кровью свинопаса, чем кровью неудачника-маршала, который искусней мнёт простыни королевы, чем ведёт войны!

Куэрво с силой толкнул его в грудь, Райнеро пошатнулся. Паром подыграл, и бастард упал на спину. Копчик отдался болью, Райнеро поморщился, уставился в равнодушное, набухшее серостью небо. Как серая плесень на каменных стенах замка. Плесень на его досель начищенной, сияющей золотом жизни. Тучи заслонила отцовская физиономия. Хочет плюнуть в лицо бастарду?

— Ты говоришь о своей матери. Прикуси язык. В память о ней.

2

Закрыв глаза, Райнеро погрузился в горячую воду с головой. Вода выталкивала, ну что за насмешка, зачем тянула ко дну в реке? Он опёрся рукой о бортик ванны и нехотя сел. У носа вился слабый запах щёлока, им явно скребли деревянную бадью. Мелочи… Вода чудесно исходила паром, расслабляла, баюкала, отзывалась сладким покалыванием в руках и ногах, окоченевших от холода.

Коротенький розовощёкий пузан, что заправлял гостиницей «Козлячья гора», оказался столь же угодливым, сколь проворным. Папаша Трегве быстро смекнул, что два мокрых, хмурых эскарлотца меньше всего желают обходить его гостеприимные владения, и сразу внял рыку бывшего маршала: «Комнату с очагом и горячую ванну!». Принц Рекенья поймал себя на недовольстве, нежелании разделять комнату с ублюдочнейшим из отцов. Но, мокрый, без гроша за душой, он лишь потребовал сразу две бадьи.

И они замечательно уместились за ширмой, занимавшей примерно четверть комнаты «Короля Рейгнхьера». Райнеро не осмотрелся в «королевских» покоях сразу, но щель между створками ширмы открывала взгляду кровать под балдахином, широкую, но одну.