Стиви Коул - Ярость

Она смотрит на меня, хмуря брови в замешательстве. Я расстегиваю штаны и спускаю их вниз, прежде чем хватаю ее, перетаскиваю через центральную консоль и устраиваю ее между своим телом и рулем.

- Ты делаешь меня таким чертовски твердым, - рычу я в ее губы, проводя пальцами по ее щеке и зарываясь ими в ее волосы. Я откидываю голову назад, а она стонет. Я опускаю губы на ее шею, вдыхая ее запах, который теперь испорчен металлическим запахом крови. И именно эта испорченность меня заводит, но, черт возьми, мой член никогда в жизни не был настолько твердым.

- Ты собиралась вонзить нож в его гребаное горло, - выдыхаю я в ее кожу, дергая бретельки ее платья вниз, тем самым обнажая ее грудь.

- Хмм, - гудит она, ее дыхание учащается, когда мои зубы скользят по ее соску.

- Разве нет? Ответь. Ты собиралась перерезать его чертово горло. – Я хватаю ее за подбородок, притягивая ее лицо к моему. Она хмурит лоб, ее похотливый взгляд встречается с моим.

- Я бы перерезала ему горло с улыбкой на лице, - шепчет она, ерзая своими бедрами на моих.

Я рычу и обвиваю своими пальцами ее горло, когда с яростью нападаю на ее губы. Я не осторожничаю с ней, потому что женщина, которая просто вот так покалечила Муссу, не похожа на сломленную женщину, она темная, смертоносная, и сексуальная, как ад.

- Я собираюсь трахнуть тебя так чертовски жестко, - говорю я сквозь стиснутые зубы, едва дыша, когда мой член оказывается напротив ее входа.

- Тогда тебе стоит поторопиться, - улыбается она, как чертов дьявол.

Я поднимаю ее платье, разрывая ее нижнее белье. Сжав ее бедра обеими руками, я вгоняю свой член в нее.

- Мать твою, Тор, - стону я, когда она сжимает меня. Томительный стон покидает ее губы, и ее ногти впиваются в мои плечи.

Я не даю ей возможности привыкнуть. Я держу ее за бедра и приподнимаю. – Трахни меня. Я хочу, чтобы в этот раз это сделала ты, - рычу я, пока заставляю ее двигаться на мне верх и вниз.

Еле заметная улыбка растягивает ее губы, когда ее грудь начинает неровно подниматься и опускаться. Она, подразнивая, прижимается ко мне бедрами, и я обнимаю ее за шею, прижимая свою руку к ее щеке. Я нажимаю большим пальцем на ее нижнюю губу, и ее глаза сосредоточены на моих, когда она хватает его своими зубками, дразня меня. Я усиливаю хватку и притягиваю ее лицо к своему. Я целую ее, а затем кусаю за нижнюю губу.

- Я сказал, - я опускаю руки на ее бедра и сжимаю, - трахай меня! – я заставляю ее двигаться, встречая каждый гребаный толчок своим собственным, каждый раз сильнее, чем предыдущий.

Она запрокидывает голову и стонет мое имя. Я наклоняюсь вперед, сжимая ее сосок, когда кусаю ее за шею. Ее руки ползут к моей шее, а ногти зарываются в мою кожу. Он кричит, когда начинает объезжать меня быстрее, ее киска засасывает меня, словно гребаный порок, а ногти царапают плоть на моих плечах.

Я впиваюсь пальцами в ее попку и сильно сжимаю ее, когда толкаюсь внутри нее как можно глубже, безжалостно трахая. Мои мышцы напрягаются, а зубы сжимаются, когда я вхожу в ее тугое тело. Я откидываю голову назад на сидение; грудь вздымается, когда я пытаюсь перевести дыхание.

- Черт возьми, я люблю твою киску, - выдыхаю я.

На ее губах мерцает улыбка, когда она садится и убирает свои запутанные волосы с лица. Она пересаживается на пассажирское сиденье, поправляя свое платье.

- Хорошо.

Я никогда еще в жизни не встречал женщину, подобную ей. И мне чертовски нравится это.

Когда я просыпаюсь, Джуда в кровати нет. Вероятно, он пытается достать Джо. Я, спотыкаясь, иду в ванную и умываюсь. Отойдя от зеркала, я поднимаю рубашку и смотрю на маленькую, но уже заметную выпуклость, которая является моим животом. Не знаю, как долго я смогу скрывать его. Черт, я не должна его прятать, но я просто … Я не знаю, как сказать ему об этом. Я вздыхаю и возвращаюсь в спальню, чтобы надеть свободный сарафан, перед тем как спускаюсь вниз.

Марни сидит за барной стойкой, попивая кофе и читая газету.

- Ты уже сказала…

- Нет, - прерываю я его на полуслове, когда направляюсь к холодильнику. Я открываю его и достаю коробку апельсинового  сока, затем наливаю его в стакан. -  Ты спрашиваешь меня одно и то же каждое утро, Марни, я дам тебе знать ... – Я открываю морозильник и тут же начинаю визжать. У меня выпадает коробка сока, и он разливается у моих ног. – Да вы издеваетесь, мать вашу? – Там, в морозильной камере лежит голова Муссы, вернее его окровавленная голова, словно гребаный трофей. Рвота подкатывает к моему горлу, и я быстро закрываю дверь морозильника, прислоняясь к ней.

Марни поднимает взгляд, когда откладывает газету. – Ну, черт, зачем тебе понадобился этот лед? Чертов сок и так холодный. Я бы предупредил тебя, если бы знал, что ты полезешь в морозилку. Мы должны держать все в холоде, иначе это начнет вонять, - усмехается он.

Чертовы больные задницы! Я не могу справиться с этим дерьмом. Сейчас только семь тридцать утра, мать его!

- Джуд! – кричу я так громко, как только могу.

 Марни все еще смеется, когда тяжелые шаги Джуда раздаются в коридоре. – Ты чего орешь?

Я поворачиваюсь, опираясь на холодильник. Моя рука покоится на моем животе, который взбушевался не на шутку. – Ну, знаешь, я просто решила взять немного льда и внутри морозильника увидела чертову голову!

- Ох, да, - ухмыляется он. – Это подарочек для Джо.

Я наклоняюсь, прижимая руки к коленям, когда делаю глубокий вдох. Будь она не ладна эта голова. – И это нужно хранить рядом с мороженым?

- Как и чертово мороженое, это тоже должно оставаться холодным, - Джуд отталкивает меня от морозильника и открывает дверь. – Что ты хотела тут, куколка, лед? – спрашивает он, словно это было нормальным, что в морозилке лежит мужская голова. Он хватает несколько кубиков льда и бросает их в мой стакан. – Вот тебе твой лед, - он нежно целует меня в лоб, а затем уходит.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Возможно, причина во мне. Возможно, я иррациональна, и это все из-за гормонов. Возможно, это только с моей стороны выглядит неразумно держать чертову голову в морозильной камере. – Джуд! – кричу я ему в след. – Избавься от головы, иначе будешь спать на гребаном диване вместе с ней! – говорю я сквозь стиснутые зубы.

- Да, да. Марни отдаст ее курьеру сегодня днем, прежде чем королева потеряет свое чертово самообладание, не так ли?

Я выливаю апельсиновый сок в раковину и выхожу из комнаты. С каких пор, черт возьми, это стало нормальным?

Я бросаю сигарету в пепельницу и задерживаю никотин в своих легких. – Я провел кое-какое расследование, но мне нужно, чтобы ты удостоверился, что у меня правильное имя девушки. София Соломон, - говорю я в телефон, дым просачивается сквозь мои губы, - убедись, что она дочь Стена, хорошо?

Он ничего не отвечает. Дэвид в последнее время чертовски тихий, и это делает меня параноиком.

- Ты поможешь мне с этим, Дэвид?

Он нерешительно вздыхает. - Да, я посмотрю, что я могу сделать, но ...

- Но что? Какого хрена, Дэвид?

- Джей Пи, просто это все вышло из-под контроля. Так много всего, что нужно сделать, я имею в виду, черт возьми, я полицейский, а не ФБР.

Я сжимаю челюсть и опираюсь на деревянные перила крыльца. Дэвид всегда помогал мне с разным дерьмом, я не должен был так волноваться за него, но, блядь, я ничего не могу с этим поделать.

- Я блин застрял тут, Дэвид. Черт, не знаю, помнишь ли ты еще, но я к черту взорвал свой проклятый дом. Я как бы тут ограничен во всем. После того, как я достану Джо, я уйду. А ты сможешь жить своей тихой размеренной жизнью, но пока я не получу его, мне нужна будет твоя помощь.

Он стонет. – Хорошо, и что ты собираешься с ней делать, а? Потому что вот что я тебе скажу: я покончу со всем, если ты навредишь ей. Сколько ей, Джей Пи, ты же должен хоть это знать?

- Я нашел ее профиль на Facebook, ей двадцать один, и нет, я не собираюсь причинять ей боль. Мне просто нужно, чтобы он думал, что я сделаю это.

 - Хорошо, я перезвоню тебе. – Он вешает трубку. Я знаю, что он злится на меня. Но я не успокоюсь, пока он не достанет информацию.

Я засовываю телефон в задний карман и смотрю на горы, и когда я это делаю, Калеб снова возвращается в мои мысли. Я стараюсь не думать о нем, потому что это чертовски сильно больно. Мой разум возвращает меня сквозь туманные воспоминания в домик Марни, где мы детьми были с моим отцом. Он учил меня и Калеба, как стрелять в этих лесах, точно так же как я учил Тор…

- Теперь, когда вы стреляете в кого-то, вы можете сделать это так, чтобы убить их, или же вы можете выстрелить, чтобы сделать их уязвимыми, - говорил папа, когда держал мои руки. – И чему я вас учил, мальчики, почему вы стреляете в кого-то?

- Чтобы уничтожить их, - отвечал я.

- Верно, потому что мертвец не может тебя убить.

- Что произойдет, если кто-то тебя убьет, папочка? – спросил Калеб, и я обхожу вокруг, чтобы взглянуть на него. Его карие глаза полны слез. Ему всего семь лет, и он боится оружия, но таким же был и я, когда папа учил меня стрелять. Он должен учиться. Папа должен знать, что мы сможем защитить себя, если с ним что-нибудь случится. Он говорил мне об этом бесчисленное количество раз.